Туман рассеивается, и я падаю на колени. У рук нет тела, зато сила в них безгранична. Я не нуждаюсь в кислороде, то есть задушить меня невозможно, но, похоже, мне намерены оторвать голову. Юны нигде не видно. Туман оплетает ноги Сета. Тот метает в него молнии, и на мгновение извивающиеся тени отступают, но лишь чтобы стать гуще и плотнее. Теперь они уже достают богу до талии. Из кончиков его пальцев, словно удары хлыстом, вырывается магия, обрушиваясь на вязкую массу, однако эти усилия мало что меняют. Странная субстанция подпитывается многовековым темным колдовством, настолько могущественным, что в одиночку Сету с ним не справиться. Я слышу безумный смех. Рита и ее магини стоят на противоположной стороне тумана. Их руки подняты, а лица пылают жутким огнем. У их ног распластано неподвижное тело. Сначала у меня не получается разглядеть, кто это, поскольку над ним склонились создания с желтоватой чешуйчатой кожей. Только когда одно из них сдвигается и поворачивается, я все понимаю. В острых зубах болтается оторванная голова. На меня смотрят невидящие глаза Платона. Я падаю на колени, и меня тошнит. С начала побега я выпила лишь стакан крови, и теперь восставший желудок избавляется от него. Однако рука, которая по-прежнему висит на мне, безжалостно сжимается сильнее. Длинное толстое существо со множеством ног ползет к трупу Платона и вонзает когти ему в ногу. Я закрываю глаза, не желая видеть, как его тело разорвут на части. Этот мужчина меня использовал, однако не заслуживал подобной судьбы. Никто ее не заслуживает. Никто, кроме Риты. Мне хочется впиться зубами в ее плоть и высосать кровь до последней капли. Гнев добавляет сил. Скинув бестелесную руку со своей шеи, я бросаюсь вперед. Впрочем, далеко не ухожу. Что-то падает на меня сзади, мешая претворить в жизнь план. Уловив знакомый запах крови, пытаюсь сбросить с себя ношу.

– Ты этого не сделаешь, – рычит Сет. – Против нее у тебя нет шансов.

До меня доносится сумасшедший визгливый хохот, и тонкие клубы тумана обвиваются вокруг нас с Сетом, когда Рита приближается к нам.

– Догоните девчонку, – командует она созданиям, которые разодрали Платона.

При мысли о том, что с Юной поступят так же, меня охватывает настолько сильная дрожь, что зуб на зуб не попадает. Она должна выбраться на поверхность. Эта девушка – наша последняя надежда.

– Ты и вправду думал, будто сможешь ее увести? – интересуется Рита, запрокидывая вверх голову Сета. – Мне приходится повернуть лицо в сторону, чтобы посмотреть на нее. – Очень глупо с твоей стороны. Она мой входной билет в Атлантиду, и ты у меня ее не отнимешь.

Сет молчит. Его жар у меня на спине практически невыносим.

– Ты оказался бесполезен, – продолжает магиня, – и поэтому я не желаю отпускать тебя безнаказанным. Ты ведь сам понимаешь, мы вместе могли править Атлантидой.

Сет не оказывает сопротивления, и я прекрасно понимаю причину. Если разозлить еще сильнее, Рита сейчас же его убьет, я останусь одна. Он предпочитает терпеть ее пытки, чтобы иметь возможность и дальше меня защищать. Подползает толстый червь. Меня обдает его горячим зловонным дыханием. У него на зубах до сих пор висят куски мяса. Глаз у этой твари нет. Только круглое отверстие, полное острых зубов.

– Эти двое не для тебя, – чуть ли не с любовью произносит Рита, и существо отползает. – Быстрая смерть будет неподходящей карой. – Между тем нас окружают другие магини. – Для вас у меня есть идея получше. Там, куда я отправлю, вас никто не найдет. Никто не придет туда и не спасет вас. – Она пинает Сета мыском туфли. – Особенно тебя. Аристои наверняка зажгут праздничные костры от радости, что я их от тебя избавила.

Сет продолжает молчать, и, судя по всему, это самое мудрое решение. Я дергаю туманные путы, но они не поддаются.

– А теперь ты. – Рита наклоняется, и я смотрю прямо в ее холодные глаза. Там не осталось ни капли жизни. Может, я мертва, но она мертвее. Пусть такое и навряд ли возможно. – Не думаю, что тебе нужно сохранять здравый рассудок, чтобы надеть регалии и вернуть остров.

Я ощущаю магию еще до того, как Сет ее высвобождает, она словно вибрирует во мне. Раздается лошадиное ржание, и рядом с нами раздается топот копыт. Мое лицо вдавливают в грязную землю, когда копыто бьет бога по голове и тот наваливается на меня всем весом. Теплая кровь стекает по моей щеке, и я рычу. Это выше моих сил. Его магия угасает, а безжизненное тело снимают с меня. Душу накрывает бездонная паника. Неужели кентавр расколол ему череп? Сет мертв? Магиня отдаст его своим чудовищам, чтобы те разорвали тело на куски? Юна сбежала, Платон мертв, и теперь я целиком и полностью во власти Риты.

– Король жив, – напевает она мне на ухо. – Его убьешь ты. Через пару дней, когда совсем оголодаешь, ты высосешь из него всю кровь. Он недостоин быстрой смерти. Там, куда ты отправишься, он тебе пригодится. Советую наслаждаться им маленькими глоточками. Вечность кажется долгой, когда тебя мучает голод. И когда не мучает, тоже, – шепчет Рита так тихо, что ее слышу только я. – Он разрушил все мои надежды.

Прежде чем я успеваю что-то ответить, меня – все еще крепко связанную туманными путами – закидывают на спину кентавру. Краем глаза наблюдаю, как неподвижное тело Сета водружают на второго получеловека-полуконя, после чего оставшиеся кентавры преклоняют колени, чтобы магини могли на них сесть. Вот такой процессией мы возвращаемся обратно во дворец. Все кентавры скачут парами. Туман отступил к краям тропы. Создания, которые разорвали Платона, бегут рядом с нами. Снова и снова кто-то из них старается укусить свисающие руки Сета. Нужно что-то предпринять, однако путы лишь сильнее впиваются в кожу, когда я пытаюсь из них вывернуться.

«Не двигайся. – Сначала я почти не понимаю слова, настолько слаб голос Сета. – Они затянутся туже».

Будто в подтверждение одна из туманных веревок врезается мне в горло и начинает гореть огнем.

«Как ты?» – спрашиваю, испытывая бесконечное облегчение оттого, что он жив. В ответ Сет стонет, словно несколько слов исчерпали все его резервы.

Остаток пути мы преодолеваем молча. Чем ближе дворец, тем меньше мне удается сопротивляться инстинкту, который велит освободиться. Если позволю Рите где-то запереть себя, меня будет ожидать нечто похуже, чем все, что я успела пережить раньше. В итоге от меня останется одна оболочка. Магиня права: регалиям без разницы, способна ли я думать и чувствовать, возвращая Атлантиду.

Невидимая