Подняв голову, я взглянула на штандарт, украшавший главную башню замка. Я ожидала увидеть там тот же герб, что украшал печать на письме. Ничего подобного. Геральдика никогда не принадлежала к числу моих любимых наук. Может, я от рождения была к ней не способна, может наставник плохой попался. Бывало, устроится на балконе, когда гости съедутся, и начинает пальцами на щиты с гербами указывать — вот, мол, я какой знаток… Уж последний факел погаснет, не видно ничего, а он все блазонирует, блазонирует… До сих пор голос его скрипучий в ушах завяз. «Ежели лев стоит на трех лапах и голова его повернута к смотрящему, то его следует считать леопардом». И благодаря его урокам я знала, что монстрик о семи головах, одна из которых свисала, будто ее рубили, но недобросовестно, именуется Гидрой и символизирует подвиг великой доблести и преодоление тяжких препятствий на пути к совершению оного. А вот кому такой герб был присвоен, я не помнила.

Двор замка Атасный был переполнен разнообразной милитаризированной публикой. Конюхи водили лошадей, младший офицерский состав донимал солдат экзерцициями. Как специалист, я могла бы сделать несколько замечаний, но меня не за этим сюда пригласили, и я не стала соваться не свое дело.

Начальная военная подготовка была у них не плоха — это я как бывший инструктор по боевым искусствам говорю. А вот как бывший сотрудник охраны, я была в большой печали. Вперся в замок посторонний человек, пусть даже и с пропуском, и ему (ей) позволяют свободно бродить, где захочется, без сопровождающего, выглядывать, расспрашивать где тут что, как будто так и надо… безобразно была поставлена охрана. Хоть пиши на штандарте девиз «Динас-Атас — находка для шпиона!»

Разыскивать пиршественный зал, правда, долго не пришлось. Гости, а было их немало, валили туда кучно, и вскоре я оказалось в изрядно позабытой истинно рыцарской обстановке: чадящие факелы на стенах, вонища, как в казарме, липкие столешницы, на которых вечно не хватает мисок, а вместо тарелок — ломти хлеба, на полу — прелая солома, а между столами бродят голодные псы. Я умостилась за одним из столов, предварительно пихнув ближайшего вояку, чтоб подвинулся, и огляделась. В зале я оказалась единственной женщиной. Ничего странного — на месте хозяина замка я бы тоже женщин своей семьи в подобную компанию не пустила.

Возгремели трубы (некстати вспомнился наш старый геральдист: «Труба обозначает готовность к драке, сиречь к бою…»). К главному столу поднялись двое — суровый мужчина зрелого возраста со впалыми щеками, короткими седеющими волосами и орлиным носом, в лиловом сюрко и таком же плаще с изображением гидры, и согбенный старичок в темной мантии и шапероне с меховой опушкой. Надобно сказать, что за этим столом уже сидело несколько человек, но при появлении этих слуги бросились раскладывать яства по столу. Яства представляли собой: оленину (жиловзутую), лебедей (недожаренных) и свиные окорока с огромным слоем сала. Стандартное меню на подобных пиршествах. У собравшихся оно вызвало не разочарование, а наоборот — приступ энтузиазма, особенно в местах скопления сала. Также обнесли гостей вином, обильно приправленным снедями. Отвоевав у слуги отдельный кубок, (а то завели моду пить из общих), я отрезала собственным ножом кусок оленины, решив не выпендриваться, и с некоторыми усилиями дрожевала мясо и выпила вино.

Когда гости утолили первоначальный голод, мужчина во главе стола (сеньер замка, надо полагать) поднялся с кресла.

Снова взвыли трубы.

— Друзья и братья! — четко произнес хозяин. — Надеюсь, вы согрели свое сердце вином и угощением, и в состоянии приступить к делу. — Неизвестно, что бы ответили «друзья и братья», но он незамедлительно продолжил. — Минул год, как его величество император Второримской империи Западной нации Фабриций Мануфактор, побуждаемый неведомой опасностью, угрожаемой цивилизованным странам, создал орден гидрантов и назначил меня, графа Бана, его главой, а Динас-Атас — резиденцией ордена. И весь этот год я, Бан Атасный, прилагал все усилия, чтоб создать бесподобные силы для отражения напасти. И сегодня мы видим в наших рядах славных рыцарей, стяжавших славу под стягом нового ордена, таких как сэр Федот, сэр Селивант и сэр Митрофант, а также мирских братьев, являющихся членами ордена, таких как Блин, ныне именуемый Горелым.

Пока публика орала боевой клич «Вай-Мэй!», я, вытянув шею, увидела старого знакомого. Действительно, на физиономии его виднелись следы ожогов. Интересно, а Скандал где?

Глава гидрантов прервал общее орание властным жестом.

— Но я не для того собрал вас здесь, чтоб отмечать годовщину основания ордена. За минувший год угроза не уменьшилась. По-прежнему нависает тень над странами Запада, и лишь благодаря усилиям ордена гидрантов большинство мирных обывателей благоденствует, ни о чем не подозревая. Но, как предсказывал великий маг Анофелес, именно сегодня здесь собрались те, кого мы давно ждали. Барон фон Зайдниц находится с нами почти с самого начала основания ордена, и его представлять не надо. — Румяный крепыш в надраенных доспехах отсалютовал публике столь же надраенной кружкой. — Но с течением времени в Динас-Атас прибыли те, кого мудрец Анофелес отыскал в своих странствиях. Это конунг Грабли Гоблинсон из Бродиланди…

Ражий рыжий детина, сидевший рядом с черномантийным старичком, приветственно помахал топором, которым шинковал олений бок.

— …дон Херес де Риоха из Кабальерры…

— Дон Херес де Риоха де Мадейра де Малага-и-Амонтильядо, — сухо поправил хозяина его сосед, бледный идальго с тонкой полоской усов и бородкой клинышком.

— …атаман Ниндзюк из Великого Суржика.

Это имя граф Бан Атасный произнес с некоторым сомнением. Но с дальнего конца стола, где оказался самый большой свиной окорок, раздалось довольное урчание.

Старичок подвинул магистру ордена какую-то записку.

— И, наконец, — произнес тот, изучив написанное, — Этель из Шпацирена!

Я не стала делать никаких жестов, тем более, что никто от меня этого и не ждал. Все опять кричали «Вай-Мэй!» и пили заздравную. Однако недолго. Видимо, граф Бан был настроен серьезно.

— Мы многого ждем от наших гостей, и потому все должны знать о подвигах, которые они свершили. Долгими вечерами в Динас-Атасе мы не раз слышали историю о том, как барон фон Зайдниц сразил вервольфа у подножия скалы Крылатые Качели. Но пусть другие герои поведают нам о чудовищах, которых они победили.

Первым поднялся конунг Грабли.

— Я скажу вам такую вису, — веско произнес он.

Страж колец разора

В черном горном чреве

Спать не будет больше.

Воронов кормилец

На пиру волчином

Погулял довольно.

Никто ни черта не понял, но, по-моему, всем поправилось. Следующим был дон Херес, который, как и прежде, с места не вставал.

Он был сугубо лаконичен.

— Грифон Сверры-Заморены считался непобедимым. Напрасно.