Стефа потянулась за мечом.

– Ну-ну-ну, – укоризненно пробормотал Адзель, кладя на ее руку свои железные пальцы, – разве так можно?

– Прошу тебя, присядь, благороднейший, – пригласил Фолкейн, – и позволь предложить тебе утолить жажду.

Гудженги схватил стакан с виски с плохо скрытой жадностью. Икрананкцы в этом отношении ничем не отличались от людей.

– Я верю, что вы прибыли к нам с добрыми намерениями, – сказал он, – и это досадное происшествие найдет удовлетворительное объяснение.

– Конечно, – ответил Фолкейн с большим оптимизмом, чем на самом деле чувствовал. – Мы увидели, как за этой женщиной моей расы гонятся всадники – разбойники, насколько мы могли судить. Естественно, мы предположили, что она наша соотечественница.

Чи выдохнула дым и сказала самым сладким тоном:

– Тем более что ты, благороднейший, не счел нужным сообщить нам о наличии поселения людей на вашей планете.

– Аххрр, – замялся Гудженги. – Я должен ведь научить вас столь многому…

– Но ведь не мог же ты не знать, насколько это для нас интересно, – неумолимо продолжала Чи.

– По вашей же собственной просьбе…

– Благороднейший, мы шокированы и огорчены.

– Но это же всего лишь одно из солдатских братств…

– Солдатское братство, имеющее большое значение в империи, – империи, с которой мы честно и открыто ведем важные переговоры.

– Но эта эршока нарушила строжайший приказ императора…

– Какой приказ? Чтобы нас держали в изоляции? Это, благороднейший, для нас еще одно неприятное открытие. Мы начинаем сомневаться, стоит ли вам доверять. Может быть, мы здесь нежеланные гости? Ты же знаешь, мы можем и отбыть. Мы не собираемся навязывать ни себя, ни свои товары.

– Нет, нет, нет! – воскликнул Гудженги, у которого слюнки текли каждый раз, когда он вспоминал о виденных образцах – от синтетических тканей до огнестрельного оружия. – Это только…

– Хотя, говоря откровенно, – гнула свое Чи, – вряд ли этим все кончится. Люди на Земле, узнав об эршока, должны будут позаботиться об их перевозке в более подходящее место. Правители Земли едва ли будут довольны, узнав, что в Катандаре скрывают присутствие их соотечественников. Может быть, с ними к тому же плохо обращаются? Боюсь, что все это вызовет большие осложнения.

Фолкейн был слишком потрясен, чтобы насладиться посрамлением Гудженги. Ведь сам он не подумал о последствиях! Если эршока вернутся на родную планету своих предков – шуму будет на всю Галактику! А его задача – держать все их открытия в секрете…

Может быть… но нет. Он посмотрел на Стефу, настороженно сидевшую на кончике стула, на отблески света в ее каштановых кудрях, на серые глаза и изгиб белой шеи, и понял, что не сможет предать ее, скрыв существование эршока. К тому же это было бы бесполезно: как только на Икрананке появятся торговые корабли, все выйдет наружу и какой-нибудь совестливый болван обязательно начнет болтать…

Гудженги дрожащей рукой поднял стакан, запрокинул голову и вылил виски в широко разинутый клюв.

– Я должен сообщить императору… Действительно, должен. Но… в сложившихся обстоятельствах… Может быть, нам удастся прийти к соглашению?

– Мы очень на это надеемся, – ответил Адзель.

– Дело в том, – признался Гудженги, – что незадолго до вашего появления случилось… аххрр… весьма прискорбное событие. Империя начала завоевание Сундрадарты. – Язык икрананкцев не предусматривал лицемерных выражений вроде «умиротворение». – Ключ к этой провинции – город Рангакора. Он сильно укреплен, его трудно захватить, так что император отправил туда свои отборные войска, эршока, чтобы они взяли крепость штурмом. Командовал ими генерал гвардии… э-э…

– Роберт Торн, – отрывисто сказала Стефа, вспомнив, что губные звуки икрананкцам не даются.

– Им удалось…

– Можно бы и поблагодарить девушку, – перебила его Чи.

Гудженги смутился и снова приложился к виски.

– Им удалось, – выдавил наконец он из себя, – захватить город. Но тут… э-э… Ро’ер’орн решил, что из Сундрадарты получится неплохое королевство для него самого. Он и другие эршока… В общем, они выбросили из Рангакоры наши войска и захватили власть. Так оно и остается по настоящий момент. Нам еще не удалось… справиться с ними. Тем временем эршока в столице начали волноваться. И тут как раз появляетесь вы – той же самой расы, а может быть, и из того же братства! Разве удивительно, что император решил… аххрр… проявить осмотрительность?

– Иуда и его сребреники! – прошептал Фолкейн.

Наступила тишина, которую только подчеркивали шелест вентиляторов, нетерпеливое постукивание пальцев Чи по мундштуку и астматическое дыхание Гудженги. Стефа мрачно смотрела себе под ноги и теребила подбородок. Наконец она пришла к решению, выпрямилась и сказала:

– Да, истинно, все так и было, и это очень плохо для эршока в Катандаре. Они знают, что находятся под подозрением. Если император совсем перетрусит, он может даже приказать их вырезать. Это, правда, было бы не очень мудро с его стороны – ведь неизвестно, кто уцелеет в потасовке, – к тому же мы, эршока, вовсе не хотим, чтобы империя развалилась. С другой стороны, мы должны подумать и о себе. Тут до нас дошли слухи о чужеземцах. Без этого не могло обойтись: жители Хайякаты разнесли новости до того, как был наложен запрет, да и теперь иногда крестьянам удается проскользнуть мимо стражников. Нам, эршока из Железного Дома, обязательно нужно было узнать, что кроется за всеми этими россказнями. Иначе мы бы оказались в положении слепца на горной тропе. Я решила пробраться сюда. Это была моя собственная идея, я не кривлю душой: никто больше ничего не знал. Но стражники меня углядели.

Гудженги не воспользовался представившейся возможностью порассуждать о лояльности и субординации. Впрочем, возможно, ему это и в голову не пришло. За проведенные на Икрананке недели у Фолкейна сложилось впечатление, что туземцы преданы своим кровным родственникам, а в остальном руководствуются соображениями выгоды.

– Эй, минуточку!

В возбуждении Фолкейн вскочил с места. Гудженги схватился за кинжал, но Дэвид, не обращая на него внимания, зашагал взад-вперед по салону. Наконец он выпалил:

– Да ведь это для нас просто магия! – В катандарском языке отсутствовало слово «везение». – Ваш император напрасно подозревает нас. Мы заинтересованы в том, чтобы иметь дело с крепким государством. Наш корабль достаточно вооружен, чтобы взорвать какую угодно стену. Мы захватим Рангакору для императора.

– Нет! – вскричала Стефа, вскакивая на ноги и выхватывая меч. – Ах ты подлый…

Фолкейн дал ее пылу остыть в стальных объятиях Адзеля, затем спросил:

– Ну, в чем дело? Разве ты не на стороне императора?

– Прежде чем тебе удастся перебить тысячу эршока, – прошипела она сквозь стиснутые зубы, – я… – и она принялась долго и в анатомических подробностях перечислять, что она сделает с Дэвидом Фолкейном.