Гретель под раскаты грома. Как сложить все эти факты воедино, если они противоречат друг другу? К сожалению, сейчас девочка видела один лишь вокзал…[2]

– Дотемна не успели, – сказал Филипп, включая фары. Два грязно-желтых луча пронзили дождливый сумрак. – Ничего, скоро приедем.

– Да мы, в общем-то, никуда не торопимся. – Гензель чем-то зашуршал и протянул сестре коричневый комок. – Вот, держи.

– Это чего? – насторожилась Гретель.

– Ириска, что же еще.

– Она… оттуда?

– Само собой, – пожал плечами мальчик. – Ясно же, что не из «Марбахских сластей».

– Выбрось немедленно эту дрянь, – зашептала Гретель.

– И не подумаю. Хорошие ириски, к тому же добытые с боем. Я их ел и не помер! – Гензель протянул комок Филиппу. – Герр Хофманн, хотите ириску?

– Не берите! – воскликнула Гретель. – Она… несвежая! Пролежала в кармане у Гензеля месяц, а может, и больше.

– Ничего подобного, отличная, свежайшая ириска!

– Благодарю, я не ем сладкого, – сказал Филипп. – Вредно для зубов.

Гензель пожал плечами и отправил комок в рот вместе с налипшими ворсинками. Слушая чавканье брата, Гретель подумала: может, им действительно стоит пообщаться с ведьмой Пряничного домика?

Только от одной этой мысли Гретель сделалось не по себе. Она вспомнила, как убирала прах Нильса Дельбрука в ведро, вдыхая запах сожженного мяса и опаленных костей. «Один раз нам удалось убежать, а получится ли во второй?.. – задумалась Гретель. – Или мама знает, что это билет в один конец?» Запертая в лечебнице, Марта Блок не могла избавиться от Гензеля и Гретель собственными руками, зато могла отправить их в Пряничный домик.

«Советую отыскать Пряничный домик в лесу. Ведьма не такая ужасная, как о ней говорят. Ведь она не убивает человеческих детей, вовсе нет!» – так сказала Марта. А еще она сказала, что только подменыши смогут отыскать Пряничный домик, а это значит…

– Ничего это не значит, – пробормотала Гретель.

– Чего-чего? – переспросил Гензель, не прекращая чавкать. – Не расслышал.

– Ничего, я сама с собой.

Нет, нет и нет. Гретель не могла поверить, что они с Гензелем подменыши. Да, они сумели отыскать Пряничный домик, но кто сказал, что его могут найти только бесенята? Сумасшедшая женщина, которая пытала собственных детей? Все это сплошная магия, а Марта не была ведьмой – откуда ей знать, как это работает? Она и насчет собственного мужа ошибалась!

У Гретель возникла идея: а вдруг ведьма специально дала им с Гензелем убежать? Предположим, Марта права и Пряничный домик – ловушка для подменышей. И, значит, угодивший в печь Нильс Дельбрук – бесенок (во что совсем нетрудно поверить). Ведьма сожгла его, а потом якобы отправилась за дровами, оставив Гензеля и Гретель без присмотра.

«Может, она увидела, что мы обычные дети? – подумала Гретель. – Поэтому решила напугать, но в печь сажать не стала?»

Ближе к Марбаху дождь прекратился, лишь отдельные тяжелые капли колотили по крыше автомобиля. Гретель подумала, что с таким же звуком гробовщик заколачивает гвозди в крышку гроба, и от этой мысли по спине у нее побежали мурашки. Закатное солнце почти скрылось за горизонтом, окрасив небо на западе багряными всполохами. Прежде чем Хофманн-младший спросил адрес, Гретель сказала:

– Нам на Трактирную улицу, дом четырнадцать.

– Это же дом Майеров, – удивился Гензель.

– Конечно, – прошипела Гретель, кидая на брата выразительный взгляд. – Отец просил забрать у них кирку, когда будем идти домой.

– Да, хорошо, – согласился Филипп.

Майеры, с чьей дочкой Ирмой дружила Гретель, жили на параллельной улице. Шансы, что именно в этот момент по Трактирной будет прогуливаться Томас Блок, были невелики. Разве что сидеть в «Мышке, птичке и жареной колбасе», в трех кварталах от Майеров. А вот высаживаться возле собственного дома Гретель категорически не хотела.

Другой вопрос – что делать дальше? Пока никаких сто́ящих идей в голову не приходило. Можно, конечно, попроситься к Ирме на ночевку, но куда в этом случае деваться Гензелю? К Иуде, Карлу или еще к кому-нибудь из приятелей? Сказать по правде, Гретель не хотелось оставлять брата без присмотра.

Тормоза мягко заскрипели, и дети вышли из машины.

– Спасибо вам огромное, – сказала Гретель на прощание.

Филипп кивнул и тронулся с места.

Едва автомобиль скрылся за поворотом, Гензель усмехнулся:

– Это ты молодец! Хорошо с Майерами придумала! Но я тоже молодец, и угадай почему!

– Потому что ухитрился сожрать свою ириску и не помереть?

– Не поэтому. У меня возникла идея, где нам переночевать!

– Серьезно?! – обрадовалась Гретель. – И где же?

– Вообще девчонок туда не пускают… – протянул Гензель, но, увидев, как изменилась в лице Гретель, торопливо добавил: – Но в этот раз мы сделаем исключение! Помнишь Иуду Гана? У него есть домик на дереве, и мы с друзьями там частенько собираемся. Хоть на ночь домик и запирают, я, как член клуба, знаю, где спрятаны ключи.

– Еще один домик в лесу? – Гретель скептически вскинула бровь. – Предлагаешь идти туда ночью?

– Ну это же не тот самый домик, – отмахнулся Гензель. – Тем более что я прекрасно знаю дорогу. Не заблудимся!

– Ладно уж, веди, – нехотя протянула Гретель.

Дети оставили позади Трактирную, Ремесленную, еще пару улиц и оказались на пустыре, что протянулся между окраиной города и опушкой леса. Сбежав от ведьмы Пряничного домика, Гретель дала зарок не соваться в Либкухенвальд. И – подумать только! – добровольно шла туда, да еще ночью.

Брат и сестра двинулись через пустырь. Дождь давно пролился, тучи разошлись, и над лесом поднялась мраморно-белая луна.

– Я уже говорил, что домик на дереве – это секретное убежище? – спросил Гензель. – И что девочек туда не пускают?

– Ну и?

– Как думаешь, с чем это связано?

Гретель закатила глаза, хотя в темноте Гензель это вряд ли заметил. Неужели он считал, что для полного счастья ей сейчас не хватало страшилок на ночь?

– Думаю, это связано с тем, что ни одна нормальная девчонка не захотела бы составить вам компанию.

– Вовсе нет. – Голос Гензеля стал вкрадчивым, словно он приготовился рассказывать долгую страшную историю. – Это место проклято, и если там появляется девочка, то вместе с ней в дом могут зайти и призраки…

– Насколько я знаю, этот дом построил отец Иуды. Он его и проклял заодно? – скептически спросила Гретель. – Чтобы сын подружек не водил.

– Зря ты мне не веришь. У меня ведь есть доказательства…

Между тем пустырь закончился, и дети вошли в лес. Гретель понимала, что домик, который мальчишки называют своим секретным убежищем, не может располагаться на опушке. И все же надеялась, что идти придется недолго.

– Однажды мы с Иудой, Карлом и Вольфгангом решили проверить эту теорию и пригласили несколько девчонок в гости, – продолжил Гензель. – Странности начались почти сразу. Стоило им пересечь порог, как в домике стало ужас как холодно! А дело, между прочим, было