А в двух шагах от Шарашкина расположились гости из Питера – люди Кабанчика. Они уже раздумали устраивать разборки Тираннозавру Рексу по имени Борис, но по трибуне вовсю гулял слух, что они прибыли сюда именно за этим.

Этот слух подхватили торговцы оружием, которые узнали новость от корреспондента «Голой правды» Максима Подзорного и тотчас же передали ее своим японским друзьям.

Палачи Якудзы, естественно, очень заволновались. Как обычно, они поняли не все в английском пересказе с кавказским акцентом и решили, что новая бригада приехала убивать Ясуку Кусаку. А этого допустить ни в коем случае нельзя – приказ господина Годзиро не оставляет никаких сомнений на этот счет.

Если сэнсэя Кусаку убьет кто-нибудь другой, палачи Якудзы покроют себя несмываемым позором, и если они сами не лишат себя жизни, то об этом позаботится предводитель Якудзы. А по сравнению с этой его заботой харакири без секунданта можно назвать легчайшим видом смерти.

– Уж лучше умереть в бою от пули! – решили самураи и задумали устроить штурм спорткомплекса в благородном стремлении сначала уничтожить всех конкурентов, а потом все-таки убить господина Кусаку и опровергнуть расхожее мнение о его бессмертии.

Люди, набившиеся в просторный главный зал спорткомплекса, который в результате уже не казался просторным, узнали о новом наступлении самураев, когда в районе парадного входа раздался первый взрыв противотанковой гранаты, выпущенной из базуки. Но даже это не могло отвлечь их внимание от арены, поскольку на ней только что появились участники финального боя.

Инопланетному Наблюдателю ужасно не хотелось покидать тело сэнсэя Кусаки, это тихое и уютное пристанище среди безумия окружающего мира. Но он был вынужден это сделать. Анаши Кумару, каким-то чудом прорвавшийся к самому рингу, требовал, чтобы господин Кусака немедленно вернул ему короткий меч Хиронаги Сакисимы. В противном случае он угрожал зарезаться прямо здесь и сейчас десантной финкой, которую ему посчастливилось отобрать у одного из охранников.

Конечно, сэнсэй мог отобрать у Анаши Кумару и эту финку, но он уже понял, что это бесполезно. Юный самурай будет донимать его снова и снова, пока наконец не добьется своего.

Наблюдатель сначала не мог понять, что происходит, а когда сэнсэй объяснил, загорелся желанием помочь несчастному справиться с этой бедой.

Трудно сказать, кому первому пришла в голову эта светлая мысль. Наблюдатель знал, что он может, незаметно воздействуя на мозг Носителя, изменить не только его сиюминутные намерения, но и долгосрочные устремления. Но и Ясука Кусака знал то же самое про духов. Недаром человек, одержимый духами, не владеет собой.

Так или иначе, они оба пришли к выводу, что это – самый лучший вариант. Причем если Наблюдатель руководствовался соображениями абстрактного гуманизма, то у Ясуки Кусаки был в этом деле свой личный интерес. Сэнсэю понравился этот смелый и упорный юноша, и господин Кусака задумал взять его в ученики.

Однако для этого надо было сначала выбить из его забинтованной башки дурацкую идею непременно покончить с собой путем вспарывания живота. Анаши Кумару был уверен, что после этого он переродится в бабочку, однако сэнсэй Кусака полагал, что у мальчика есть гораздо более интересные перспективы в человеческом обличье.

И чтобы этот потенциал не пропал даром, сэнсэй благословил Наблюдателя на переселение в тело юного самурая.

Микробот Наблюдателя отделился от нервных окончаний и вылетел наружу, в беснующийся зал, где все с нетерпением ждали начала последнего боя.

Когда микробот влетел в ухо Анаши Кумару, тот уже замахнулся финкой. И рука у него совсем не дрожала – должно быть, сказался курс лечения в клинике имени Кащенко, где Анаши Кумару неоднократно встречался с невропатологом, не говоря уже о других врачах.

Однако в этот момент господин Кусака совершил одно движение, которое не в силах уловить глаз, и финка непонятно как оказалась у него в руке.

Анаши Кумару аж задохнулся от отчаяния и обиды. Мало того что сэнсэй всякий раз демонстрирует ему свое безграничное превосходство – так он еще и не дает покончить с собой, чтобы избавиться от позора. А это нечестно!

Однако в следующую минуту Наблюдатель уже присосался щупальцами микробота к нейронам Анаши Кумару, и в мозг юного самурая потекли увещевания гостя из мира Собратьев, который рассказывал, как прекрасен этот мир и жизнь в нем – жизнь, в которой не надо никого убивать, а уж себя и подавно.

Русский богатырь Иван Бубнов взревел, как раненый буйвол, и ринулся на Гири Ямагучи с явным намерением разорвать его на куски.

Гири пожал плечами и молча отошел в сторону.

Проделал он это так быстро, что Ваня промахнулся и, не сумев смирить кинетическую энергию своего тяжелого тела, со всего маху врезался в ограждение ринга.

Когда он обернулся, Ямагучи был уже далеко – в другом конце арены. Стоял и ждал, спокойный и неподвижный, как гора Фудзияма.

Ваня зарычал по-медвежьи и снова ринулся в атаку.

Гири сместился в сторону на один шаг и на этот раз придал сопернику дополнительное ускорение. Если бы ринг был огорожен обычными канатами, то Иван вылетел бы в зал. Но ринг окружала прочная сетка, и русский богатырь лишь больно ударился головой. Однако обошлось без сотрясения, потому что сотрясаться, как мы знаем, было нечему.

Ямагучи стоял у него за спиной и мог добить соперника в одно мгновение, но это лишило бы финал всей его прелести.

Ваня Бубнов резко развернулся – гораздо быстрее, чем в первый раз. И с ходу попытался ударить японца по уху, благо цель находилась совсем рядом.

Ямагучи наклонился, и пудовый кулак просвистел над его головой.

Ваня снова упал под влиянием сил инерции и земного притяжения – и это было уже позорно. Даже те зрители, которые болели против него, поскольку поставили деньги на японца, в этот момент воспылали патриотизмом. Такое часто бывает во время спортивных состязаний, когда честь державы оказывается важнее любых побочных соображений. Игроки на трибунах лелеяли надежду, что Ваня проиграет, но одновременно им хотелось, чтобы русский богатырь поборолся за честь родины и потерпел поражение в равной борьбе.

Больше того – многие из них не расстроились бы и в случае победы Ивана. Его поражение компенсировал бы выигрыш в тотализаторе, и наоборот.

Но Ваня падал уже в третий раз, и каждый раз было видно, что японец легко может его добить, но не делает этого нарочно. Играет, как кошка с мышкой. И это было обидно до крайности.

Такое поведение Ямагучи, которое вызывало восхищение зрителей в предыдущих боях, теперь настроило против него весь зал.

– Ваня! Ваня! – скандировали трибуны, а в одном секторе уже кричали: «Россия! Россия!» – а из другого, не совсем в тему, неслась речовка: «На свете нет наверняка команды лучше „Спартака“!»