О чём же говорит эта история как не об истинной любви? Мужчина предпочитал одну женщину всем прочим и, следовательно, – содержимое только её тела. Дерьмо является частью тела только до тех пор, пока оно находится в нём, а выйдя из тела дерьмо становится самостоятельной субстанцией, но несущей в себе все характеристики тела, из которого оно родилось.

Влюблённый не мог или не хотел иметь при себе любимую женщину целиком, но зато ежедневно имел отделяющуюся часть её тела, которой он отдавал всю свою любовь. Причём способность различать и выделять любимую из массы женщин переносилась и на её выделения, которые несли именно её неповторимые черты. Романтическая разлука с любимой «снималась» её незаменимыми и регулярными испражнениями.

Живее любви на расстоянии не придумать – уж всяко лучше фотографии в рамочке, мозолящей глаза на ночном столике.

Пределы стыда

Итак, мечта бабы сбылась – её ебут двое, и она счастлива.

Расцепились, лежат, чуть отдыхают. Вдруг входит третий, сюрпризом приглашённый первым. Баба хвать подушку и в стыде прикрывает свою грудь. Третий подсаживается на кровать, знакомится, целуя её в губы, между тем первый подлизывается к клитору, а второй – к заду, и подушка бабой отбрасывается, как уже ненужная, она радостно заглатывает хуй третьего, пока тот сжимает её открывшиеся груди.

После некоторого времени счастья снова все переводят дух, и тут входит четвёртый, опять-таки сюрпризом. Баба по-прежнему хватается за подушку – грудь от стыда прикрывать. Первый думает, на каком же по счёту мужике она, наконец, перестанет стыдиться?

И тут реальность полового бытия вступила в действие – пятый мужик вошёл, когда ебля была в разгаре, и в это время бабе было уже просто не до стыда: она, даже не посмотрев, кому принадлежит хуй, всосалась в представший перед ней новый.

Но это вовсе не значило, что она была безразлична к лицам ебущих её – когда баба чувствовала, что один из мужиков близок к оргазму, она упиралась жадным взглядом в его лицо, и лишь только оно заплывало наслаждением и мужик начинал стонать, всаживая изо всех сил хуй в её отверстие, баба кончала сама. Особенно наглядно это было, когда кончал мужик, ебутций её, стоящую на четвереньках, сзади, а она пока сосала хуй другого. Когда она чувствовала, что мужик сзади готовится излиться в неё, она отрывалась от хуя, поворачивала голову назад и вперялась в лицо кончающего немигающим взглядом.

Когда в этот момент вошёл шестой мужчина, она на него даже глазом не повела.

Получалось, что стыд – это лишь свидетельство недостатка или просто отсутствия наслаждения.

Всегда родная

От тоски смертельной утешая,

поселясь в моей душе пустой,

мне являлась женщина чужая,

но всегда с такой родной пиздой[44].

Почему мужчина может любоваться зрелищем разведённых женских ног, этой трёхдырочной плотью (учитывая скрытую уретру), и быть полностью поглощённым её сутью, не осознавая её, и не думать ни о лице обладательницы этих commodities[45], ни о её характере, ни о душевных качествах? Единственное, что хочется, глядя на эту фотографию – это погрузиться в глубину видимых отверстий, ощутить чудо их объятий и любоваться, лапая, поверхностью плоти, обрамляющей их.

Завораживающее, гипнотизирующее действие таких фотографий доказывает, что они апеллируют к истинным чувствам мужчины, которые концентрируются на бёдрах женщины, на их доступности хотя бы взгляду.

В обществе же всё перевёрнуто с бёдер на голову – женщины соблазняют лицом, ужимками, цель которых – стать своднями, ведущими к бёдрам. Любуясь лицом женщины, мужчина мечатет о её пизде.

Разумеется, что всегда найдётся одна-две женщины, в которых для нас ценно лицо и прочие аксессуары, но во всех остальных бесчисленных ситуациях междуножье воплощает сексуальную вселенную мужчины. Есть извращенцы, которые предпочитают любоваться какими-то иными частями женщины, например, её пальцами на ногах, её подмышками, её руками и грудью, но такие люди существуют лишь потому, что им когда-то жестоко запретили взирать на суть и стремиться к ней, и поэтому они перенаправили свою похоть на суррогаты.

При такой всеобщей завороженности мужчин этим восхитительным ландшафтом задача человечества сводится лишь к одному – создать такое обилие этих ценностей, чтобы они были всегда доступны не только зрению (чего уже добилась современная порнография), но и осязанию, обонянию и слуху, что станет возможным лишь при массовом производстве клонов.

Когда мы видим прекрасную актрису, отвечающую на вопросы в интервью, или произносящую собственные мысли, мы в большинстве случаев дивимся заурядности её ума или просто глупости. Мы привыкли отождествлять актрису с ролью, которую она играла, со словами, которые она произносила. А ведь роль и слова-то были не её, а автора сценария, который их написал – вот кто поистине талантлив, а подчас и гениален.

Бог написал потрясающую роль для женщины, которую она бессознательно и гениально исполняет. Когда мы видим женские гениталии, мы видим волшебный текст, написанный богом. Однако стоит ей спрятать свои половые органы и начать говорить собственные слова, то, как правило, с души воротит слушать её и видеть, а особенно в те краткие или долгие времена уже наступившей удовлетворённости. И если ты терпишь женщину, то лишь в предвкушении, что она вскоре снова заворожит тебя словами-отверстиями, которые создал для неё бог.

Но как бы гениальна актриса ни была, она, играющая одну и ту же роль, начинает нам надоедать и лишь новая актриса, с новым талантом исполняющая ту же гениальную роль, освежает наш интерес к ней.

Бенджамен Франклин писал, что женщина начинает стареть сверху вниз, сначала старость поражает лицо, потом грудь и тело, а то, что между ног – стареет последним и поэтому у немолодой женщины пизда не хуже, чем у молодой. Он советовал накрыть голову пожилой женщины корзинкой и ебать всласть, а пожилая женщина будет более умела и благодарна, чем молодуха. То есть, другими словами, Франклин в каждой женщине видел «всадницу без головы», а лишь с пиздой.

Любая женщина обладает таким волшебством, вне зависимости от её лица и прочего – и именно в этом женская сила и слабость, власть и бессилие, красота и уродство, сладость и горечь (солоноватая). Всякая женщина выглядит однозначно значительно, если её раздеть и установить в нужную позу. И только этот образ женщины является её истинным. Настолько истинным и главнейшим, что его запрещают, именуют непристойным, аморальным, а в некоторых странах наказывают на него смотрящих, а кое-где даже убивают. Ибо на сокрытии этой правды, на песке антисексуальной лжи построено общество.

Что же это за волшебство (для многих злое волшебство), которое вызывает в людях столько восторга, часто открытого, а нередко и переродившегося в ужас, ненависть и злобу?