Грудь ожгло так, что она отшатнулась и прислонилась к стене, выкатив от ужаса глаза. Рубин пробудился и горел огнем. Она почувствовала, что должна убрать его с тела и вцепилась в брошь, в которой он был спрятан.

В это время упавший зашевелился. Она чуть подалась вперед и отшвырнула ногой жезл подальше от него, хотя черный все еще лежал лицом вниз.

Он совершенно беззвучно поднялся на колени, даже не глядя на нее. Его лицо – как и у того человека, которого она ударила камнем у реки – было странным. Один глаз закрыт, второй смотрит прямо перед собой.

Он неуклюже сделал пару шагов вперед. Хотя он даже не опустил голову, чтобы посмотреть на мостовую, его руки все шарили и шарили по брусчатке, словно бы он искал потерянный жезл.

Лидана ахнула – в этой твари было что-то настолько отталкивающее, что она уже не могла думать о нем, как о человеке. Ужас охватил ее.

Черный повернулся – ужасное подобие его лица теперь смотрело на нее. Лидана не могла даже пошевелиться, словно примерзнув к месту от страха. Казалось, что он ее не видит, но как-то чувствует ее присутствие, поскольку он полз вперед, подняв руку, словно хотел вцепиться ей в горло. И по-прежнему – ни звука.

Лидана подняла руку с рубином, пытаясь защититься, совершенно сраженная ужасом. Тут из ее ладони заструился светящийся туман, он окутал ее шаром, становясь все плотнее. Туман был алым, словно кровь Сердца, становился все ярче, и от него исходил монотонный гул.

Тварь отшатнулась. Впервые Лидана увидела на этом лице подобие чувств. Тварь отступила, но свет уже окутал ее.

Лидана услышала это не ушами – всем существом. Это был не крик боли, ненависти или страха – она просто не знала, как это назвать.

Черный снова упал, свернувшись клубком, словно ребенок в глубоком сне. А потом тело исчезло – осталась только горстка пепла среди кучи тряпья.

Сегодня она видела, как кровоточило Сердце, теперь она узрела еще кое-что – борьбу сил, суть которых была выше ее понимания. Возможно, Адель и другие, обладающие Даром, могли бы выдержать такое спокойно, но она еле держалась на ногах. У нее Дара не было. И смутно, очень смутно в ее душе шевельнулось ощущение – может, вопреки всем традициям и воспитанию, она никогда не сможет смириться с тем, что эти силы – часть ее собственной сути.

Она чуть отошла от стены и поддала ногой жезл. Охваченная внезапным порывом, который не могла объяснить, она наклонилась над жезлом и позволила сиянию броши упасть на него. Жезл свернулся, словно змея, он бился, но сила, заключенная в нем, не могла вырваться наружу. Затем и он рассыпался тусклой металлической пылью. И тут на мостовую упали первые капли. Большие и холодные, они вывели Лидану из шока.

Королева пришла в себя. Попыталась не думать о том, что произошло. Потом она расскажет Адели, и та разберется во всем, а ей, Лидане, еще многое предстоит сегодня сделать.

Подобрав юбки, чтобы те не мешали ходьбе, она поспешила к Джонасу. Ее подгоняла мысль, что время несется за ней по пятам, как гончий пес. И еще она была уверена в том, что именно сегодня ей нужно сделать вылазку в Кабанье подворье.

Она завернула за угол. Ветер дул в лицо, приходилось идти против него. Гроза – это ей на руку. Мало кто будет сегодня патрулировать улицы. Фонарь над дверью харчевни Джонаса горел по-прежнему. Она сказала пароль и вошла в большой зал.

Сегодня там было полно народу. Откуда-то вынырнул Угорь. Она увидела в конце зала Джонаса. Вокруг него стояло с десяток человек, по виду и поведению которых было понятно – контрабандисты.

Некоторые смотрели на нее, пока она протискивалась к хозяину харчевни. Еще в дверях она сорвала с себя юбку и шаль, а по ее костюму для ночных вылазок ее можно было принять как за наемного убийцу, так и за воровку.

Один из тех, кто стоял рядом с Джонасом, подвинулся, и трактирщик увидел ее. Его круглое лицо было сурово, и она решила, что он сейчас что-то обдумывает.

– Какие вести? – сказал он, не называя ни ее имени, ни титула.

– Ключ от Кабаньего подворья, – без обиняков ответила она. – Мы должны вызволить Саксона сегодня ночью, если у тебя есть люди...

Джонас хрипло рассмеялся, окинув взглядом окружавших его людей.

– Слушайте, ребята. Похоже, мамаша Фортуна и вправду к нам благосклонна. У нас есть ключ. А мы уж собрались штурмовать подворье сегодня ночью, – добавил он, уже для Лиданы.

– Хорошо, – ответила она. – Что ты придумал?

– Это Барсук, – он положил руку на плечо стоявшего рядом с ним человека. – Он живет, так сказать, на воде. Южный канал сворачивает в нужном направлении. Никто из этих трижды проклятых захватчиков не умеет плавать в шторм А раз шторм на нашей стороне, то чего уж лучшего желать бедному моряку?

– Нечего, насколько я понимаю.

Теперь у Лиданы было средство для достижения ее цели, и кем бы эти люди ни были, чем бы они ни могли оказаться, в этот час она им доверяла

Серый маг тупо смотрел на пустые ящики, в которых просто обязаны были лежать самые интимные предметы дамского туалета. Распахнул шкаф – там не было ничего, кроме безликих парадных платьев, которые надевали от силы раза два. Этого было слишком мало для того, чтобы они впитали хоть какую ауру личности, чтобы с помощью их можно было бы кого-нибудь выследить. Его ограбили, отняли то, что ему было всего необходимее!

Ничего – совсем ничего – не осталось в комнате принцессы Шелиры, равно как и в комнатах ее тетки и бабки! Осталось только то, что лишь случайно соприкасалось с телами женщин Дома Тигра Этого было недостаточно, совсем недостаточно! Аполон просто кипел от злости.

– Кто это сделал? – зарычал он на солдата, который привел его сюда – Кто приказал убрать вещи и вымыть комнаты?

Солдат пожал плечами:

– Думаю, император Он собирался сразу же занять комнаты королевы, вам отвел эти, а покои вдовствующей королевы – канцлеру Наверное, он и приказал освободить комнаты.

Солдат подавил ухмылку, но Аполон все равно заметил Он знал, что ее вызвало. Кто-то снял все белье с постели королевы, налил на перину воды и аккуратно перестелил белье. Катастрофа была обнаружена только тогда, когда пришли слуги императора. К тому времени перина покрылась плесенью, а дерево под ней почернело от гнили. Вонь стояла невыносимая, так что пришлось постель выбросить.

Аполон зарычал и снова повернулся к пустым ящикам И без того долгий и трудный день окончился крахом.

Когда император со свитой въехал в ворота города под нестройные приветствия согнанных Катхаловыми наемниками и Аполоновыми черными стражниками людей, небо словно прорвало, и все мгновенно вымокли до нитки И вместо триумфального въезда, который должен был вселить страх и послушание в души этих меринских собак, Бальтазару пришлось возглавить унизительное поспешное бегство под защиту дворцовых стен, в то время как горожане, невзирая на наемников, разбегались кто куда.