– Конечно, – улыбнулся Айзенменгер.

– К тому же я хочу еще раз полюбоваться этим видом. Здесь очень красиво, правда? Я совсем забыла, как здесь хорошо.

– И пустынно, – кивнул Айзенменгер. – Просто поразительно. Мы вроде бы не так далеко отошли от замка, а кажется, что мы оказались в другой стране, которой еще не коснулась цивилизация.

– Почему же у тебя такой несчастный вид? – Елена протянула Айзенменгеру руку, и они продолжили подниматься к вершине холма. Впереди то и дело вспархивали птицы, разлетавшиеся в разные стороны между сухих пожухлых листьев.

Прошло еще полчаса, и они вышли к уходившей вниз долине Стариковской Печали. Облачность здесь была гуще, так что солнце лишь тускло проглядывало сквозь дымку, напоминая размазанный яичный желток. Воздух был пропитан мелкой изморосью, которую то и дело сдувал в сторону незатихающий здесь ветер.

Они прошли еще немного, постоянно идя в гору, а потом Елена предложила остановиться. Айзенменгер видел, что теперь и она устала, но это была здоровая усталость. Тропинку перегораживало огромное упавшее дерево, и они опустились на его ствол и повернулись к расстилавшемуся вокруг роскошному лесу.

Елена была так закутана, что Айзенменгер не сразу заметил, как она дрожит. Они сидели уже сорок минут, полностью отдавшись тишине и покою. Айзенменгер тоже начал ощущать, как внутрь него просачивается холод, а ноги у него и вовсе закоченели.

– Пойдем. Пора, – промолвил он, вставая и протягивая Елене руку.

Она не стала возражать и оперлась на него. Они двинулись по высокой мокрой траве, внутренне радуясь, что большую часть обратной дороги им придется спускаться, а не подниматься. Слева от них над низинкой, в которой, по словам Грошонга, повесился старик, кружили вороны.

– Интересно, что их так взбудоражило?

– Наверное, мертвая овца, – пожала плечами Елена.

Они двинулись дальше, а вороны продолжили кружить, оглашая окрестности хриплыми криками.

– Вчера здесь не было никаких овец, – опустив голову, заметил Айзенменгер. – И сегодня их не видно.

– Ну и что?

– Так откуда здесь взяться дохлой овце?

– Не знаю, – устало выдохнула Елена. – Может, отбилась от стада.

– Далековато же она ушла, учитывая, что поблизости не видно ни одного стада.

– А может, это и не овца, – уже не скрывая раздражения, ответила Елена. – Может, это кролик или еще кто-нибудь…

Однако Айзенменгера это не успокоило, и он двинулся в низину, чтобы самостоятельно все выяснить.

– Джон? – окликнула она его.

Но он не отозвался. И Елена, бормоча себе что-то под нос, двинулась следом за ним. Айзенменгер передвигался широкими шагами, и ей пришлось чуть ли не бегом догонять его, так что поравнялись они, лишь достигнув кромки, за которой начиналась низина. Айзенменгер остановился и, нахмурившись, уставился вниз.

В центре низины виднелось нечто напоминавшее вздувшееся серое одеяло, наброшенное на небольшой холмик, вокруг которого и прыгали вороны.

– Что это? Валун?

Но Айзенменгер опять не ответил и начал спускаться вниз, распугивая ворон. Елена осталась стоять наверху. Она видела, как он добрался до холмика и склонился над ним.

– Ну и что там?

Айзенменгер поднялся, не отводя взгляда от холмика. Затем он медленно повернулся, обводя глазами местность, словно пытаясь ее запомнить. Он дважды повернулся вокруг собственной оси и лишь после этого направился обратно. Елена заметила, что он идет очень осторожно, ступая по следам, которые оставил спускаясь. И, лишь добравшись до Елены, Айзенменгер поднял на нее взгляд.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Да, – улыбнулся он. – Чего не скажешь о бедолаге, который лежит внизу.

Джексон принял сообщение, занес сведения в журнал и перезвонил Сорвину.

– У меня тело, – сообщил он, как будто раньше об этом никто не догадывался. Он произнес это настолько беззаботным тоном, словно речь шла о похищении нижнего белья, вывешенного на просушку на заднем дворе богадельни.

Однако Сорвин отреагировал на это менее спокойно.

– Труп?

– Да. На Стариковской Печали.

– Это на территории поместья?

– Как раз на северной его границе.

Сорвин перезвонил Таннеру, но, выяснив, что суперинтенданта нет на месте, набрал номер Сайма.

– Хорошо. Значит, сейчас мы с Фетр отправимся на место…

– Фетр в Лестере, сэр.

– Да? Я полагал, что туда поехала Уортон.

– Я решил, что разумнее послать туда Фетр, – без малейших колебаний ответил Сорвин. – Ей нужно набираться опыта, а надежд на то, что в Лестере обнаружится что-нибудь существенное, мало. Профессионализм Уортон может потребоваться нам здесь, особенно в свете последних новостей.

Сайм одобрительно просопел в ответ и повесил трубку.

Беверли Уортон предоставили пустой маленький кабинет где-то на задворках участка. И ее раздражение, вызванное этой высылкой на окраину, лишь отчасти компенсировалось сознанием того, что Сорвин, по крайней мере, не посадил ее за стол рядом с Фетр и другими младшими чинами. Когда Сорвин вошел в ее кабинет, она перелистывала документы, касавшиеся гибели Мойнигана; другая, гораздо более внушительная стопка папок, посвященных делу Итон-Лэмберта, громоздилась на полу.

– Поехали, – промолвил Сорвин. – Может, это ерунда, но на Печали найден труп.

– На печали?

– На Стариковской Печали. Это прогалина неподалеку от Вестерхэма.

Беверли сразу уловила, сколь важным это может оказаться, встала, сняла с крючка на стене черное шерстяное пальто и вышла следом за Сорвином.

Они сели в полицейский «лендровер» и двинулись к месту происшествия. Путешествие к Стариковской Печали оказалось куда более напряженным и захватывающим, нежели поездка по улицам города. Уже лес весьма радовал взгляд, а раздолье и красота пустоши произвели впечатление даже на Беверли, привыкшую к серым геометрическим фигурам. Они оставили машину рядом с другими четырьмя «лендроверами», стоявшими метрах в пятидесяти от низины, в которой уже находились пять полицейских, два фельдшера и еще две очень знакомые фигуры.

Черт побери.

– Сэр?

Сайм повернулся к Беверли. Сильные порывы ветра то утихали, то вновь с завыванием обрушивались на людей.

– Что?

– Видите эту женщину? В гражданском.

Сайм кинул взгляд на Елену и снова перевел его на Беверли.

– Ну и что?

Беверли знала, что рано или поздно это произойдет, но надеялась, что это случится не так скоро.