Он пересек оживленную улицу и пошел по небольшой дорожке в сторону Круглого пруда.[15]Было солнечно и довольно тепло, почти жарко. Он это только что заметил. Повсюду на траве лежали люди. В таких местах обычно полно молодых девушек. У них что, работы нет или детей? Или каких-нибудь других занятий, кроме как бродить по тропинками с подружками и болтать? Они дюжинами проходили мимо, но он не чувствовал своего страшного желания или возбуждения. Он завалился на газон, вдыхая свежий травяной запах.

Она не советовалась с Джеймсом, сказала ему потом.

– Ты не пожалеешь, – ответил он, как ей показалось, холодно.

Но сейчас жалела ли она о том, что сделала? Вина, которая как будто успокоилась, вернулась и мучила Бекки с новой силой. Она вышла на работу, но мысли об Уилле преследовали ее с утра до вечера.

Она не собиралась звонить, но не сдержалась и поговорила с Ким перед приходом Джеймса. Ким сообщила, что у них все хорошо, они смотрят телевизор. Она решила позвать Уилла куда-нибудь поужинать, и он согласился.

– Не волнуйтесь, – успокоила ее Ким.

Похоже, она действительно не знала, о чем можно волноваться.

Глядя на себя в зеркало, Бекки поняла, что последние две недели почти не следила за собой. Жесткие всклокоченные волосы, лицо постарело от переживаний, а от спиртного она располнела. Она выглядела на свой возраст. Даже старше. Долгий горячий душ, маска для лица и шампунь с кондиционером сделали свое дело. Она надушилась «Бобби Браун» и втерла в руки крем. Надела платье, которое раньше не надевала, потому что вырез казался ей слишком глубоким, а цвет чересчур ярким.

За пять минут до прихода Джеймса она налила себе бокал джина с тоником. Напиток получился крепкий, и она проглотила его залпом. Потом прополоскала рот противным освежающим лосьоном.

Джеймс оценил ее внешний вид, сказал, что очень рад наконец остаться с ней наедине, однако, пробыв с ним полчаса, Бекки поняла, что он намеревается ее проучить. Возможно, он затаил обиду, считает себя пострадавшим из-за ее невнимательности.

Они пошли в ресторан в Хэмпстеде – модное местечко, которое часто рекламируют в журналах. Когда принесли вино, Бекки с Джеймсом подняли бокалы и чокнулись.

– Я вот думаю, много ли мужчин, – задумчиво произнес Джеймс, – смирились бы с тем, что мне пришлось вынести за эти несколько недель.

Ей захотелось сказать, что он мог бы и не приходить так часто. Она подумала, что в его поведении есть что-то мазохистское: то, как он регулярно приходил, становился угрюмым, усаживался в угол с кроссвордом. Но вслух проговорила:

– Я знаю, как это было тяжело.

– Что-то не верится, что тебе было тяжело, – он улыбнулся, чтобы смягчить свои слова, и накрыл ее руку своей. – Так что придется тебе потерпеть…

Если она правильно поняла, то эти слова означали отказ от занятий сексом. Оба приняли это как должное, несмотря на то, что оба ждали близости с тех самых пор, как увидели Уилла, спящего на ступеньках. Однако пришло время сменить тему. Она заговорила о том, как ей приятно вернуться на работу, и он слушал внимательно, поддакивал в нужных местах. Все, кажется, уладилось. Она подумала, что, в конце концов, он ведь мужчина, а мужчины нуждаются в поощрении больше женщин, и сказала:

– Спасибо, что так поддержал меня. Я очень благодарна.

Его ответ испугал ее.

– А я все думал, сколько времени пройдет, прежде чем ты это скажешь.

Все эти недели, когда он приходил к ним, – он хмуро сидел в углу с газетой и говорил с ней без удовольствия. Она посмотрела на него, заглянула в глаза и увидела привлекательного мужчину, не хуже других таких же преуспевающих мужчин. Дорогая медицина, походы к косметологу, прекрасные зубы, современные контактные линзы, сделавшие цвет глаз чуть ярче, стрижка от модного стилиста, идеальный маникюр. Ей часто бывало неприятно в компании женщин, рядом с которыми она ощущала себя плохо одетой и неухоженной. Однако в обществе мужчины это посетило ее впервые.

Она по-прежнему иногда чувствовала расположение к нему и даже желание, но оно значительно ослабло. То же самое она могла испытывать к симпатичному новому работнику в компании или даже к актеру в фильме. Взаимопонимания и нежности между ними не возникало. Но все же она была ему благодарна и по-прежнему хотела его.

Несколько раз за время ужина он возвращался к своей самоотверженности и жертвенности и ее невнимательности, но говорил и на другие темы. Рассказал о работе, о своих родителях и сестре, о доме, для которого уже много лет тщательно подбирает мебель. И к тому времени, когда они подъехали на Глостер-авеню, оба были в хорошем настроении, почти в таком же, как в тот день, когда Джеймс впервые увидел Уилла.

В идеале в постель с новым знакомым попадаешь естественно, спонтанно, а иногда это просто следствие сильного опьянения. Но даже последнее предпочтительнее, чем спланированное совокупление. План больше подходит поколению ее бабушки и дедушки, когда жених и невеста осознанно и неуклюже отдаются друг другу в первую брачную ночь. Однако Джеймс не был неуклюжим, а она, давно приучив себя не ждать от этого занятия чудес, даже удивилась, потому что чувствовала себя и во время, и после секса вполне неплохо. Уснуть не получилось, через час она встала и пошла на кухню, где сделала то, что не позволяла себе делать при нем, когда оба пили «Совиньон», – налила себе виски, и, почувствовав в груди приятное тепло, отчего-то вздохнула с облегчением.

Но теперь, когда Уилл вернулся к себе, а Джеймс стал наконец ее любовником, она постепенно отучится от выпивки. Ей больше не потребуется такая поддержка и стимулятор.

Около половины девятого Джереми проходил мимо дверей Людмилы Гоголь и Уилла Коббетта. В квартире этой русской женщины музыка стихала только в промежутке с двух до восьми. Это была, конечно, «классическая» музыка, и, следовательно, слушать ее, как здесь, так и в любой другой ситуации, считалось не предосудительным, в отличие от других направлений, таких как поп, соул, хип-хоп или «гараж».

Он задержался у двери Коббетта, услышав женский голос. Потом голос Коббетта и снова хихиканье женщины. Значит, у Коббетта есть девушка – просто чудеса. Интересно, знает ли об этом Инес.

Уже спустившись, он услышал новый взрыв величественных аккордов, напоминающих внезапную грозу средь бела дня.

Он постучал в дверь, и вместо обычного приглашения войти, услышал:

– Кто там?

Вместо ответа он открыл дверь и вошел, заставив себя улыбнуться и выглядеть непринужденно.

– Я уже почти незнакомец, я знаю, но так уж вышло.

«Не извиняйся, не объясняй», – приказал он себе.

Он заметил, что на столе только одна чашка.

– А я уже попила чай, – сказала Инес и нелюбезно добавила. – Но могу снова поставить чайник, если…