– Ты серьезно?

– Да, конечно. Ребята могут попасть под удар. Ты же видишь, конкуренты не церемонятся. Они хорошо экипированы… Слушай, постарайся не продешевить в издательстве.

Ярослав кивнул:

– Ты меня поражаешь, Визитер. Спасение мира и выколачивание денег.

Слава захохотал:

– Знаешь, в прежних визитах я поразил бы тебя еще больше. Спасение мира и грабеж на большой дороге, например.

– Кем тебе доводилось быть, Слава? – помолчав, спросил Ярослав.

– Многими. Менестрелями и поэтами, писателями и художниками. Думаю, имена не столь важны.

– В следующий раз ты вполне можешь оказаться режиссером. Или вообще автором компьютерной игрушки.

– Да… Если он будет, следующий раз.

– Если будет, вспомни меня.

Слава кивнул:

– Вспомнить мне не дано. Я тебя придумаю, Ярик.

– Спасибо и на этом. Слава, за кого мы возьмемся?

– Я бы предпочел Корректора. Но… боюсь, он нам не по зубам.

– Что такое Тьма, Слава?

– Вот уж не ожидал такого вопроса… от тебя.

– И все-таки?

– Тьма – это просто отсутствие света, Ярик. Я не издеваюсь! Отсутствие границ. Свобода направлений. Право быть независимым от других, от мира.

– Так просто?

– Да. Тьма – это вечный ребенок, этакий не взрослеющий Питер Пэн. Бесконечная игра. Свобода всех направлений – вот ее визитка. Возьми Тьму за руку и иди в никуда. Не останавливаясь ни перед чем и ни перед кем. Тьма – это «я хочу» вместо «я должен». Тьма – это вера в себя. Тьма – это невозможность посмотреть на себя. Тьма всегда рядом, Тьма ждет своего часа, Тьма повелевает – но стоит подчиниться, и она станет слугой. Оправдает все.

– Я понял.

– Посмел бы ты не понять! Нас спасает лишь одно, Ярик. Нет линии, которая пошла бы на союз с Тьмой. Она всегда одинока. Всегда против всех. И потому проигрывает.

Визитер замолчал, прищурился, глядя в окно.

– Пока мы займемся Посланником Развития. Знаешь почему? Он может стать тем, что так ненавидит. Тьмой. А двух Посланцев Тьмы нам не победить.

– Слава, а тебе не кажется, что в этот раз Тьма пришла всемером?

– Я надеюсь, что ты неудачно пошутил, – не оборачиваясь, ответил Визитер.

– Вера в свою правоту, отсутствие границ – это же и твой лозунг. «Мы знаем, что мы правы, – и победим остальных!» Разве не так?

– Нет. В нас нет равнодушия, Ярик. Мы не считаем, что мир создан для нашего удовольствия. Мы пытаемся дать счастье другим – пусть каждый видит его по-разному. Веришь?

– Хочу верить.

– Не бросай меня, Ярик, – тихо сказал Визитер. – Не бросай. Когда прототип разочаровывается в собственной линии, перестает в нее верить, Посланник обречен. Так погибла Сила. А это был не худший из нас.

– Значит, и мы на что-то годны.

– Конечно.

Много ли времени надо на сборы, когда вся прошлая жизнь стала смешной и ненужной…

Анна носилась по квартире, проверяя, не забыли ли они чего. Да и порядок надо навести хоть какой-то после вчерашнего-то дня. Безумного дня, но такого прекрасного. Они опять пили шампанское и снова любили друг друга… да, любили! Она больше не стыдилась этого, поняла, как правильно и красиво было случившееся. Какие могут быть границы у любви – тем более для нее? Вся плоть – трава. Все равно перед ним…

Вчера Мария сходила в парикмахерскую. Ненадолго, но Анна извелась, прежде чем прозвучал звонок в дверь. Мария преобразилась, сделала короткую стрижку, покрасила волосы в светло-шатеновый цвет. Она стала еще прекраснее, если это возможно. Конечно, внешность ее не заботила, но Прототипов, тех, кто не видел их, будут в первую очередь настораживать девушки-близнецы. А они теперь не слишком похожи. Только вот Посланцев так не обманешь. Они чувствуют и друг друга, и Прототипов. В них сила зла, но им все равно не победить…

– Не суетись, девочка. – Мария, закинув ногу на ногу, наблюдала за ней. – Мы успеем. Закрой газ, краны в ванной, причешись, и мы пойдем.

Анна благодарно кивнула. Да, конечно, не надо волноваться. Конечно. Она посмотрела на Марию, одетую сейчас в брюки и свитер. Спортивная, сильная, уверенная. Так она и должна была прийти в мир, сомнений нет. Каждому времени свои формы. Только суть неизменна – добро есть добро, зло есть зло.

– Ты знаешь, у нас так мало денег, – неуверенно сказала она. – Это смешно, но ведь деньги многое решают, правда?

– К сожалению. – Мария достала сигарету, закурила, с улыбкой поглядывая на нее. – И что ты предлагаешь, сестра?

– Я могу пробежаться по соседям. Занять, кто сколько сможет дать. У нас в основном старики живут, но все-таки… я им всегда помогала, делала уколы. Мне не откажут.

Мария молчала.

– Можно сказать, что у меня кто-нибудь умер, мама, например, – вдохновенно предложила Анна. – Сбегать?

Мария потянулась, снимая со столика кожаную сумочку. Она купила ее вчера, когда ходила в парикмахерскую, даже удивительно, что у нее денег хватило на такую прекрасную вещь, и ведь еще были шампанское и шоколад…

Щелкнув замочком, Мария достала скомканные купюры.

– Этого нам хватит, полагаю?

Анна растерянно коснулась денег. Доллары. У нее никогда не получалось отложить достаточно, чтобы купить валюту…

– Да… здесь ведь много. Откуда они?

– Кто посмеет мне отказать?

Действительно. Какая она дуреха. Деньги для Марии – ничто. Прах. И кто, кроме посланцев Зла, устоит перед ее взглядом и словами? Стоит ей сказать человеку, что деньги ничто, и тот поймет. Выбросит их или отдаст.

– Значит, не надо идти к соседям?

– Думаю, нет, сестра. Времени жалко. Мы достанем еще денег, если понадобится.

Анна кивнула, бросилась в ванную. Быстро причесалась. Ох как хочется сделать такую же прическу, как у Марии. Но нельзя, а то они опять станут похожими…

– Мария, а в поезде… – Она запнулась.

– Конечно. Мы возьмем купе на двоих, сестра. Побыстрее!

Она пулей выскочила в коридор.

– Все, я готова.

Мария встала, бросила окурок в бокал с недопитым шампанским.

– Я выйду первой, ты закроешь.

Они немного прогулялись. Время до поезда еще было. Мария даже взяла ее за руку, и это было так прекрасно – идти, словно сестры, улыбаться друг другу и понимать, как прекрасен этот мир, прекрасен, несмотря ни на что, но они подарят ему еще больше радости, подарят бесконечную радость и чистоту, смех и счастье, милосердие и всепрощение.