— Коттедж, — хрипло произнес Калашников. — Чего мне надеть-то?!

Рубашка издала высокий свист и немедленно превратилась в серебристо-серый, с многочисленными пуговицами френч. Брюки зашипели, свалились на пол, звякнув тяжелой пряжкой. На табуретке возникла вторая рубашка — приятного коричневого цвета, с серебряными пуговицами и погонами на плечах.

— Что это?! – удивился Калашников. — Военная форма?!

— Никак нет! — звонко ответил коттедж. — Это парадный мундир роботов Технотронной Церкви!

— А, роботов, — усмехнулся Калашников. — Ну, тогда ладно!

Через пять минут он уже разглядывал себя в зеркало, поражаясь, насколько мундир красит мужчину. Вот почему Фидель Кастро всегда ходил в форме, подумал Калашников, поворачиваясь в профиль. Так и хочется произнести какую-нибудь воинственную речь!

— Отлично, — оценил Калашников работу своего верного коттеджа. — А как там насчет атмосферы? Есть чем дышать в Бадарамхаз-Карамхе?

— Есть, — сообщил коттедж. — В деловых кварталах поддерживается стандартная галактическая атмосфера.

— Это которая с гелием? — припомнил Калашников. — Чтобы никому не обидно было?

— Так точно, — ответил коттедж. — Двадцать пять процентов кислорода, семьдесят пять — гелия.

— Сойдет, — заключил Калашников, уже дышавший на пробу подобной смесью. — Значит, можно ехать?

— Можно, — подтвердил коттедж. — Все необходимые документы находятся в вашем внутреннем кармане.

— Тогда пока! — улыбнулся Калашников и вызвал телепорт.

Вопреки своему названию, станция Галактического Метро «Плутон Центральная» находилась на порядочном удалении как от Плутона, так и от всех прочих планет Солнечной Системы. Оглядевшись по сторонам, Калашников разыскал на черном небе самую яркую звезду и покачал головой. С такого расстояния Солнце выглядело обычным желтым карликом, если и отличавшимся от большинства центральных звезд галактических цивилизаций, то только в худшую сторону. Вздохнув, Калашников поправил мундир и зашагал в сторону перрона по серой, слабо светящейся ковровой дорожке.

Совсем как в аэропорту, подумал Калашников, ступив на полированный гранит громадного зала ожидания. С одной его стороны располагались посадочные терминалы, призывно мигавшие номерами линий, а с другой — тянулись ряды мягких кресел, отличавшихся друг от друга как размерами, так и формой. Калашникову бросилась в глаза стайка инопланетян — большеглазых насекомых ростом с собаку; поморщившись, он поспешно отвернулся. Надо же, какая у меня к ним неприязнь, удивился Калашников. С непривычки, наверное; я же до сих пор только с чертями сталкивался, да и то — в единственном экземпляре! Каково же мне в Бадарамхаз-Карамхе придется, среди сотен мыслящих рас?! И чего я не видел в этой Галактике!

— Если не ошибаюсь, Артем Калашников?

Калашников повернулся на голос и увидел перед собой одетого в строгий черный костюм человека с длинным бледным лицом. Гозенфус, вспомнил Калашников, и приветливо улыбнулся:

— Он самый, Данила Михайлович! Какими судьбами?

Гозенфус едва заметно улыбнулся.

— Я внимательно просматриваю галактические новости, — ответил он. — Сообщение в вашем участии в Конгрессе Фридо Фреа появилось в Сети четыре часа назад. Вот я и решил вас дождаться, чтобы побеседовать по дороге.

— Вы тоже участвуете в Конгрессе?! – удивился Калашников.

— В двадцать четвертый раз, — коротко поклонился Гозенфус.

— Ах да, — спохватился Калашников, — вы же математическим религиоведением занимаетесь… И о чем вы хотели со мной побеседовать?

Гозенфус указал на третий слева терминал:

— Наша линия! Может быть, мы сначала присядем?

— Конечно, — кивнул Калашников.

Он подошел к терминалу, пропустил Гозенфуса вперед и дождался зеленого сигнала над полупроницаемой серой мембраной. Шагнул вперед сквозь хорошо видимую, но совершенно неощутимую преграду и оказался в просторном, но абсолютно пустом помещении. В воздухе перед Калашниковым вспыхнула надпись «Таможенный контроль», и он почувствовал легкое покалывание во всем теле. Надпись мигнула и пропала, после чего стена перед Калашниковым превратилась в мембрану, открывая доступ в вагон космического метро.

Гозенфус уже занял место около декоративного иллюминатора. Калашников огляделся по сторонам — вагон как вагон, широкий проход, просторные кресла, маленькие журнальные столики, — и уселся напротив Гозенфуса. На столике вспыхнули надписи — «Время в пути 16 минут», «Чай», «Кофе», «Пиво». Калашников на пробу ткнул в надпись «Чай», и перед ним тут же возникла дымящаяся чашка крепкого, в меру сладкого чая.

— Так о чем вы хотели поговорить? — напрямик спросил Калашников у своего загадочного собеседника.

— О том же, что и вся Галактика, — ответил Гозенфус. — О Звездном Пророке.

— Что значит — «вся Галактика»?! – нахмурился Калашников. — Я что, уже попал в топ-лист?!

— Совершенно верно, — кивнул Гозенфус. — Впрочем, взгляните сами!

Иллюминатор справа от Калашникова осветился и превратился в стандартный объемный экран. Диктор с экзотической прической, делавшей его похожим на павлина, скороговоркой перечислял основные новости последнего часа. За ним постоянно сменялись объемные картинки, доходчиво иллюстрировавшие самую суть новостей. Калашников увидел человекообразное существо в смирительной рубашке, пытающееся укусить держащих его санитаров. «Забастовка психоаналитиков, — услышал Калашников мысленный перевод с Разговорного Федератного, — набирает силу; к ней присоединились уже более семидесяти процентов сертифицированных специалистов. Сегодня психиатрическая пандемия затронула высшую элиту Федерации; министр финансов Риззаван-Три Горди Ботло был доставлен в Центральный госпиталь с диагнозом „переутомление“.»

— Это что, тоже из-за меня? — шепотом спросил Калашников.

— Смотрите дальше, — покачал головой Гозенфус.

На экране появилась здоровенная бородатая горилла, державшая в правой руке электронную винтовку с подствольным тепловым излучателем. Раскрыв рот, горилла попыталась что-то прореветь, но тут на ее камуфляжном костюме появилась ровная цепочка отверстий, из которых незамедлительно хлынула красная кровь. «Танзим Харай, — сообщил диктор, — лидер Восточного Союза масхинских племен, был сегодня тяжело ранен во время традиционной речи по случаю наступления священной недели Ракум Быра. Нападавшие воспользовались виртуальными костюмами лоимарейского производства, замаскировавшись под вьючных животных, и сразу же после покушения совершили коллективное самоубийство».

Калашников вопросительно посмотрел на Гозенфуса, но тот снова покачал головой.

«Меньше часа назад, — сообщил диктор, показав Калашникову портрет еще одного эрэса с чешуйчатой кожей и неприятным взглядом немигающих глаз, — завершился судебный процесс над мультимиллионером Магатой Гари, совершившим в прошлом году беспрецедентное преступление на планете Тналай». На экране появилась обыкновенная планета земного типа, подернутая белыми разводами облаков. Внезапно она засветилась, словно раскаленная кочерга, и принялась плеваться во все стороны яркими огненными струями. «Как известно, — продолжил диктор, — Магата Гари приказал испытать новую разработку своей фирмы „Гари Бабах“ — планетарный бластер — на этой населенной планете, еще не вступившей в ООП. В результате планета была уничтожена вместе со всеми обитателями, а правосудие Федерации столкнулось с серьезной юридической проблемой: виновен Магата Гари или невиновен? Сегодня мы узнали ответ на этот вопрос: Магата Гари признан виновным в несанкционированном использовании планетарного оружия и приговорен к штрафу в размере стоимости уничтоженной планеты. По сообщениям анонимных источников из „Гари Бабах“, мультимиллионер уже выплатил наложенный на него штраф».