- Потому что у него нет телефона! - раздраженно ответила Инна. - Ни простого, ни мобильного.

- Хм, довольно странно, - заметила Мариша.

Но они все поняли, когда подъехали к дому на улице Ткачей, в котором жил Александр Грибков. Это был древний двухэтажный домик, глубоко осевший в землю.

- Построен сразу же после войны, - определила Мариша. - Только тогда строили такое убогое жилье, чтобы хоть как-то выйти из жилищного кризиса в городе. Тут не только телефона, но и ванн, и горячей воды нет. Нормальные люди в таких домах не живут.

Впрочем, это Мариша могла бы и не говорить. Вдоль цепочки однотипных домов, находящихся в столь же плохом состоянии, бродили какие-то синеватые личности в потрепанной одежде.

Квартира Александра Грибкова оказалась на первом этаже. Пытаясь позвонить в нее, подруги обнаружили, что звонок не работает. Они постучали. Потом стучали еще и еще. Никто им не ответил.

- Спит он, что ли? - сердито поинтересовалась Мариша, колотя изо всех сил в дверь.

- Девки, вам чего? - внезапно услышали подруги голос с лестницы.

- Нам Александра Грибкова, - сказала Мариша, подняв голову и узрев мелкого мужичка в линялой майке с огромной дырой прямо на пузе и таких же рваных тренировочных штанах.

- Это я, - сказал мужичок, свесившись с площадки второго этажа.

- В самом деле? - недоверчиво спросила Мариша. - А поговорить с вами можно?

- Отчего бы и нет? - пожал плечами мужичок. - Заходите. Там открыто.

Подруги потянули дверь на себя и поняли, что Грибков прав. Дверь была открыта.

- А чего ее запирать, все равно у меня красть нечего, - заявил подругам Грибков, входя следом за ними в жилище.

Впрочем, он мог бы этого и не говорить. Подруги огляделись и поняли, что в такой запущенной и нищей берлоге они в жизни не бывали. На шатком столе вместо скатерти была постелена газета с прилипшим к ней селедочным хвостом. Кроме стола в комнате стоял продавленный диван с одеялом и подушкой, давно позабывшими о существовании постельного белья. И еще тут имелся шкаф, который выглядел ровесником дома. Вдобавок в комнате царил неповторимый аромат из смеси перегара, запаха несвежих носков и дешевого табака.

- Чего вам нужно-то от меня? - спросил у девушек Грибков.

- Наверное, мы не туда попали, - растерянно сказала Инна.

- Почему? - поинтересовался хозяин квартиры. - Грибков - это я. Вам ведь Грибков нужен? А в нашем доме других Грибковых нет.

- Но вы ведь не передавали материальную помощь в "Кресты" на имя некоего Ширяева Александра? - спросила у него Инна.

- Не передавал, - согласился Грибков. - Чего мне передавать, если самому выпить не на что?

- Вот видите, - обрадовалась Инна, которой не терпелось покинуть жуткую квартирку. - Мариша, пошли отсюда скорей!

Подруги уже направлялись к выходу, когда их остановил голос хозяина квартиры.

- Я не передавал, а вот от моего имени один человек передавал, - сказал Грибков, и подруги застыли.

- Какой человек? - спросила Мариша. - Имя его помните?

Грибков задумчиво посмотрел на потрескавшийся потолок, потом на одиноко свисающую на проводе электрическую лампочку и выразился в том смысле, что бутылочка портвейна, пожалуй, могла бы стимулировать его мозговую деятельность. И вполне возможно, что он бы и вспомнил того человека, которому оказал услугу. Подруги переглянулись и кивнули.

- Вот деньги, - сказала Мариша. - Тут хватит на пять бутылок портвейна. Говорите, кто вас просил передавать помощь на имя Александра Ширяева?

Грибков алчно схватил деньги, спрятал их в карман своих штанов и отступил к двери.

- Имя я его не помню, - сказал он. - Мне тот человек не представился. Не такая я персона, чтобы передо мной богатеи на иномарках отчитывались, кто они такие да откуда. Велели передать деньги, якобы от моего имени. Я и передал. Получил за это обещанную плату. И все.

- А как хоть дело-то было? - спросила у него Мариша. - Приметы человека, который вас просил об услуге, помните?

Грибков немного подумал и кивнул.

- Точно помните? - не поверила ему Инна.

- Помню, - заверил ее Грибков.

- А когда это вообще было? - поинтересовалась Инна.

- Летом, - бодро заявил Грибков. - Точно помню, что лето было. Жара стояла, как сейчас.

- Предположим, - вздохнула Инна. - А каким летом? Прошлым?

- Нет, нет, - наморщил лоб Грибков. - Два лета с тех пор прошло. Значит, то лето, когда я деньги передал, было как раз, когда у меня бабка в деревне свихнулась и мне ее к себе пришлось переселить. Потом было лето, когда бабка от меня обратно к себе в деревню смоталась, и вот теперь, выходит, третье лето с тех пор идет.

Хотя манера вести счет времени у гражданина Грибкова была весьма своеобразной, но сориентировался он верно. По всему выходило, что Саня вышел из тюрьмы чуть больше года назад, просидев там опять же год. Сразу же после выхода из тюрьмы он сделал себе татуировку и вскоре женился на Ане. В одно лето его арестовали и заключили под стражу, во второе лето он вышел на волю и женился, так что сейчас и в самом деле шло третье лето с момента заключения Сани под стражу и почти моментального его переведения в камеру, так сказать, повышенной комфортности.

Подруги переглянулись. Выходит, свои мозги Грибков пропил еще не окончательно, чего нельзя сказать об остальном его имуществе. Но в данный момент подруг интересовали именно мозги их собеседника. Задав ему еще парочку вопросов и убедившись, что тот реагирует на них вполне адекватно, подруги приступили к основной части беседы.

- Так что там с приметами того человека, по просьбе которого вы передали деньги в "Кресты" на имя Александра Ширяева? - спросила Мариша.

- Э, нет! - неожиданно хитро прищурился Грибков. - Такую информацию на сухую ногу я вам дать не могу.

- "На сухую..." Что? - переспросила Мариша.

- Выпить он хочет, - объяснила ей Инна.

- Хорошо, - согласилась Мариша, - мы сейчас пойдем и все купим.

- Я с вами пойду, - вызвался Грибков. - А то вы еще не то купите! Вы же не разбираетесь, что к чему. Да и магазинов наших в районе не знаете. А я тут со всеми продавщицами знаком. Мне завсегда без очереди отпускают.

- Только спиртное мы отдадим после того, как вы нам приметы назовете, - предупредила Грибкова Инна. - А то выпьете и все забудете.

- Ладно, но бутылку я держать буду, - выставил свое условие Грибков, явно подозревающий подруг в обмане с целью выманить у него информацию и оставить его трезвым.

Впрочем, запросы у Грибкова оказались довольно скромными. Водку он предпочел подешевле, но зато три бутылки. А из закуски удовольствовался банкой тушенки.