– Лучше вернуться на корабль, – ответил он.

Девушка остановила свою зандару на безопасном расстоянии. Когда Фолкейн и Адзель приблизились к ней, губы Дэвида издали беззвучный свист.

Может быть, ее мускулатура и была чрезмерно развита, но что за фигура! Высокая, с округлостями там, где надо, длинноногая, стройная… К тому же ее одежда очень кстати не особенно скрывала все это – на девушке были короткие сапожки, высоко подоткнутая, чтобы можно было скакать верхом, меховая юбка, открытый корсаж поверх легкой блузы и короткий синий плащ. Она оказалась вооружена так же, как и туземцы, к седлу был приторочен ярко расписанный щит, каштановые кудри выбивались из-под плоского шлема. Ее кожа была удивительно бела, черты лица классически правильны; некоторая холодность этой мраморной красоты смягчалась большими серыми глазами и выразительным ртом.

– Ну и ну! – пробормотал Фолкейн. – И откуда же ты взялась, малютка?

Девушка, тяжело дыша, вытирала пот со лба. Адзель продолжал трусить по дороге, и всадница пристроила свою зандару рядом. Животное было слишком измучено, чтобы проявлять беспокойство от такого соседства.

– Вы… и правда… из другого мира? – спросила девушка. Ее низкий голос выговаривал слова англика с незнакомым Фолкейну акцентом.

– Да, вообще-то, – Фолкейн показал на корабль.

Она начертила в воздухе охранительный знак.

– Благодарение алгату! – Слово было местное и приблизительно переводилось как «магия».

Немного отдышавшись, она оглянулась на своих врагов. Те пришли в себя и восстановили походный порядок, но явно не собирались пускаться в погоню. На глазах у девушки один из воинов отделился от отряда и во весь опор поскакал к дальнему склону холма. Остальные медленно ехали следом.

Девушка протянула руку и коснулась Фолкейна, как будто хотела удостовериться в его реальности.

– До нас доходили только слухи, – тихо сказала она. – Мы слышали, будто эршока-чужеземец появился на летающей колеснице, и император запретил подданным своим приближаться к нему. Но мы думали, что в рассказах все преувеличено. Вы ведь истинно из другого мира? Может быть, даже с самой Земли?

– Я же сказал: да, – ответил Фолкейн. – Но о чем ты говоришь? Кто такой эршока?

– Человек. Разве тебе не ведомо? Эршока – так называют нас здесь в Катандаре. – Она внимательно посмотрела на Фолкейна, и как будто маска закрыла ее лицо. С непонятной для него осторожностью она продолжала: – С тех пор как сюда прибыли наши предки – более четырехсот лет назад.

– Четырехсот лет?! – челюсть Фолкейна отвисла. – Но ведь тогда еще не был изобретен гиперпространственный двигатель!

– Она, очевидно, имеет в виду икрананкские годы, – вступил в разговор Адзель, которого было трудно вывести из равновесия. – Смотри, при периоде обращения планеты в семьдесят два стандартных дня… да, получается примерно семьдесят пять земных лет.

– Но… послушай, как же, черт возьми…

– Они направлялись куда-то в другое место и должны были стать… как же это называется? Стать колонистами, – объяснила девушка. – Пираты захватили корабль и высадили их всех здесь, всех пятьсот человек.

Фолкейн попытался собраться с мыслями. Как сквозь туман до него доносился голос Адзеля:

– Ну да, похоже на вылазку с планет Пиратских Солнц – они иногда забирались так далеко от своих баз в надежде как раз на такую богатую добычу: большой пассажирский корабль. Выкупом за колонистов они, конечно, не заинтересовались. Хорошо еще, рядом оказалась пригодная для жизни планета и им не пришлось убивать пленников. Не беспокойся, маленькая женщина, – передней конечностью он похлопал ее по плечу, – Торгово-техническая Лига давно научила обитателей Пиратских Солнц хорошим манерам.

Тут Фолкейн решил, что лучше уж он сам займется утешением красотки. Широко улыбнувшись, он сказал:

– Ну и сенсация же будет! Как только на Земле узнают, они пришлют за вами корабль.

Ответом ему послужил внимательный взгляд: девушка явно относилась к нему с непонятной и огорчительной настороженностью. Только что спасенная от гибели красавица не должна бы так себя держать.

– Ты ведь эршо… я хочу сказать – ты землянин?

– На самом деле я – гражданин Великого Герцогства Гермесского, а мои спутники происходят с других планет. Но наша база на Земле. Меня зовут Дэвид Фолкейн.

– А я – Стефа Карле, лейтенант личной гвардии в… Впрочем, это сейчас несущественно.

– Почему эти вояки тебя преследовали?

Девушка слегка улыбнулась:

– Молю тебя, будем говорить обо всем по порядку. Нам ведь так много нужно поведать друг другу, не правда ли? – Но тут сдержанность оставила ее, глаза засверкали, улыбка мощностью в пятьдесят мегаватт осветила лицо. Девушка захлопала в ладоши и воскликнула: – Истинное чудо! Человек с Земли – и к тому же мой спаситель.

«Ну вот, – подумал польщенный Фолкейн, – давно бы так!» Он перестал задавать вопросы и просто любовался спутницей. В конце концов, уже много недель ему не приходилось видеть представительниц прекрасного пола.

Добравшись до корабля, они привязали зандару к одной из опор, и Фолкейн с поклоном проводил девушку по трапу к воздушному шлюзу. Чи Лан выбежала встречать прибывших.

– Что за милая зверюшка! – воскликнула девушка.

Чи ощетинилась. Задиристостью она не уступала самому достопочтенному Бельягору.

– Только попробуйте погладить меня, юная леди, – можете недосчитаться пальчиков. – Чи обернулась к своим коллегам. – Что, во имя девяносто девяти дьяволов, там случилось?

– Разве ты не наблюдала за схваткой? – удивился Фолкейн. Не удержавшись от искушения покрасоваться перед Стефой, он продолжал: – По-моему, мы не так уж плохо разделались с этими бандитами.

– Какими бандитами? – оборвала его Чи. – Мне же отсюда все было видно: они отправились прямо в город. Если хотите знать – вы, пара пустоголовых идиотов, – вы расколошматили отряд солдат императора, для заключения договора с которым мы сюда прилетели.

Представители Торгово-технической Лиги и их гостья собрались в салоне. Идти в город никому не хотелось – там можно было нарваться на стрелу. Пусть уж лучше явится Гудженги и потребует объяснений. К тому же всем хотелось сначала порасспросить друг друга.

Фолкейн налил себе и Стефе шотландского виски, Адзель запасся четырехлитровой ёмкостью кофе. Его буддистские принципы не мешали ему при случае пить и более крепкие напитки, но ни один корабль в дальнем полете не имел достаточных, на вкус воданита, запасов спиртного. Чи Лан, на которую алкоголь не оказывал никакого действия, вставила в свой любимый мундштук из слоновой кости сигарету со слабым наркотиком. Всем было нужно успокоить расстроенные нервы.

Девушка, щурясь и хмурясь одновременно – ее глаза были непривычны к яркому корабельному освещению, – поднесла стакан к губам и залпом выпила содержимое. Крепкий напиток заставил ее задохнуться. Фолкейн поспешил похлопать ее по спине. Ругательства, которыми перемежались приступы кашля и судорожные вздохи, заставили его покраснеть.