– И кто из них показался тебе самым бестолковым? Королева, король или его любовница?

– Так она любовница! – воскликнула я.

– Конечно. Думаю, даже ты заподозрила неладное.

– Я считаю, что им не стоило так себя вести при Аллегре. – Меня жгло возмущение.

– А как тебе то, что они крутят шашни прямо во дворце, у королевы под носом?! Меня он хотя бы намеревался отправить подальше от столицы. И было это совсем недавно. А теперь Вилли потерял всякий стыд. Как ты думаешь, почему он так осмелел?

– Вероятно, потому, что королева совершенно не может постоять за себя.

Ирен изящным жестом отвела в сторону руку с сигаретой и выдохнула дым:

– И это та женщина, которую он так боялся скомпрометировать! Боялся настолько, что его ищейки гнались за мной по всей Европе, что Вилли сам приехал в Лондон, намереваясь натравить на мой след Шерлока Холмса. И все ради простой фотографии, которая могла, как он считал, подвергнуть опасности его и его будущую невесту. Я слышала, что брак меняет мужчин. Однако Вилли превратился в настоящее чудовище. Он откровенно потворствует своим желаниям, не заботясь о чувствах других.

Перебирая складки юбки на коленях, я проворчала:

– Я же тебе говорила, что короли не похожи на обычных людей. Но тогда ты только приехала из Америки и слишком плохо знала европейские порядки, чтобы понять это.

– Когда вернемся домой, ты обязательно должна научить Казанову фразе «я же тебе говорила!». Тогда тебе самой не придется постоянно ее повторять, – съязвила она.

– Ирен, я нечасто напоминаю тебе о твоих прошлых ошибках.

– Это правда. Я совершила столько новых, что на рассуждения о старых просто не остается времени. Что ж, теперь у меня нет иллюзий насчет достоинств его величества. И все же я спрошу еще раз: почему нас никто не узнал?

Я задумалась и вздохнула:

– С королевой мы виделись совсем недавно. Ты изменила имя, внешность и даже голос, но ведь я выгляжу так же, как и прежде. Она должна была вспомнить нас. Впрочем, меня частенько просто не замечают.

– К тому же, – добавила Ирен, – в тот день в модном доме Ворта Клотильда была очень расстроена. Когда она рассказывала о своей интимной проблеме, она еле смотрела на нас от смущения. Неудивительно, что она нас не запомнила! А потом она получила мое письмо с отказом и наверняка подумала, что ей уже никто не поможет, и совсем отчаялась. Человек, заблудившийся в лабиринте своих проблем, не замечает, что происходит вокруг него.

– Но когда ты раскрыла свою личность, она сразу же вспомнила нас обеих.

Ирен кивнула:

– Похоже, она не совсем безнадежна и беспомощна. Но что же случилось с королем? Несмотря на черные волосы и акцент, Вилли должен был понять, что это я! В конце концов, он планировал на мне жениться! Тогда он был, конечно, одурманен любовью. Но мне не верится, что он мог забыть меня. Не так уж сильно я замаскировалась.

– Если бы ты постаралась получше спрятать свою красоту, тогда узнать тебя было бы труднее, – назидательно заметила я.

– Я не хотела возвращаться в Богемию синим чулком.

– Разумеется. Но ведь ты намеревалась обмануть короля, и в то же время, оказывается, жаждала, чтобы он снова воспылал к тебе страстью, не важно, узнал он тебя или нет. Тщеславие тебя погубит.

– Возможно. Но зато благодаря ему я уйду со сцены достойно! – Ирен грациозно взмахнула элегантным мундштуком. – И ты забыла сказать о том, что мужчина, который когда-то любил женщину, обязательно узнает ее, несмотря на другой цвет волос и акцент. Если, конечно, он действительно любил ее. Мой нынешний образ никогда не сбил бы с толку Годфри.

– Но ведь с тех пор, как Вильгельм видел тебя в последний раз, прошло много времени. За это время он стал таким бессердечным, что пренебрегает королевой, хотя женат на ней совсем недолго. К тому же ты утверждаешь, что он путается с другими женщинами. Мне никогда не нравился Вилли, но сейчас он погрузился в такие пучины порока, каких не могла себе представить даже я.

Ирен кивнула и озабоченно посмотрела на меня:

– Да, Вилли сам на себя не похож. Впрочем, если уж приходится встречаться с бывшим ухажером, то лучше видеть, что он погрузился в пучины порока. Однако остается еще и третий человек, который не узнал нас.

– Третий? Но ведь больше никто не видел нас раньше… даже слуги во дворце теперь новые.

– Был кое-кто еще. Весьма впечатляющей наружности.

– На кого ты намекаешь, Ирен? Еще немного, и я подумаю, что ты говоришь о куклах мистера Ворта, которые должны были ожить и узнать нас.

– Что за глупости! – возмутилась моя подруга. – Нет, куклы тут ни при чем. Я имею в виду эту грозную Татьяну. Может быть, она и не узнала нас, в чем я сомневаюсь. Но ты-то, Нелл, должна помнить ее.

– Конечно! Она подходила к нам с Годфри во время приема во дворце.

Ирен резко выпрямилась, выкручивая тлеющую сигарету из мундштука:

– Она к вам подходила?! И вы даже не обмолвились о ней. Когда это произошло?

– Когда вы с Аллегрой торжественно шествовали по залу, точнее, шествовала ты, а она просто шла за тобой. Эта Татьяна не сводила с тебя глаз, особенно когда ты любезничала с королевской четой.

– И ты хочешь сказать, что так и не поняла, кто она? – продолжала допытываться Ирен.

– Ты про то, что Татьяна любовница короля? Помилуй, откуда мне знать! Кроме того, это только твои догадки.

– Значит, я гораздо догадливее тебя, – с довольным видом ухмыльнулась моя подруга. – Ты и правда не можешь вспомнить, где мы ее видели раньше?

– Мы? Ты и я?

Ирен кивнула:

– И Годфри.

Я мучительно ломала голову, но никак не могла вспомнить, когда мы втроем могли видеть эту неприятную женщину.

Ирен постучала себя пальцем по лбу:

– Другие женщины тоже могут перекрасить волосы, Нелл. Не позволяй этой земляничной блондинке одурачить себя!

– Земляничной блондинке?

– Так в Америке называют рыжеватые волосы. Представь Татьяну без волос.

Я замотала головой. Сколько ни рисуй в уме лысую Татьяну, от этого все равно никакого толку. Хотя, конечно, забавно вообразить, что у короля такая любовница.

– Так где же? – спросила я.

– В Париже.

– В Париже? Может быть, в каком-то конкретном месте?

– Я видела ее дважды. Один раз на светском приеме, а еще я как-то заметила ее мельком на улице. Но ты знаешь только о первой встрече.

Я терпеть не могла, когда Ирен знала больше меня, но старалась не показывать этого.

– На светском приеме, – размышляла я вслух. – Мы выходили в свет в Париже всего несколько раз, если, конечно, не считать салонов этой гнусной Бернар.