Странно, но когда Гарри вспоминал увиденное, ему почему-то сразу становилось труднее дышать, а сердце начинало заполошно биться, как при волнении или испуге. Это настораживало. С этими мыслями Гарри и принялся за очередной скудный завтрак.

Гермиона сидела за столом и расслабленно попивала чай, причём так непринуждённо, словно ночного происшествия не было и в помине. Гарри же метался между любопытством и сомнениями. Любопытство всё же победило. Ведь гриффиндорец он, в конце концов, или кто? Поэтому Гарри набрался храбрости и просто задал интересующий его вопрос:

— Слушай, а что такое мастурбация?

Момент для своего провокационного вопроса он явно выбрал не самый удачный. Гермиона как раз делала очередной глоток, и поэтому в лицо Поттеру ударила тугая струя первоклассного английского чая. Вот чего-чего, а такой реакции на свой вопрос он совершенно не ожидал!

Пока Гермиона кашляла, Гарри утирался футболкой и обиженно сопел: что такого он спросил? Ведь не она ли требовала, чтобы он был более любознательным?

Тем временем Гермиона смахнула невольно выступившие слёзы, взглянула на ошарашенное лицо друга и рассмеялась.

— Ох, прости, Гарри, я… — она вновь фыркнула. — Я сейчас всё уберу. Просто не каждый день услышишь такие вопросы за завтраком.

Гермиона взмахнула палочкой, очищая как стол, так и Поттера.

— Ничего страшного. Ну так что? Ты ответишь на мой вопрос?

Она ещё раз хихикнула в кулачок, после чего несколько картинно откашлялась и приняла самый что ни на есть серьёзный вид, явно списанный с профессора МакГонагалл.

— Что происходит, когда ты возбуждаешься?

Гарри задумчиво поскрёб затылок. Сначала ему вспомнились встречи с Волдемортом, потом — заклинание Защитника, а напоследок на ум пришла вечно недовольная физиономия Снейпа.

— Ты имеешь в виду гнев или радость? — неуверенно поинтересовался он, так и не сумев сформулировать ответ. — Ну… так это…

— Нет, нет. Другое возбуждение, физиологическое, — Гермиона на мгновение запнулась, словно собираясь с духом. — Как часто у тебя бывает эрекция?

Гарри несколько секунд смотрел на подругу озадаченным взглядом, а потом неуверенно поинтересовался:

— Что, прости? Лапландскую Эррицию Невилл же выращивал в том году. Я-то тут причём?

— Боже, что ты несешь?! — она вскочила и уставилась на Гарри, пытаясь разглядеть тень смеха на его лице. — Ты не можешь этого не знать! Тебе семнадцать! Все нормальные…

Гермиона не закончила мысль, потому как, очевидно, вспомнила, с кем именно разговаривает, ибо кого-кого, а Гарри Поттера вряд ли можно было назвать хоть сколько-нибудь нормальным. Поэтому она только лишь махнула рукой и вновь опустилась на свой стул.

— В общем, я сейчас прочитаю тебе лекцию о половом развитии. Ты слушаешь и не перебиваешь. Внимательно слушаешь, потому что всё это… я повторить не смогу. Договорились?

Гарри молча кивнул, а Гермиона, явственно розовея и стараясь не смотреть на друга, прошла в центр палатки.

— Слушай, а может, лучше я буду записывать? — несмело осведомился он.

Гермиона строго на него взглянула и покачала головой.

— Не надо записывать, — она чуть помолчала, собираясь с мыслями, и начала свой импровизированный урок: — Что ты знаешь о создании новой жизни? Хотя можешь не отвечать, и так всё понятно… В общем, чтобы зачать ребенка, семя мужчины должно попасть в яйцеклетку женщины. И именно поэтому мужчины и женщины различаются по половому признаку, то есть — по строению половых органов. У мужчин — это пенис, — она выразительно посмотрела Гарри между ног. Он тоже взглянул туда, но, в отличие от смущённой подруги, на его лице в первую очередь читалось отчётливое недоумение. — У женщин же там… вагина или, по-другому, влагалище. Природой создано так, что пенис способен проникать во влагалище и оставлять в нём семенную жидкость — сперму, иными словами, — которая оплодотворит яйцеклетку и вызовет зарождение новой жизни, — пунцовая от смущения Гермиона указала на свой живот.

Гарри стало жарко при мысли о том, что у Гермионы есть какое-то влагалище и яйцеклетка. Всё-таки как плохо он знает ту, с кем дружит уже седьмой год!

«Может, попросить её показать на себе?» — подумал он, справедливо рассудив, что наглядная демонстрация была бы гораздо понятнее.

Впрочем, присмотревшись к подруге, он отказался от этой мысли — всё-таки Гермиона как-то очень уж странно реагировала на этот разговор, постоянно краснея и смущаясь. Вместо этого он задал совсем другой вопрос:

— Но как мой пенис может куда-то проникнуть? Он же мягкий и гибкий, как тот флоббер-червь, — Гарри посмотрел на донельзя ошарашенное лицо подруги и заторопился: — Или у вас там есть какой-то… механизм… всасывания его в себя?

Гермиона открыла рот. Закрыла рот. Снова открыла. Потом резко отвернулась и уткнулась лбом в стену. Её плечи затряслись, а изо рта вырвался какой-то невразумительный полувсхлип, полустон.

— Гарри! — это был, что называется, крик души. — Ей богу, ты меня убиваешь!

Она развернулась, опершись спиной о стену, и плавно съехала по ней на пол. По лицу её потекли слёзы, а палатку наполнил весёлый, жизнерадостный хохот.

— Флоббер-червь, — всхлипывала она. — Всасывать… Нет, ну надо же!

— Но если он и впрямь такой, — обиженно буркнул Гарри, вызвав новый взрыв хохота.

Спустя пару минут, Гермиона вытерла слёзы и глубоко вдохнула-выдохнула, пытаясь взять себя в руки.

— Ох, прости, Гарри, прости! Просто твои предположения… — она покачала головой и грозно наставила на него указательный палец: — Я всё тебе расскажу и объясню, но если ты всё знаешь, а сейчас просто издеваешься надо мной, я не знаю, что с тобой сделаю…

— Не издеваюсь, — буркнул донельзя раздосадованный Поттер.

— В общем, чтобы пенис проник во влагалище, он должен увеличиться и стать твёрдым — это и есть эрекция, — продолжила Гермиона лекцию, взяв себя в руки. — После чего посредством трения достигается оргазм и, следовательно, семяизвержение — это выделение семенной жидкости из мочеиспускательного канала при половом сношении или заменяющих его формах половой активности: поллюция, мастурбация, петтинг и различные виды секса, — она замолкла и внимательно взглянула на Гарри.

Тот же хмурился и, запрокинув голову, сосредоточено изучал потолок.

— Слишком много непонятных терминов, — в конце концов сказал он, — но вроде бы основное я уловил. Вот только у меня ничего такого… хотя… иногда… — Гарри замялся, он не был уверен, что хочет рассказывать о своем позоре.

— Продолжай, нам надо сразу во всем разобраться, — мягко поддержала его Гермиона.

Гарри ещё немного помялся, но всё же рассказал ей о своей периодически возникающей утренней проблеме.