Часть меня, сомневающаяся часть, нашептывала, что, в сущности, настоящий имперский ритуал ничем не отличался от этого, ведь в нем также просили людей жертвовать жизнями и душами Императору. Я подавил закравшуюся мысль. Есть разница между тем, чтобы просить у людей идти на героические поступки по собственной воле, и тем, чтобы скармливать их огню в раскаленных добела клетках.

Всматриваясь в прекрасную статую с богоподобным лицом, я знал — что бы она собой ни представляла, в ней нет ничего святого. Нечто злое и коварное таилось под пеленой святости, дабы скрыть оскверненное и прогнившее сердце. Подо мной горели люди во вздымающемся до потолка пламени. Я подумал, что мог и сам там оказаться, и понял, что мы поступаем правильно, сопротивляясь культу, пусть даже ценой своих жизней. Затем я понял, что, скорее всего, мы действительно обречены на гибель.

Мы в ужасе смотрели, как сжигают наших товарищей. Местные жители наблюдали с явным возбуждением. Интересно, что заставило их прийти? Для них это лишь спектакль? Все они — особенно рьяные верующие? Им это кажется своего рода развлечением? Они не отличались от обычных жителей Велиала, но пришли сюда, чтобы посмотреть, как гибнут люди, словно для них это не более чем безвинная забава.

Я переводил взгляд с одного лица на другое. На некоторых был написан трепет. Двое-трое людей облизывали губы и истекали потом, будто искренне наслаждались кошмарным зрелищем. Большинство же казались несколько ошеломленными. Мне хотелось думать, что это из-за нечистой силы ритуала, который проводили Сыны Пламени, но я понимал, что это не так.

Многие люди пристально вглядывались в огонь с сосредоточенными лицами. Их просто завораживал сам факт смерти, и это было самое близкое расстояние, на которое они осмеливались к ней приблизиться, пока та не придет за ними сама. В этом была некая отвратительная загадка, даже помимо ритуалов Ангела. Думаю, все они надеялись узреть нечто мистическое, хотя бы краешком глаза увидеть реальность, которая лежит за гранью реальности привычной, стать свидетелями перехода от жизни к смерти, увидеть что-то духовно значимое.

Их ждало разочарование. Они видели лишь то, как гибнут люди. Слышали просто хор заглушаемых звуков. Обоняли только запах благовоний и подгорающей кожи. Если и было здесь нечто мистическое, так это ужас, ощущение кошмара, медленного приближения чудовища, которого манило наслаждение убийством, влекли вонь горящего мяса, притягивала аура отлетающих душ.

Когда ритуал окончился и краны оттащили старую клетку и водрузили на ее место новую, зеваки покинули галерею, чтобы следующая партия зрителей тоже смогла увидеть все своими глазами. Действие было хорошо налажено — великая машина, предназначенная для скверных целей, для человеческих жертвоприношений в промышленных масштабах.

Мы поплелись к выходу и вниз по ступеням вместе с другими верующими. Я посмотрел на Антона и заметил, что он шокирован не меньше моего. Глаза Ивана стали стеклянными. Гесс выглядел так, словно его сейчас стошнит. Анна казалась такой же спокойной, как раньше. Отсюда мне не было видно реакции Дрейка, Заместителя или Махариуса, хотя очень хотелось ее увидеть.

После неизбежного и мучительно долгого спуска мы оказались во внутреннем дворике, где торгаши продавали сувениры — небольшие металлические клетки и частички опаленных костей, которые, по их заявлениям, принадлежали недавно очищенным жертвам. Почему-то именно это показалось мне самым худшим. Люди покупали безделушки и сувениры, словно этот день был важен для них и они хотели унести что-то на память.

Я едва сдержался, чтобы не перестрелять их всех.

Мы собрались в углу дворика. Тут не было ничего необычного, другие паломники также собирались в кучки, молясь или обсуждая увиденное тихими, исполненными благоговения голосами. Мы выжидающе смотрели на Махариуса, даже Дрейк. А Махариус взглянул на инквизитора и спросил:

— Сколько еще? Сколько осталось до появления того, что они вызывают? — Он говорил достаточно тихо, чтобы его слова никто не подслушал.

— Не знаю. Может быть, несколько часов. Самое большее — несколько дней. Я читал о подобном, но впервые вижу так близко ритуал подобной силы.

— И что произойдет, если у них получится?

— Появится Ангел. Только на самом деле это будет не Ангел, а его воплощение, темное и порочное.

— Как мы можем остановить их?

— Где-то здесь могущественный псайкер стягивает таинственную энергию из смертей и сплетает ее воедино, чтобы притянуть демона-бога. Если мы убьем псайкера, у нас получится… — Что-то в его голосе подсказывало, что сделать это будет очень непросто, если, конечно, не считать проход через храм, доверху забитый фанатиками, и убийство псайкера, достаточно сильного, чтобы вызвать принца демонов, простым заданием.

— Но?.. — спросил Махариус.

— Но если мы одолеем его, не останется никого, кто контролировал бы высвободившуюся энергию, и ритуал станет неуправляемым. Всякий, кто окажется поблизости, наверняка погибнет. В худшем случае в ткани реальности образуется дыра, из которой на планету обрушится ад.

— Ад обрушится в любом случае, — произнес Махариус. — Но у нас хотя бы есть шанс остановить его.

Дрейк кивнул. Он был храбрым человеком, но явно что-то утаивал.

— Кроме того, если мы погибнем здесь, существует вероятность, что наши души утянет в ад, из которого они призывают демона. Мы станем проклятыми навеки.

— Мы все равно будем прокляты, если хотя бы не попытаемся.

Махариус посмотрел на него и поочередно окинул взглядом на каждого из нас:

— У нас нет иного выхода. Мы должны прервать ритуал. Если мы не сделаем этого, наши товарищи погибнут, а армии будут уничтожены. Империум потеряет души миллионов людей.

Он говорил достаточно тихо, чтобы никто из еретиков не подслушал его, и все же я четко слышал каждое слово. Конечно, он прав. Что-то следовало сделать. На секунду я задумался, действительно ли я — именно тот человек, который должен совершить этот подвиг. Я задумался было о том, чтобы попросту сбежать, но под взглядом Махариуса эта мысль испарилась сама собой. В любом случае мне некуда бежать. Если Ангел Огня появится, весь мир будет обречен и моя душа, а также, скорее всего, и жизнь будут безвозвратно утеряны.

Я видел отражение своих мыслей в глазах Антона и Ивана. Мы могли подождать. Сеян скоро прибудет вместе с армией, и наверняка ее мощи окажется достаточно, чтобы одолеть все, что здесь может появиться.

— Для чего-то другого нам не хватит времени, — сказал Дрейк. Похоже, он смирился с неизбежной участью и был готов пожертвовать собой. — Возможно, это будет стоить нам жизней, они не будут потрачены зря, если мы сможем остановить Ангела Огня.

— Если мы умрем, то как герои Империума, — произнес Махариус. — А если победим, наши имена запомнят в веках.

Я заметил, что его слова подействовали на Антона, Ивана и Новичка. Теперь они кивали. Наверное, они думали о том же, о чем и я. Со всех сторон нас подстерегали смерть и проклятье. Нам не спастись, в какую сторону ни подайся. Махариус хотя бы давал нам шанс прославиться.