— Но работает она оперативно, — заметил Дейв. Он выглядел лет на двадцать пять — почти раза в два моложе Боба — и был более худощавым, но таким же спортивным. Боб присмотрел его в тюрьме, где они оба оказались: Боб чуть не убил гомосексуалиста, который по ошибке сделал ему предложение в баре, а Дейв сидел за банальную кражу в крупных размерах.

— Да, она лучше всех, — согласился Боб. — Потому-то меня и мучают сомнения по поводу того, как с ней быть. Ракоши сопли не жует: даешь ей имя, и бац! — человека в ту же ночь нет. Никаких оправданий или отговорок, как у других. Но, как я уже говорил, боюсь, она может превратиться в шальной снаряд.

— Думаешь, она причастна к убийству этой медсестры?

— Сказать по правде, понятия не имею. Но я бы не удивился. С другой стороны, она не пошла бы на такое из-за пятидесяти долларов. Так что, может быть, это и вправду ограбление. Просто не знаю. Я рассчитывал, что, застав ее врасплох, нам удастся прояснить картину.

— Она не смутилась, когда ты впервые назвал имя медсестры, но потом, похоже, слегка занервничала.

— У меня сложилось такое же впечатление, но я не знаю, как все это истолковать. В ее характеристике значится, что она плохо ладит с начальством, так что новость о том, что Чэпмен больше нет, могла просто обрадовать ее — ей больше не придется иметь с ней дело.

Боб завел машину и, обернувшись, стал выезжать.

— Думаю, нам надо держать ухо востро и повнимательнее за ней присматривать, — продолжил Боб. Развернувшись, он поехал к выездной эстакаде. — Если последуют новые совпадения, се придется убрать. И, если все так сложится, этим займешься ты.

— Да, знаю, — обреченно отозвался Дейв. — Поэтому я и поинтересовался ее привычками.

— Я догадался, — сказал Боб, останавливаясь перед выездом из парковки. — Однако дели надвое все, что она говорит. Таким людям, как Ракоши, соврать — раз плюнуть.

Дейв кивнул, но пропустил замечание мимо ушей. Ракоши вела одинокий образ жизни, и ему не составит труда с ней разобраться.

Решив, что эта маленькая штуковина достаточно пропиталась, Лори надела на нее пластиковый колпачок и поставила на край раковины. Она, разумеется, не собиралась сидеть и наблюдать. Лори залезла под душ и хорошенько намылила тело и голову. Потом несколько минут постояла, ощущая, как вода струится по ее голове. Душ не оказывал на Лори такого терапевтического действия, как ванна, но тоже успокаивал.

Ночь для Лори прошла беспокойно, голова просто раскалывалась. Когда ей удавалось заснуть, ее начинали одолевать кошмары. И опять снился брат, утопающий в трясине. Когда зазвонил будильник, она даже обрадовалась — долгие ночные мучения наконец закончились. Она быстро встала с постели. Постельное белье было так скомкано, словно она всю ночь с кем-то сражалась.

Как и в предыдущие два дня, ее слегка мутило. Тошнота не прошла и после душа, однако она решила, что после завтрака все придет в норму.

Шагнув на банный коврик, Лори стала вытираться. Потом она повернулась и, вновь наклонившись над душевым поддоном, потрясла гривой густых волос, как только что выскочившая из пруда собака. Затем, энергично вытерев волосы полотенцем, она обернула его вокруг головы. И лишь после этого отважилась взглянуть на стоявший на краю раковины пластиковый приборчик.

У Лори перехватило дыхание. Она взяла его слегка подрагивающими пальцами, словно при ближайшем рассмотрении результат мог оказаться другим. Однако ничего подобного не произошло. В крошечном окошке пластикового корпуса виднелись две розовые полоски. С силой зажмурив глаза, Лори несколько мгновений не открывала их. Нет, это был не обман зрения. Еще раз перечитав инструкцию на боковой стороне футляра, Лори убедилась, что результат теста положительный. Она была беременна!

Почувствовав дрожь в коленях, Лори опустила крышку унитаза и села. Она была совершенно ошеломлена. Слишком много событий произошло за короткий промежуток времени. Сначала — размолвка с Джеком, потом — болезнь матери, потом — знакомство с Роджером, и наконец — положительный результат анализа. А теперь новая эмоциональная встряска. Она часто пыталась представить себя беременной. Но сейчас, когда это случилось, она не понимала, что должна испытывать. Казалось, ее жизнь полностью выходит из-под контроля.

Поставив пластиковый тестер на край раковины, она взглянула на его футляр, лежавший на корзине для белья. И вновь ей захотелось «обвинить гонца», словно причиной ее беременности был тестер.

Лори могла бы проделать все это накануне вечером, но в инструкции говорилось, что наиболее достоверные результаты получаются по утрам. Вот она и дождалась. Совершенно очевидно, что она лишь пыталась отложить неизбежное и тянула время. Мысль о возможной беременности неожиданно пришла ей в голову у Роджера в офисе, и с тех пор она уже почти не сомневалась. Именно этим и объяснялись ее утренние приступы тошноты, которые она по глупости относила на счет устриц.

В смятении Лори покачала головой. Сам факт «неожиданности» ее беременности явился очередным свидетельством ее способности не думать о том, о чем не хочется. Она очень хорошо помнила, как три недели назад отметила отсутствие месячных, но решила об этом не беспокоиться. В конце концов, у нее случалось такое и раньше, особенно при стрессах, а сейчас в ее жизни стрессов хватало.

Опустив голову, Лори взглянула на свой живот, пытаясь осознать, что где-то там внутри теплилась новая жизнь. Как врач, она всегда относилась к беременности как ко вполне естественному процессу, но теперь, когда все произошло с ней, ей казалось это просто невероятным чудом. Она сразу вспомнила, когда могла забеременеть. Это случилось в тот самый раз, когда они с Джеком вдруг одновременно проснулись среди ночи. Поначалу они старались не беспокоить друг друга, но потом, обнаружив, что не спят оба, стали разговаривать. Затем нежность и объятия. И все было прекрасно, пока Лори, так и не уснув после любовной вспышки, вдруг не осознала, чего ей не хватало в жизни: семьи и детей. И именно в ту ночь их страсть подарила жизнь желанному ребенку, хотя семьи у нее по-прежнему не было.

Лори встала и повернулась к зеркалу боком. Она попыталась определить, не стал ли ее живот чуть круглее, но тут же расхохоталась над собой. Она понимала, что в пять недель эмбрион мог быть размером не больше восьми миллиметров и вряд ли мог вызвать какие-то внешние изменения.

Лори вдруг перестала смеяться и внимательно посмотрела на себя в зеркало. Беременность при нынешних обстоятельствах едва ли могла оказаться поводом для беззаботного веселья. Это было ошибкой с серьезными последствиями как для нее, так и для других. Она попыталась понять, как такое могло произойти. Она всегда проявляла осторожность в те дни, когда считала, что могла забеременеть. Так где же она допустила просчет? Она снова вспомнила ту ночь, и тут же все прояснилось. В два часа ночи уже фактически наступил другой день. Предыдущий был десятым, и теоретически все еще могло бы обойтись, но не на одиннадцатый день.