Полчаса назад он вернулся в свою муниципальную квартиру с одной спальней, и с тех пор они стояли у него под окнами.

– Кстати, Кев, скоро я часто буду выходить…

Он повернулся и посмотрел на нее в полумраке автомобиля.

– Да не может быть… У тебя что, появился кто-то?

– Может быть.

– Давай, Стейс, колись. Парень или девушка?

Ее бисексуальность не была секретом для ее коллег, хотя она ее и не афишировала. У Вуд были старомодные родители, которые придерживались определенных правил. Любые отношения, кроме гетеросексуальных, не должны были приниматься даже к рассмотрению.

Но сама она была не из Африки. Это ее родители приехали оттуда. А для нее Англия была ее единственным домом.

– Девушка, – ответила Стейси.

В его глазах появилась догадка, которая вызвала у него сардоническую ухмылку.

– И я знаю, кто это…

– Не стоит злиться только потому, что я ей нравлюсь больше, чем ты.

– Нет, все должно быть по-честному, Стейс. Триш – классная девчонка.

Вуд еще не решила этого окончательно, но была на грани того, чтобы с ним согласиться.

– Смотри-ка, Кук вышел.

Стейси взялась за ключ зажигания.

– Подожди-ка, – сказал Кев. – Кажется, он собирается идти пешком.

– Черт, – произнесла Вуд, и они выбрались из машины.

Улица располагалась в самом центре жилого массива. Со всех сторон его окружали аллеи и овраги. Лучшая подруга, с которой Стейси училась в школе, жила в паре сотен метров от того места, где они сейчас стояли. Вдвоем они провели немало времени, бродя по окрестностям.

Сейчас полицейские прятались за живой изгородью из бирючины.

Вуд повертела головой в разные стороны.

– Он направляется к аллее, которая идет под железнодорожным мостом.

– Двинемся за ним? – спросил Доусон.

– Он еще недостаточно далеко, – покачала головой Стейси. – Если обернется, то сразу нас срисует.

Когда Кук скрылся из вида, они бросились через дорогу. Вуд быстро осмотрелась. И опять расстояние между ними оказалось слишком маленьким.

– А куда эта аллея ведет?

– На Сазерленд-роуд. Если он повернет налево, то окажется в торговом квартале. По правой стороне идет ряд домов с террасами, а напротив них – поле и парк.

Стейси еще раз осмотрелась. Кук как раз появился на краю одного из оврагов.

– Бежим, – сказала Вуд. Они должны были понять, куда он собирается повернуть.

Быстро добежав до середины аллеи, девушка еще раз оглянулась кругом. Если даже Кук уже повернул направо или налево, он все еще будет виден.

– Он пошел через поле, – сказала она, переходя через дорогу. – Если мы отпустим его слишком далеко, то потеряем из вида, а здесь из парка целых три выхода.

– Черт, – пробормотал Доусон.

Стейси его понимала. Они не могли поддерживать такую, пусть и безопасную, дистанцию – в отсутствие уличных фонарей их клиент скоро исчезнет из вида.

Они заторопились по полю, пока вновь не увидели его. Находясь в двадцати футах от Чарли Кука, они притормозили и двинулись за ним, держась на этом безопасном расстоянии.

Доусон протянул руку и дотронулся до ее плеча.

– Кев, какого черта?

– Стейси, возьми меня под руку.

А зачем это нужно? – подумала девушка. Сказать по правде, она не понимала, чего он от нее хочет.

Но она взяла его под руку и сильно сжала, чувствуя, как кости его пальцев прижались друг к другу.

– Куда ведет эта дорога? – спросил Кевин, увидев, что Кук направляется к первому выходу с поля.

– К домам и школе. В самом конце там есть библиотека, а напротив нее – несколько магазинов.

Фигура преследуемого двигалась в тусклом свете уличных фонарей. Им пришлось замедлить шаги. Видимость была прекрасной, и на дороге был всего один правый поворот.

Они остановились на границе темного поля и убедились, что Кук дошел до конца улицы и повернул направо. После этого они быстро пробежали это расстояние.

На этот раз из-за угла выглянул Доусон.

– Он пересек проезжую часть, – сказал он, ожидая комментариев Стейси.

– Там дальше должен быть паб, – вспомнила девушка, – «Карета и упряжка», кажется, потом магазин электроприборов и… Подожди-ка…

– В чем дело? – прошипел Кевин.

– Старая школа, Редалл-Хилл – теперь из нее сделали общественный центр этого микрорайона.

– Он скрылся из вида, – заметил Доусон.

Они пошли по тротуару с противоположной стороны дороги. Через пятьдесят футов Вуд увидела вход в старую школу. Кук находился всего в каких-нибудь десяти футах впереди. Девушка остановилась как вкопанная.

– Наконец-то стало понятно…

Доусон продолжал двигаться вперед.

– А что ты остановилась?

– Потому что мы знаем, куда он шел!

– Правильно, но мы не знаем зачем, – Кевин снисходительно улыбнулся.

Стейси догнала его.

Через минуту они вошли на территорию бывшей школы. Внутри они увидели доску объявлений. На ней располагалось множество листов бумаги формата А4, покрытых различными шрифтами разных размеров.

– Черт побери, это напоминает мне расписание мероприятий на турбазе, – заметил Доусон.

– Бокс, карате, кружок железнодорожного моделирования, видеоклуб, легкие физические нагрузки… – Вуд стала зачитывать все подряд.

– Посмотри-ка, что у них сегодня, Стейс!

Девушка нашла глазами строчку, в которую упирался его палец.

«Заседание молодежного клуба» – гласила надпись.

Ким Стоун припарковалась перед административным корпусом тюрьмы Иствуд-Парк через час после своего звонка. Завал из шести машин возле Бристоля заставил ее свернуть на живописную второстепенную дорогу, которая шла по холмам Малверн. Перед тем как выключить двигатель, Ким на пару сантиметров опустила водительское стекло, чтобы Барни не задохнулся, пока ее не будет. Видимо, он понял, что останется в машине и, немного покрутившись, улегся на заднем сиденье.

Раньше здесь располагался исправительный центр для малолетних преступников, а потом его переделали в женскую тюрьму на триста шестьдесят заключенных. Несмотря на все усилия вписать учреждение в окружающую его природу, колючая проволока на стенах говорила о том, что от него лучше держаться подальше.

По мнению Стоун, тюрьмам совсем не обязательно было приятно выглядеть. В них не было места для цветов и живых изгородей, чтобы сгладить острые углы. Тюрьма должна быть крепкой и с высокими стенами – так считала Ким. Тюрьмы предназначались для людей, которые совершили преступления, и должны были предостерегать других от повторения подобных ошибок. Попытки заставить их выглядеть как муниципальный жилой район были, по сути своей, вводящими в заблуждение и могли рассматриваться как образец недобросовестной рекламы.