Я в ужасе уставилась на свои ладони — обычные, человеческие, естественного, чуть розового цвета. Провела по щеке — никакого жара не чувствуется. На вейриэне-телохранителе не рискнула проверять, хотя он мужественно подставил руку.

Рамасха подобрался, как зверь перед прыжком, — уже ни малейшей усталости в сосредоточенном, хищно обострившемся лице. К счастью, направление атаки он взял не на меня, как виновника переполоха, а на Роберта. И — вот странность! — король на миг смутился, но тут же властно вздернул голову и положил ладонь на оголовье меча. Почти невидимые лучники на галерее встрепенулись.

— О, еще одна драка? — пробормотал под нос мой долговязый телохранитель.

— Зольтар, если я опять… ну, ты помнишь? Сразу воткни в меня сельт! — выдохнула я.

— Мастер Рагар перед уходом запретил применять против вас это оружие.

— Почему?

— Предупредил, что через неделю все равно будет бесполезно. Этот срок прошел.

Тут уже я взяла охотничью стойку:

— Срок для чего? Почему бесполезно?

По бесстрастному лицу вейриэна пробежала непонятная тень. Тоже смутился? День чудес.

— Путь Айшери, — шепнул он почти беззвучно. — Сообщающиеся сосуды.

Да, это объясняло и реакцию Рамасхи, и смущение Роберта. Получается, что невыплеснувшийся огонь королевского гнева на поведение принца Игинира и на слова императора Севера каким-то образом передался мне. Гневался король, а раскалилась я! И случилось это из-за обряда айров. А ведь всего неделя прошла. Что же будет через год? Стану свирепой рыжей буйволицей и не замечу?

— И откуда Рагар все знал наперед? — спросила я.

— Он страж Белогорья. Обязан был думать на годы вперед, как и вся наша семерка высших мастеров.

— Что ж тогда он так часто… умирает?

— Не умирая, не живут, мой принц, — загадочно ответил вейриэн.

Между тем обстановка одновременно и накалялась, и леденела до хруста легких при вдохе. Безумный контраст. Я даже помечтала о захватывающей битве льда и пламени и вообразила, как выползает из оставшейся от противников лужицы слизняк Липерий, известный как герцог Виннибор.

Но тут и лед, и пламень вспомнили о причине всех бед.

— Ваше высочество принц Лэйрин! — уставились оба на меня.

Да, это пока еще я.

Долг требовал немедленно принести сестрице искреннейшие извинения, соболезнования и прочая, и прочая, что и было сделано.

Рамасха пообещал упросить императора об отсрочке до полного выздоровления Виолетты, но, разумеется, небескорыстно. Император Севера мог потребовать торговых уступок в качестве компенсации за ожидание и попорченную внешность невесты.

Дальнейший диалог короля и принца происходил уже без свидетелей, но я успела понять, что речь пойдет об увеличении поставок «корня солнца» — оказалось, именно равнинные короли Ориэдра были изобретателями и единственными поставщиками столь нужного северянам эликсира.

Я обрадовалась, что меня выставили: за эти дни уже изрядно притомила роль королевской тени. Мои обязанности наследного принца, как оказалось, состояли в неотлучном сопровождении его величества всюду, кроме уборной, и в «наматывании на ус» государственных тайн и тонкостей придворных интриг.

С тайнами и интригами дела в королевстве обстояли блестяще, в отличие от всего остального.

Особенно мучила тайна Виолы.

После исчезновения Дигеро она заперлась у себя, сославшись на нездоровье, не появлялась даже к столу, и Роберт был этим весьма озабочен и хмурился, когда придворный лекарь отчитывался ему на ухо. Меня в эти моменты король куда-нибудь отсылал. И такая таинственность настораживала. Виолетта тоже отмалчивалась, а уж теперь и подавно говорить не будет…

Так и оказалось: девушки не пожелали открыть дверь кронпринцу. Я могла бы приказать, статус позволял, но кто же лезет в девичье сердце с пыточными щипцами?

Фрейлина Виолы разыскала меня через час и сунула записку. Еле разобрала корявый почерк с немыслимыми ошибками: «Дарагой брат! Прастите. Виалета очинь злиться но сичас она ушла к Его виличиству, и я прашу Вас вернуться. Мне ниобходимо срочно и тайно поговарить с Вашим высочиством. Искрине любищая Вас систра Виола». Ничего, вздохнула я, Диго обучит жену грамоте, если уж ее родному папеньке было плевать.

Откладывать разговор нельзя: во-первых, король мог призвать в любой момент, во-вторых, близился закат, а на темное время суток Роберт посадит меня под огненный замок.

А раз встреча должна быть тайной, пришлось пробираться к сестре через окно. С помощью Эльдера, конечно.

Фрейлины были предупреждены, но все испортил бесцеремонный «снежный дьявол» — сунул морду в приоткрытую створку окна и смачно облизнулся:

— Какое изумительное пиршество… для глаз!

Визг, писк, многочисленные ушибы паникующих… Шум был услышан, стража бдела, потому я просто сгребла лежавшую в постели сестру в охапку и похитила.

Нас приютил Светлячок: у опального фаворита точно не станут искать девушку.

Едва мы расположились в комнате, Виола, уткнувшись в мое плечо, горько зарыдала, и я растерялась. У меня был опыт утешения впечатлительной Лилианы, но я хорошо помнила, как печально этот опыт закончился.

Зато барон Анир фьерр Гирт сообразил, что делать: непрерывно болтая о дивной весенней погоде в начале зимы, налил вина, заставил Виолу выпить, и ушел только тогда, когда принцесса успокоилась.

Я тут же выпалила:

— С Дигеро все в порядке, не переживай. Казнить его не будут. И препятствовать вашему браку я тоже не буду.

Она опять побледнела, губы задрожали…

Но все-таки Виола — единственная из всех дочерей Хелины, кто унаследовал характер горной леди. Спинка выпрямилась, кулачки сжались, фиалковые глаза сверкнули решимостью.

— О нет, братец. Я как раз хотела просить вас, чтобы вы не соглашались на этот брак! Теперь вы — единственная моя надежда. Отец сразу сообщил мне, что младший лорд фьерр Этьер в безопасности и планы его величества относительно нас не изменились. Но это… это невозможно!

— Но почему, Виола? Тебе не нравится, что Диго не так знатен для принцессы? Он будет прекрасным мужем. Его семья богата. Видела бы ты их владения и замок! У них лучшие серебряные копи в Белых горах, не считая других рудников. Сам он умен, образован и лучший ученик воинской школы. У него блестящее будущее, вот увидишь! — я запнулась: если не будет, как дурак, защищать всяких чудовищ, разумеется. И вообще, почему я ее уговариваю? С ума сойти! — Или он тебе совсем не нравится, и ты тоже думаешь, что все горцы — дикари?

— Нет, нет, я так не думаю и не оспариваю его достоинств. Первый рыцарь ордена Священного Пламени безупречен. А мои чувства не имеют никакого значения. Как послушная дочь, я вышла бы замуж за любого по приказу короля. Но Дигеро! Он так благороден и чист, он достоин лучшей жены, милый брат!