Вполне возможно, что схватка продолжалась бы и здесь, но горячий пар, хлеставший со всех сторон сразу, заставил Темняка поспешно вернуться обратно.

– Горячевато там у вас, – пожаловался он. – Не прачечная случайно?

– Нет. Там хозяйская еда распаривается, – пояснила Зурка, сразу прекратившая визг.

– А твоему приятелю это не повредит?

– Если бы! Этот стервец даже мертвым из петли вывернется. Тем более что он знает здесь все ходы и выходы.

Как бы в подтверждение этих слов где-то совсем за другой стеной раздалась брань карлика, правда, весьма невнятная.

– Язык он себе всё же ошпарил, – сказала Зурка.

– Скорее всего, прикусил, – возразил Темняк, поглядывая на «букет».

– А ты шустрый! Быстро здесь обжился.

– У меня такое правило – на новом месте первым делом бью морду хозяину, а потом насилую хозяйку, – пошутил Темняк, вкладывая в слово «хозяин» совсем другой смысл, чем это принято было в Остроге.

– Ну и как? – с ехидной улыбочкой поинтересовалась Зурка. – Изнасиловал?

– Пытался. Да не удалось, – развел руками Темняк. – Насиловать брадобреек – себе дороже.

– Да я не про себя спрашиваю, а про настоящую хозяйку. С которой ты спал этой ночью.

У Темняка сразу отвисла челюсть, – а Зурка со смехом поведала ему, что здешний Хозяин – на самом деле Хозяйка. Именно женские особи являются наиболее влиятельной и деятельной частью этой расы. В отличие от немногочисленных самцов, инертных и изнеженных, они обладали и хваткой, и предприимчивостью, и темпераментом.

Плачевное положение, в котором оказалась Стервоза (так слуги называли между собой Хозяйку), скорее всего, тоже стало результатом разборки из-за какого-то особо привлекательного самца.

– Мы-то, – Зурка с улыбочкой похлопала себя по ляжке, – почти всегда можем, но не всегда хочем. Ты понимаешь, о чем я говорю. А они совсем другой породы – хотят и могут только один раз в тридцать-сорок дней. Но уж тогда им просто удержу нет. Всякий стыд теряют. И если случается, что две охочие самки позарятся на одного и того же самца – жуткое дело. До смертоубийства доходит.

– Не зря, значит, говорят, что страсти правят миром, – многозначительно заметил Темняк. – Причем везде и всюду.

– А ты как думал! Возьми, к примеру, этого вшиваря, – она кивнула головой в ту сторону, откуда продолжали доноситься проклятия. – Противный, как кусок дерьма, а туда же… Прохода мне не дает.

– Ничего, я с ним как-нибудь разберусь, – пообещал Темняк.

– Я сама с ним разберусь. И с тобой заодно. Нечего на меня пялиться! Ступай к своей Стервозе. Она тебя приласкает.

Это уже напоминало вспышку ревности, что было хорошим знаком. Женская злость – залог любви. Хуже всего, если женщина к тебе равнодушна.

Впрочем, Темняк не имел на Зурку никаких матри-монтильных видов. Если сбежать на волю прямо из покоев Стервозы нельзя, значит, надо искать другую дорожку. А для этого пригодится любая помощь. И Стервозы, и Зурки, и даже злобного карлика, звавшегося, кстати говоря, Цвирой. Заводить в этих условиях шашни – то же самое, что вешать на себя лишние цепи.

– Я, собственно говоря, вот по какому поводу, – чувство голода, слегка притупившееся во время схватки, взыграло с новой силой. – Мне есть хочется. А то, что после Хозяйки осталось, просто в глотку не лезет.

– Ничего удивительного, – согласилась Зурка. – К их жратве ещё привыкнуть нужно. Такие привереды! Они любой продукт, прежде чем съесть, сначала пропарят, перетрут, пропустят через целую дюжину цедилок, а потом ещё дожидаются, пока эта бурда перебродит и дозреет. И всё потому, что собственного желудка нет. Подожди, я тебя сейчас очистками угощу. От вчерашнего ужина остались. Забыла их в мусоропровод сбросить.

«Очистки» на поверку оказались чем-то вроде фруктового салата, не слишком питательного, но способного заморить червячка.

– Благодарствую, – сказал Темняк, уплетая это угощение за обе щеки. – А сама почему не ешь?

– Опасаюсь. Я ведь к хозяйской пище привыкла. Как бы заворот кишок не заработать. Да и брезгую что-то… Это зверек? – Она подняла за хвостик огрызок груши.

– Нет, это фрукт. Такая же часть дерева, как листья или корни. Впрочем, ты, наверное, и дерева-то никогда не видела.

– А вот и видела! Правда, только одним глазком, когда меня Стервоза на крышу Острога брала.

– Большие там деревья?

– Приличные.

– И что же на них растет?

– На них Хозяева растут.

Темняк про себя подивился этим словам, но переспрашивать не стал, решив, что Зурка просто оговорилась. Сейчас его занимало совсем другое – как бы, не уронив достоинства, выпросить ещё одну порцию «очисток».

Общение с Зуркой, не только насытившее, но и развеявшее Темняка, к сожалению, продлилось недолго. Ссылаясь на страх перед Хозяйкой, девушка постаралась побыстрее выпроводить его и даже поцелуем на прощание не одарила – на верхотуре вольность нравов не поощрялась.

Вернувшись с помощью «букета» в спальню, Темняк, как мог, устранил следы своего недавнего буйства и даже собрался было почистить кормушку, но она уже сияла изнутри, словно стерилизатор для хирургических инструментов.

Больше заняться было абсолютно нечем, и вскоре выяснилось, что вынужденное безделье утомительней любой работы. Столб призрачного света продолжал мерцать в углу, но различить в нем что-либо было невозможно.

День между тем клонился к вечеру, и Темняк, плохо спавший прошлой ночью, начал клевать носом. Разбудил его карлик Цвира, выглядевший наподобие бультерьера, которому мешает вцепиться в горло врага только короткий поводок.

– Иди, тебя зовут, – прорычал он, буквально испепеляя Темняка взглядом.

– Куда? – преспокойно поинтересовался тот.

– Куда надо, туда и зовут!

– А если подробнее? – Темняк даже не сдвинулся с места.

– Гости у Хозяйки, – вынужден был объясниться Цвира. – Гулянка какая-то.

– А пожрать там можно будет?

– Смотри, как бы тебя самого там не сожрали!

– Пока мы с тобой не объяснимся, я никуда не пойду. Какие ко мне претензии? Драку ты начал первым, согласись. И зря. К Зурке я не питаю никаких чувств, можешь успокоиться. Попал я к ней совершенно случайно, разыскивая еду. Если всё дело только в Зурке, то обещаю, что даже пальцем к ней не притронусь. А я не из тех, кто бросает слова на ветер.

– Если бы я не знал эту потаскушку, то, возможно, и поверил бы тебе. Она любого мужика в два счета окрутит. Так и норовит на сторону гульнуть.

– Такое от безделья случается. Но если я тебе мешаю, есть верный способ избавиться от меня. Помоги мне сбежать отсюда.

– Ты хочешь вернуться вниз, на улицы? – Похоже, что это предложение сразу заинтересовало Цвиру.