Я не шевелилась.

– Фериус, посмотри на меня.

Но я была слишком занята, задыхаясь от ярости, чтобы выполнять его приказы.

– Тейзан.

– Что?! – крикнула я, с такой силой сжимая рукоять, что у меня заболела ладонь. – Я сделала как ты велел, правда же? Остальные маги из Тайного Общества явятся сюда в любой момент и убьют нас. Ты счастлив?

– Я хочу, чтобы ты взглянула на меня, Фериус.

– Зачем?

– Тебе нужно усвоить урок.

Наконец я повернулась к нему лицом. Он по-прежнему стоял на коленях рядом с магичкой. Он поднял её окровавленную правую руку и показал свою.

– Мы с ней сейчас чувствуем одинаковую боль. Ее кровь такая же красная, как и моя. Понимаешь?

– Она наш враг.

Дюррал взглянул на девушку и улыбнулся.

– Не мой, – сказал он. – Своих врагов я выбираю сам.

Нет слов, чтобы описать, в какой я была ярости. Моя жизнь и моя свобода зависели от того, когда маги вернутся в это святилище. А Дюррал Бурый тратил время, пытаясь научить меня пути Воды.

– Скажи ему! – крикнула я девушке. Ала-трис. – Скажи ему, что он аргоси, а ты джен-теп. И если б даже вы не похитили нас и не связали долбаным заклятием шёлка, всё равно были бы нашими врагами, просто из принципа!

Не знаю, почему я ожидала ответа. Для неё я была просто безумным медеком, которого нужно сжечь хорошим огненным заклинанием. И всё же, когда её дрожащие губы приоткрылись, она не попыталась колдовать. Вместо этого магичка проговорила:

– Я… У меня есть долг перед моим народом.

Дюррал встал и протянул ей здоровую руку. Удивительно, но девушка опёрлась на неё и поднялась на ноги.

– Считай, что у нас с тобой разные представления о долге, Ала-трис, – сказал Дюррал. – Но как бы то ни было, ты выполнила отданные тебе приказы – держала нас в этом заклятии шёлка, сколько могла. Когда мы вырвались из тюрьмы ваших магов, ты пыталась сражаться, несмотря на боль и растерянность. Ты была храброй, как и надлежит солдату. Но теперь твой долг выполнен. Согласно любым законам – любой страны, включая эту, – мы с девочкой имеем полное право убить тебя за то, что ты с нами сделала. Однако вместо этого я снова предлагаю тебе путь Воды. Теперь давай обойдём друг друга, и пусть наши пути никогда больше не пересекутся, кроме как ради мира.

Магичка неуверенно глянула на него.

– Тайное Общество… Мои наставники будут…

– С наставниками разберёшься сама. Мне нужно, чтобы ты сделала выбор прямо сейчас. Либо скажи, что между нами мир, либо придётся драться, пока один из нас не умрёт.

Он продемонстрировал стальную колоду.

– А в данный момент, девочка, все козыри у меня.

– И ты поверишь мне, если я соглашусь? Почему? – спросила она.

Дюррал сделал шаг назад.

– Потому что, как и другие члены Тайного Общества, ты была в наших головах, а мы в твоей. И мир, который ты нарисовала для нас, был намного лучше всех остальных. – Дюррал слегка поклонился ей. – Кроме того, я отлично разбираюсь в людях.

Ала-трис надолго задумалась, прикусив нижнюю губу и явно пытаясь собраться с мыслями.

– Я не предам Тайное Общество, – сказала она. – Но… я не буду нападать на вас снова, если не дадите повода. Если меня попросят наложить на вас заклинание, я откажусь и заплачу любую цену, какую потребует такая измена.

Секунду Дюррал смотрел ей в глаза, будто мог прочитать в них правду. Удивительно, но вообще-то он и в самом деле мог. Знаете, что ещё более странно? Я была почти уверена, что тоже могу. Ала-трис не лгала. Она хотела сдержать слово.

С тех пор как мы с Дюрралом познакомились, я то и дело просила его научить меня путям аргоси. Теперь же, приобретя некоторую часть его талантов, я начинала об этом жалеть. Увидеть кого-то глазами Дюррала было… словно влезть в голову этому человеку. А подолгу оставаясь в чужой голове, ты волей-неволей узнаёшь её владельца поближе.

Я отвернулась, не желая, чтобы они видели мои слёзы. Вероятно, я должна была чувствовать радость, освободившись от заклинания. Или, может, бояться того, что произойдёт, когда Тайное Общество нас поймает, – а оно нас поймает, поскольку аргоси и медек не выберутся из города, полного магов. Но сейчас мне просто было стыдно за то, что я пыталась убить человека, которого имела полное право ненавидеть.

– Насилие ослабляет дух, – сказал Дюррал. Я даже не слышала, как он подошел ко мне сзади. Очень нежно он взял меня за запястья. – Месть разрушает его. Всё просто. Аргоси, движимый жаждой насилия или мести, никогда не сможет идти нашими путями и делать то, что должен.

Я обернулась, бросая в него последние камни своего горького гнева.

– А что он должен, маэтри? Что делают аргоси такого важного? Почему из-за этого мне нужно отказаться от последнего шанса на правосудие?

Дюррал притянул меня ближе.

– Мы пытаемся спасти мир, девочка.

Я не знаю, есть ли в каком-нибудь языке более нелепые, пафосные, высокомерные и напыщенные слова, но если есть, то я никогда их не слышала. Надеюсь, что и не услышу.

– И как же это сделать? – спросила я.

Он осторожно разжал мои руки, вцепившиеся в него, и повернулся к Ала-трис, которая наблюдала за нами, огорошенная и взъерошенная, как сказал бы Дюррал.

– Где тут можно найти самых могущественных магов? – спросил он её.

– Большинство… На этой неделе в нашем городе проходят испытания посвящённых джен-теп. Принц клана и лорд-маги в Оазисе – следят, как ученики держат экзамен.

– Чрезвычайно обязан, – сказал Дюррал.

Он подошёл к кушетке, взял свой рюкзак и пограничную шляпу, а потом двинулся к двери святилища.

– Подождите! – крикнула Ала-трис. – Вам нельзя в Оазис! Сегодня у посвящённых начинаются первые поединки. Мои наставники будут там, чтобы понаблюдать за ними!

– Стало быть, поединки? – переспросил Дюррал.

Ала-трис кивнула.

– Лидеры Тайного Общества ищут талантливых учеников, чтобы завербовать их. Так было со мной в прошлом году.

Дюррал нахлобучил шляпу на голову.

– Ну что ж, звучит неплохо. – Он подмигнул мне. – Пошли, девочка. Покажем впечатлительным юным магам, как выглядит настоящий поединок.