Пляски народов мира продолжались минут двадцать, после чего таитянин, убедившись, что Ямагучи и не думает уставать, решился, вопреки своему обыкновению, ударить первым. И получил молниеносный ответ, в результате которого у него отнялась левая рука.

Одной рукой много не навоюешь, и таитянин пошел ва-банк. Он решил попробовать сразить соперника одной мощной серией ударов правой рукой и обеими ногами.

Но про оставшуюся руку вождю очень скоро пришлось забыть, так как после очередного стремительного выпада японца отнялась и она.

Лишившись рук, таитянин мог только убегать от соперника в ограниченном пространстве арены, оттягивая неизбежный конец.

Противники еще немного побегали, но, когда у вождя отнялась левая нога, все стало ясно как божий день.

– Сдаешься? – спросил Ямагучи по-английски, но вождь знал только таитянский и французский и вопроса не понял.

Тогда Ямагучи, с сожалением покачав головой, вырубил ему и вторую ногу. И когда противник рухнул на ринг, с сочувствием пообещал:

– Через полчаса все пройдет.

Но эту сложную фразу он сказал по-японски, и ее поняла только Люба Добродеева, которая, размахивая рубашкой, как знаменем, кинулась на ринг обнимать победителя.

Трибуны бесновались. Шум стоял такой, что люди, находившиеся в эпицентре, были на грани контузии, и никто не услышал душераздирающего стона, который издал питерский бизнесмен Головастов, хватаясь за сердце.

Когда он рухнул в проходе, никто опять же не обратил на это внимания. Покидая зал, некоторые зрители старались обойти неподвижное тело или перешагнуть через него, а кое-кто спотыкался об него или даже наступал на него, не в силах сопротивляться стихии движения.

Поскольку все при этом шли в разные стороны, организаторы соревнований опасались, что в зале вот-вот начнется ходынка, а у охраны не хватит сил этому помешать. Одни зрители рвались поздравлять японца – то ли потому что ставили на него в тотализаторе, то ли потому что ставили против Вани Бубнова и считали Гири Ямагучи его единственным серьезным соперником. А другие в это время стремились на выход или ломились в подсобные помещения бить судью.

Последнее стало отличительной особенностью открытого чемпионата мира и окрестностей. Как бы ни прошел очередной поединок, после объявления результатов кто-то непременно рвался бить судью, хотя от судейства в боях без правил мало что зависит. На то они и бои без правил. Судья присутствует на арене главным образом для того, чтобы не допустить смертоубийства, не то соревнования могут прикрыть, а организаторов посадить, да еще придется платить компенсацию пострадавшей стороне.

Охрана, однако, была на высоте, и судья ни разу не оказался побит.

И ходынки тоже не случилось. Наверное, Бог уберег.

А на лежащего ничком Головастова со следами ботинок на спине обратили внимание только девушки в набедренных повязках с надписью «волонтер», убиравшие зал, когда все уже ушли.

На трибунах валялось несколько человек, но все они были пьяны, и девочки решили, что Головастов тоже пьян. Но, когда охрана выносила залежавшихся зрителей на улицу, кто-то обратил внимание на странный цвет лица бизнесмена и его судорожные дыхательные движения.

Головастов еще дышал.

Его не спеша унесли подальше от спорткомплекса и усадили под дерево в скверике. После чего охранники быстренько смылись, предоставив мирному населению решать, что делать с этим полутрупом дальше.

Они даже «скорую» не вызвали, чтобы не привлекать внимания к себе. Помрет так помрет – им же лучше, потому что никто не свяжет эту смерть с чемпионатом, который проходит за два квартала отсюда. А чтобы совсем не было связи, охранники тщательно обыскали карманы Головастова и забрали билеты на турнир. И заодно прихватили бумажник с деньгами и документами.

Головастов мог десять раз умереть под этим деревом, но тут в скверик вышел погулять какой-то старичок с собачкой. Будь это кто-нибудь помоложе, он наверняка сказал бы собачке «Фу!» и убрался от греха подальше, не разбирая, кто тут загибается – пьяный или больной.

Но старичок был интеллигент старой закваски, всегда готовый помочь страждущему.

Сначала он потряс Головастова за плечо с вопросом:

– Молодой человек, что с вами? Вам плохо?

Но молодой человек только мычат что-то нечленораздельное, и дедушка с собачкой опять имел полное право заподозрить, что он просто пьян.

Однако старичок сам страдал сердечными болями и больше всего на свете боялся оказаться в аналогичной ситуации. Поэтому он поспешил домой и вызвал «скорую». И ему еще пришлось настаивать, чтобы та приехала, потому что диспетчер тоже заподозрил, что дедушка наткнулся на пьяного, а собирать по улицам алкашей «скорой» никакого интереса нет – это дело милиции.

Короче, карета приехала с большим опозданием. Головастов уже не мычал и не хрипел, и признаки жизни пришлось определять с помощью приборов. Внимательное прослушивание грудной клетки через стетоскоп показало, что сердце еще бьется, но едва-едва.

В ходе последующих мероприятий медики усекли, что на жмурике надет дорогой костюм, а золотая гайка на пальце с успехом может заменить гирю для весов, и это убедило наследников Гиппократа действовать решительно. Камфара, адреналин, искусственное дыхание, «Мы теряем его!» и прочие прелести вплоть до дефибрилляции, поскольку, пока Головастова везли под сиреной, наступила клиническая смерть.

Дефибрилляция помогла, и костлявые руки жизни насильно вырвали бизнесмена из сверкающего тоннеля, по которому умирающие мчатся к бескрайнему морю света, погружаясь в безграничный кайф. Многие думают, что это и есть нирвана, хотя среди буддистов, которые, собственно, и придумали нирвану, на этот счет нет единого мнения.

Про сверкающий тоннель, море света и костлявые руки жизни единодушно рассказывают все пережившие клиническую смерть, так что есть основание им верить, и Головастов, ожив, почувствовал некоторую неудовлетворенность этим обстоятельством. Только что он наслаждался безграничным кайфом, и вдруг к нему снова вернулась боль, разрывающая грудь и терзающая все тело. Еще бы – после электроразряда в несколько киловольт, который ко всем прочим удовольствиям добавил и ожог на груди.

Но самое главное, Головастов вдруг перестал бояться смерти. Особенно после того, как ему сказали, что весь тот кайф, который прервали костлявые руки жизни, – это и была смерть.

А впрочем, бизнесмен не исключал, что это ему просто приснилось.

Медицинская бригада звездолета дальней разведки находилась в некотором недоумении. Последние данные, полученные по телеметрическому каналу микробота с Наблюдателем внутри, неопровержимо доказывали, что психическое здоровье Наблюдателя – выше всяких похвал. Но врачей с планеты Собратьев поразило не это, а самые последние изменения в его состоянии.