Гера поднял трубку после первого же гудка.

– Привет. – Локи старался, чтобы голос звучал как можно более беззаботно.

– Ты меня в гроб заведешь! – Вместо приветствия Гера выдал очередной «афоризм».

– В могилу сведешь, – поправил Локи. – Ты сделал все, как я просил?

– Да! – Грег обиделся. Еще бы: впервые за годы их знакомства Локи усомнился в его компетентности.

– Будь готов к завтрашнему дню. Я хочу форсировать события.

– Ты – псих. Идиот! Ну зачем тебе это? Я не понимаю!

– До свидания. – Локи повесил трубку. Так проще, он еще не был готов объясняться, тем более – с Герой.

Значит, завтра. Dies irae, dies illa.[11]Сколько стоит месть? Он отдал за возможность отомстить двадцать три года своей жизни. Это много или мало?

А все началось именно тогда, двадцать три года назад, когда с Колькой случилась беда. У них с братом в возрасте была большая разница: в семь лет, но они всю жизнь были вместе. Колька учил его водить машину, не свою, своей у них не было, у друга одолжил, и целый вечер терпеливо объяснял, что и как, а потом еще и еще, пока друг машину не разбил. Колька советовал, как подойти к Аньке из 8 «Б», первой школьной красавице, так, чтобы она сразу не прогнала поклонника. Локи послушал его, и Анька целый месяц бегала к нему на свиданки, пока пацаны из ее района не начистили ему морду. Колька…

Колька уехал в город, поступил в сельскохозяйственный университет. Мама так им гордилась, да и сам Локи, что уж там говорить, радовался за брата. Скучал, конечно, особенно первое время, но Николай регулярно писал домой письма, длинные и подробные, и казалось, что он не так уж и далеко. Еще можно было позвонить. Дорого, да и ехать нужно было в город, но Локи регулярно ездил. Каждую пятницу, как на работу. Его в том почтового отделении уже в лицо узнавали. В том же отделении ему и вручили письмо от брата, адресованное не матери, а именно ему. До востребования.

Tibi et igni,[12]так оно начиналось. Тогда Локи еще плохо знал латынь и ничего не понял, но зато понял другое. Николай очень подробно написал о том, что он идет по следу человека, который убивает детей, человека в маске Короля крыс. Николай часто пересказывал Локи историю о масках. Эта сказка – единственное, что осталось от отца, если не считать старого нательного крестика и свадебной фотографии. Фотография была черно-белой, из-за этого лица на ней казались нарисованными. В письме Колька объяснял, что не может заявить в милицию, у него нет доказательств, но совсем скоро у него появится свидетель, и тогда проклятая маска, наконец, исчезнет с лица земли. Единственное, о чем просил Колька: если у него ничего не выйдет – хотя брат был абсолютно уверен в успехе своего плана – но если вдруг что-то пойдет не так, младшему следовало довершить начатое…

Локи долго думал, рассказывать о письме матери или не надо, или стоит бросить все – друзей, школу, кому он, этот девятый класс, нужен, и поехать в Алиев, на помощь брату. Вместе они точно поймают этого Короля крыс, ведь Колька умный, а Локи – сильный. Не получилось. Не успел. Кольку арестовали. Было следствие, потом суд и статья в районной газете. После суда и этой проклятой статьи жить на старом месте стало невозможно: теперь все знали, что Николай – убийца. И с удовольствием вспоминали: какая хорошая была семья, какие дети росли, и «как все не сложилось», особо любопытные бегали к матери, узнать подробности и посмотреть, «как она держится». Плохо, она держалась. Болело сердце, болели почки, голова, болело все, потому что болела ее душа. А Локи ничего не мог сделать. Кто поверит, что Колька не виноват? Суд вынес решение, а суд не ошибается.

Жить стало невозможно, а мать тянула с переездом, надеялась, что все образуется, но никак не образовывалось – боль не утихала, а Локи дрался, зубами и кулаками доказывал правду, и в шестнадцать убил человека, впервые в жизни. Обыкновенная драка, пятеро пьяных – и он. От него потребовали: сказать вслух, что Колька – убийца, а Локи не смог. Язык не поворачивался. Тогда его начали бить, а он защищался. Потом кто-то достал нож, «проучить наглого сопляка», и холодное лезвие прошило и старую Колькину куртку, и свитер, и рубашку, и кожу на ребрах. До сих пор там остался косой шрам. Локи не помнил, как нож оказался в его руках, а потом – в теле того парня.

На разбирательстве он узнал, что убитый им парень два дня тому назад вернулся из армии и вместе со старыми друзьями отмечал это событие. Нож у него тоже от службы остался. Локи оправдали, нашлись свидетели, да и расклад был ясен – пятеро на одного, самозащита. Но после того случая они все-таки уехали: к ярлыку «брат убийцы» добавился ярлык «сам убийца».

На новом месте было не так уж и плохо. Мать работала в библиотеке, а Локи не знал, куда себя деть. Даже драться здесь было не с кем, тогда-то он и пристрастился к книгам. У Кольки было много книг, брат, в отличие от Локи, был «ботаником», долговязым нескладным ботаником с круглыми очками в пластмассовой оправе. «Один умный, другой сильный», – смеялась мать когда-то. Как давно это было… Где-то между Цицероном и Аристотелем в голову пришла мысль о мести.

Месть – единственное, что осталось его в жизни, и Локи взялся за науку с утроенной энергией. Николай был умным, но все равно попался в ловушку. Локи должен стать еще умнее. Сначала – Колькины книги, все, до одной, Локи не позволял себе пропускать ничего, даже «Основы физиологии сельскохозяйственных животных» одолел, не удавалось что-то понять – учил наизусть, а потом учил, даже когда мог понять. За Колькиным книжным наследством последовали и тома из библиотеки, где работала мать.

Еще нужно было научиться драться: не бестолково махать кулаками, а по-настоящему, как десантники. Он и собирался пойти в десант, чтобы научиться, но в армию его не взяли. Старенький врач на медкомиссии долго и нудно объяснял Локи, что в сердце у него какой-то клапан не так работает. А Локи слушал – и не понимал. Сердце у него – как мотор, всю жизнь так было, это Колька болел часто, а он, Локи, здоров как бык! Профессор лишь укоризненно покачал головой и выписал ему белый билет. Не сам, естественно, но по его заключению в военкомате решили, что Локи не годен.

Всю жизнь годен был, а тут – нате вам! Мать, естественно, обрадовалась. А он… Все ведь распланировано было, по полочкам разложено: стать умным, тогда еще он полагал, что «умность» напрямую зависит от количества прочитанных книг, и даже план себе составил. Составил и выполнил. Затем следовало пойти в армию, после армии – в милицию. Локи хотел стать следователем, но старик-профессор одним махом перечеркнул все его намерения, и Локи понятия не имел, что делать дальше. Куда идти?

Когда не знаешь, куда идти, то тебя ведет либо бог, либо дьявол. Кто привел Локи в ту секту, он до сих пор не понял. Три месяца – в тумане: молитвы, едкий дым свечей, холодная каша, приправленная высокоумными проповедями отца Велисария. А Локи думал, что так и надо, что мучения тела – сие есть путь к очищению души и просветлению оной. А просветленной душе открыто Вечное знание. Локи не нужно было ни очищение, ни просветление, ни Вечное знание: он только хотел знать, как найти Короля крыс.