Лицо Заместителя оставалось таким же каменным, как в день гибели лейтенанта. Он не казался испуганным. И по-прежнему не слишком походил на человека. Интересно, что с ним произойдет, когда к нему вернется память. Казалось маловероятным, что он доживет до этого момента, но мне все равно было любопытно. Его бесчеловечность казалась поразительно уместной среди беснующихся толп. Вокруг нас было полно людей, которые выглядели еще безумнее, чем он.

Со слов Дрейка мы поняли одно — нам стоит попытаться. Если Сыны Пламени преуспеют, обречены будут не только наши жизни, но и души. Ритуал породит нечто темное, странное и ужасное, и оно примется поглощать весь мир и окружающие его планеты до тех пор, пока сокрушительная мощь Империума не явится, чтобы противостоять злу. Шанс, что мы увидим это, был ничтожным.

Махариус велел нам идти дальше. Мы прокладывали путь по забитой людьми феррокритовой площади вокруг собора, направляясь ко входу. Тень Ангела упала на нас, едва мы приблизились к необъятному зданию. Было невыносимо жарко, наверное, от излучаемого крыльями тепла.

Вход в собор представлял собой громадную арку, высотой в двадцать раз превосходившую человеческий рост. По обе ее стороны находились каменные изваяния святых с болтерами и цепными мечами. Наверху, будто собираясь воспарить, разместилась еще одна статуя Ангела Огня. Похоже, местным архитекторам не надоедало повторяться.

Никто не пытался остановить нас. Я был ошеломлен. Или еретики были действительно так самоуверенны, или же на случай вторжения они припасли еще какую-то охрану. Насчет последнего я бы спорить не стал. За последние годы во мне развилось здоровое недоверие ко всему, что казалось слишком простым.

Перед нами возникли вооруженные люди в жреческой одежде, но они лишь благословили нас при входе. Пальцами они совершили в воздухе странный жест. Кончики пальцев оставляли за собой горящий след — странную руну, отпечаток которой пылал на сетчатке еще некоторое время после того, как ты отводил взгляд. Люди впереди бросали бронзовые монетки в щели для пожертвований, поэтому мы поступили так же.

Дальше протянулся неф — длинный коридор с потолком, еще более высоким, чем арка при входе. Его покрывали фрески, созданные руками настоящих гениев. Ангел Огня вел свои когорты против армий демонов, орков и мутантов, повергая их мечом из пламени. Его пророки взирали на армию верующих с каменными лицами и пылающими взорами.

Спереди доносился отвратительный запах горящей плоти, к которому примешивался аромат благовоний. В воздухе витали слова инфернально прекрасного гимна, которые пели многочисленные хоры. Мы шли дальше. Люди приветствовали и хлопали нас по спинам, празднуя победу, захмелев от поразительной карнавальной атмосферы, полагая, что мы такие же, как они.

На миг мои мысли начали склоняться к ереси. Тут собрались тысячи людей, миллионы ждали снаружи в улье, а миллиарды рассеялись по целой системе, и все они верили в абсолютную истину Ангела Огня. Мы же были кучкой неверующих. Кто бы мог сказать, что они ошибаются, а я прав? Кто мог судить, были истинными слова, которым меня обучили на Велиале, или те, что произносились здесь?

Собор был гигантским и прекрасным. Непреходящее чувство присутствия чего-то иного, нежели человек, словно придавало сил и явно было мощнее всего, с чем нам приходилось сталкиваться в храмах Империума. Казалось, страшная мистическая тайна вот-вот откроется, мне оставалось лишь покориться истине, и я стану частью чего-то куда более величественного, нежели я сам.

Возможно, эти люди правы. Возможно, Ангел Огня действительно стоял по правую руку от Императора. Кто я такой, чтобы прекословить? Я никогда не бывал на Благословенной Терре и не стоял перед Троном Императора, но я же принимал их существование как непреложную истину, потому что меня так научили, потому что я верил всему, что написано в книгах. У этих людей были свои книги, и в них содержалась иная, возможно, более великая правда…

Я почувствовал, что мою руку крепко сжали, и, оглянувшись, увидел Дрейка. В его глазах читалось предупреждение.

— Сопротивляйся, — произнес он.

Возможно, именно эти слова вывели меня из транса. Возможно, нечто совершенно иное. Я ощутил, как соблазн стал отступать, но теперь понял, каким привлекательным он казался и насколько легко можно было поддаться ему. На мгновение я ощутил нечто вроде симпатии к Дрейку и уверен, он испытал то же чувство в отношении меня. Всю свою жизнь он провел, преодолевая подобные проблемы. Он постоянно сталкивался с испытанием веры, которую ему следовало защищать. Бывали ли у него сомнения? В эту секунду я понял, что бывали и что ему требовалось куда больше усилий, чем мне, чтобы сохранить свою веру.

Я заметил еще один арочный вход, но его преграждали ряды вооруженных людей, которые пресекали любые попытки пробраться внутрь. Вместо этого паломников распределяли по левому и правому огромным боковым приделам, где они поднимались по ступеням и постепенно исчезали из виду. Махариус указал, что нам нужно направо, и мы влились в толпу, следующую тем же путем. Мы думали, что это лучше, чем бесцельно слоняться перед аркой, пока у кого-то не возникнут подозрения.

Мы двинулись по ступеням вместе с толпой. Лестница вилась вверх. Казалось, прошли часы, прежде чем мы вышли на огромную галерею, с которой открывался вид на сердце собора. Мы уставились в необъятное пространство. Потолок находился так высоко, что чудилось, будто под нами клубятся облака. Возможно, это был просто дым от благовоний и горящей плоти, который поднимался из громадного алтаря-клетки. Теперь я понял, почему пение хоров было таким громким. Оно заглушало крики людей, заживо сгоравших подо мной.

Люди вокруг нас загипнотизированно наблюдали, как жрецы руководят ритуалом. В центре собора находилась самая прекрасная статуя Ангела Огня, которую мне только приходилось видеть. Она была идеальной и словно живой в каждой своей детали. Перед нами будто стоял сам ангел, воплощенный в стали. Он выглядел так, словно вот-вот откроет незрячие глаза и посмотрит на нас, готовясь к часу суда. Возможно, дело было в мерцании, исходившем от алтаря, но статуя будто дрожала от заключенной в ней жизни. На моих глазах огромный кран поднял с алтаря клетку, заполненную дымящимися трупами. Второй поставил новую клетку с живыми людьми. На место предыдущей подкатили еще одну клеть. Люди смотрели, не отрываясь. Очевидно, ритуал достиг кульминации.

Хор и толпа разом смолкли. Слышались только панические крики людей в клетке и глухой рев пламени под ними. Оно горело едва-едва, явно не на полную ритуальную мощность. Стоявший за высокой кафедрой жрец Сынов Пламени развел руки и начал молебен. Он вещал о ереси. Он вещал об искуплении. Он вещал о наказании завоевателей, которые осквернили святую землю Карска. Затем жрец произнес одно слово, и хор снова принялся петь древние ритуальные слова благословения Ангела, прося смилостивиться над душами тех, кого ему жертвовали, в надежде, что величайший слуга Императора, Ангел Огня, дарует им прощение.

Теперь я увидел заложенный в священную песню на готике смысл. Это была нечистая пародия на имперскую литургию. Она подражала ей, но использовалась только для того, чтобы придать лоска отвратительному жертвоприношению.