Не желая отказываться от сообщения источника о кознях Калокира, но понимая всю нереальность мотивов, которыми он якобы руководствовался, некоторые авторы предлагали скорректировать устремления сына херсонского протевона, не отказывая ему в активной роли в событиях на Балканах. Например, предлагалось рассматривать Калокира не как претендента на византийский престол, а как сепаратиста, добивавшегося отделения Херсона от Византии. Как известно, отношения между Херсоном и Константинополем были весьма сложными. В конце 830-х годов Петрона, отправленный, как мы помним, императором Феофилом к хазарам для строительства Саркела, посетил Херсон и, вернувшись в столицу, посоветовал василевсу: «Если ты хочешь всецело и самовластно повелевать крепостью Херсоном и местностями в нем и не упустить их из своих рук, избери собственного стратега (наместника. – А. К.) и не доверяй их протевонам и архонтам». Петрона и стал первым стратегом Херсона. Херсониты не смирились с утратой самостоятельности, в городе часто происходили волнения, а в начале 890-х годов жители Херсона даже убили своего очередного стратега Симеона. В отличие от стратега протевоны и архонты относились к выборным «отцам города» и последовательно отстаивали его интересы. Сыном протевона и был Калокир. В начале 950-х годов Константин Багрянородный рекомендовал сыну в случае, «если жители крепости Херсон когда-либо восстанут или замыслят совершить противное царским повелениям, должно тогда, сколько ни найдется херсонских кораблей в столице, конфисковать вместе с их содержимым, а моряков и пассажиров-херсонитов связать и заключить в работные дома. Затем же должны быть посланы три василика (чиновники императора, выполнявшие его поручения. – А. К.): один – на побережье фемы Армениаки, другой – на побережье фемы Пафлагония, третий – на побережье фемы Вукелларии (перечисленные фемы располагались на южном берегу Черного моря. – А. К.), чтобы захватить все суда херсонские, конфисковать и груз, и корабли, а людей связать и запереть в государственные тюрьмы и потом донести об этих делах, как их можно устроить. Кроме того, нужно, чтобы эти василики препятствовали пафлагонским и вукелларийским кораблям и береговым суденышкам Понта переплывать через море в Херсон с хлебом и вином, или с каким-либо иным продуктом, или с товаром». Затем следовало отменить все денежные выплаты, которые Херсон получал от центральной власти, а всем представителям этой власти (прежде всего стратегу) предлагалось покинуть блокированный город. Василевс подчеркивал, что херсониты «не могут существовать», если не будут получать зерно, доставляемое из фем южного берега Черного моря, и если не смогут продавать купцам из метрополии шкуры и воск, поставляемые в Херсон печенегами. Любопытно, что глава, посвященная Херсону, – самая объемная в трактате «Об управлении империей». Рекомендации василевса ромеев удивительным образом похожи на те, что давали более тысячелетия спустя некоторые политики первому президенту Российской Федерации относительно возможных отношений с чеченскими сепаратистами. Русам, кстати, казалось, что «Корсунская страна» имеет особый статус, что подчеркивается в русско-византийских договорах 944 года (о котором мы уже говорили) и 971 года (о котором речь еще впереди).

Но, при всей сложности отношений Херсонской фемы с метрополией, предполагать, будто Калокир представлял какие-то силы, стремившиеся отделить Херсон от империи, нет оснований. Ведь в случае принятия такого предположения невозможно объяснить причины, по которым сын херсонского протевона увел войска Святослава на Балканы, в то время как они могли оказать поддержку сепаратистам непосредственно в Крыму, поскольку находились поблизости – на берегах Керченского пролива. Скорее, Калокир действовал вполне солидарно с высшими властями империи, стараясь предотвратить то, что сделал с Херсоном спустя несколько десятилетий сын Святослава Владимир. Не случайно ловкого херсонита поощрили званием патрикия.

В труде Скилицы, в отличие от «Истории» Льва Диакона, измена Калокира отнесена ко времени после прихода к власти Иоанна Цимисхия и захвата русами Преслава. Учитывая, что вплоть до начала 970 года столкновений между Русью и Византией не происходило, следует согласиться с мнением византинистов М. Я. Сюзюмова и С. А. Иванова о том, что до убийства Никифора Фоки Калокир и не помышлял о выступлении против Константинополя. «И в самом деле, – пишут указанные авторы, – Лев в своем повествовании объединил два похода Святослава в один так, что, помимо прочих недоразумений, произошло смешение целей начальной и последующей деятельности Калокира. Очень возможно, что лишь тогда, когда Калокир получил сообщение об убийстве Никифора, он решил при опоре на Святослава поднять мятеж и захватить власть. Это тем более вероятно, что Калокир, возведенный Никифором в сан патрикия, считался его приверженцем и не мог надеяться на успех своей карьеры при Цимисхии, убийце Никифора. Более убедительным представляется, что версия о начальном этапе действий Калокира, изложенная Львом, исходила от официальных кругов правительства Иоанна Цимисхия. Реальные истоки интриг Калокира следует искать в недовольстве военной аристократии по поводу расправы над Никифором и возведения на престол его убийцы».

Калокир был далеко не единственным сторонником Никифора Фоки, попытавшимся взбунтоваться против его убийцы. Спустя полгода после гибели императора опомнились его родственники, сосланные в разные области империи. Племянник Никифора Фоки Варда (названный так в честь деда), которого Цимисхий отправил в ссылку в город Амасию в феме Армениаки (в эту фему, как видно, новый император вообще любил ссылать своих оппонентов), сумел бежать. Пробравшись в Каппадокию, Варда Фока захватил Кесарию – главный город этой провинции. Этот город был не случайно выбран беглецом. В Каппадокии уже началось возмущение против Иоанна Цимисхия, во главе которого стоял местный крестьянин Симеон, промышлявший возделыванием винограда. Кроме Симеона Виноградаря главными помощниками Варды стали его двоюродные братья, прозванные Парсакутинами. Отовсюду к ним начали стекаться сторонники – местные крестьяне и люди, так или иначе связанные с могущественным семейством Фок, зависевшие от них. Собрав значительное войско, Варда Фока надел красную обувь (символ императорской власти) и объявил себя императором ромеев. Опасность для Иоанна Цимисхия была тем серьезнее, что одновременно с восстанием в Каппадокии аналогичное движение чуть было не началось в Македонии [3], в непосредственной близости от Болгарии, где всем завладел Святослав, совершенно неуправляемый побратим Калокира. Брат убитого императора, неоднократно уже упоминавшийся Лев Фока, отец самозваного императора Варды Фоки, находился в ссылке на острове Лесбос. Отсюда, при посредничестве епископа города Авидоса Стефана, Лев начал переговоры с влиятельными македонцами, убеждая их восстать против Цимисхия. К счастью для последнего, заговор был вовремя раскрыт, Льва Фоку и епископа Стефана судили. Епископа лишили священнического сана, а Льва, вместе с его вторым сыном Никифором, приговорили к смерти. Впрочем, Цимисхий отменил приговор, заменив смертную казнь ослеплением и повторной ссылкой на Лесбос. Но и эта кара показалась императору чрезмерной – ослепление также отменили. Такая мягкость кажется странной для Цимисхия. Не следует забывать, что ввиду опасности, которая теперь исходила со стороны Болгарии, император хотел прекратить мятеж в Каппадокии как можно быстрее, в том числе используя переговоры. Озлоблять Варду Фоку жестокой казнью его отца и брата в этих условиях было совсем не нужно. Против мятежников двинули армию, которую возглавил один из лучших полководцев империи Варда Склир, брат покойной жены Иоанна Цимисхия. Приближение войск Склира отрезвило мятежников. Наряду с «кнутом» был использован и «пряник» – всем перешедшим на сторону Цимисхия обещали прощение и высокие должности. Узнав об этом, к Варде Склиру переметнулись почти все главные участники мятежа, в том числе Парсакутины и Симеон Виноградарь, получивший звание патрикия. С уходом последнего войско Варды Фоки начали массово покидать крестьяне. Фока не стал ожидать окончательного развала собственной армии. Собрав 300 наиболее близких к нему людей, жену и детей, он бежал, бросив оставшихся сторонников на расправу солдатам Варды Склира. Всех захваченных в плен ослепили. Наконец и сам Фока сдался, выговорив себе жизнь. Цимисхий приказал постричь несостоявшегося императора в монахи и сослать вместе с семьей на остров Хиос. Так нелепо закончилось это движение, тем не менее отвлекшее на себя значительные силы и заставившее Иоанна Цимисхия вступить в переговоры со Святославом, которому к тому времени стало тесно даже в Болгарии. Русы начали переходить границу Византии и опустошать византийские провинции Фракию и Македонию.