Среди оснований деревьев, в полумраке зеленой завесы полыхал ярким пламенем знакомый лентовидный завиток – знак бан-али, нанесенный чьей-то искусной рукой.

Йоргенсен потыкал массу носком ботинка.

– Какой-то горючий состав.

Затем другой ногой он забросал пламя землей, пытаясь его погасить. С Манни вдвоем они прошлись вдоль горящих линий узора и прибили огонь. Едва управились, Манни поднял глаза к небу, провожая уплывающий в предзакатное небо дымок.

– Нужно вернуться в лагерь, – сказал Йоргенсен.

Манни кивнул, и они зашагали обратно, под сень одинокого бразильского ореха. В лагере Йоргенсен рассказал о находке.

– Я свяжусь с полевой базой. Доложу, что тут у нас. – Он подошел к увесистому радиоузлу в рюкзаке и снял трубку. После недолгого молчания капрал выругался и бухнул трубку на место.

– Что там? – спросил его Манни.

– Мы прошляпили окно в канале «Сат-Кома» – опоздали на пять минут!

– И что бы это значило? – спросила Анна.

Йоргенсен махнул на радиоузел, потом ткнул пальцем в небо.

– Преобразователи с военного спутника теперь вне досягаемости.

– До каких пор?

– До четырех утра.

– А если связаться с другой командой? – спросил Манни. – По персональной рации?

– Так тоже пробовал. Радиус их действия всего шесть миль. Группа капитана Ваксмана слишком далеко от нас.

– Получается, мы отрезаны? – подытожила Анна.

– Только до завтрашнего утра, – мотнул головой Йоргенсен.

– А потом что? – Зейн нервно шагал взад-вперед, не пуская глаз с леса. – Мы не можем торчать тут еще двое суток, дожидаясь паршивого вертолета.

– Согласен, – произнес Коуве, глубоко нахмурившись. – Индейцы из деревни нашли точно такой знак на шабано в ту ночь, когда их истребили эти лягушкопираньи.

Рядовая Каррера повернулась к нему:

– Что вы хотите сказать?

Коуве сдвинул брови.

– Пока ничего… – Взгляд профессора привлекла заволокшая небо дымка. Лес до сих пор заволакивал горьковатый смог. – Знаю только, что нас пометили.

* * *

17 часов 33 минуты

Джунгли Амазонии

Никогда еще Фрэнк так не радовался заходящему солнцу. До привала оставалось совсем немного. После многочасовой ходьбы и бессонницы у него болел каждый мускул. Он еле переставлял ноги вслед за впереди идущим рейнджером. Сзади ковылял Нат.

Невдалеке кто-то вскрикнул:

– Ух ты! Вы только гляньте!

Волочившая ноги команда ускорила шаг. Фрэнк взобрался на небольшой пригорок и увидел то, что вызвало такое удивление у десантника: в четверти мили от них джунгли оказались затоплены водой. Ее поверхность сияла серебром в свете заходящего солнца. Озеро преграждало путь, разливаясь в обе стороны на многие мили.

– Это называется игапо, – произнес Нат. – Заболоченный лес.

– На карте его нет, – сказал капитан Ваксман.

Нат пожал плечами.

– Такие участки встречаются вдоль всей Амазонки. Они появляются и исчезают в зависимости от обилия дождей. Но если здесь так сыро далее к концу сухого сезона, стало быть, болото постоянное. – Нат вытянул руку. – Обратите внимание, как обрывается лес в этом месте – деревья погибли от непрерывного затопления.

Фрэнк и впрямь заметил прореху в зеленом покрывале. Все, что осталось от джунглей, – редкие стволы исполинов, растущие прямо из-под воды, и мириады кочек-островков. Зато сверху над заводью открывалось широкое небесное окно, такое ослепительно синее, что резало глаза после долгой дороги в зеленом полумраке.

Отряд осторожно спустился по длинному пологому склону, у подножия которого начиналось болото. Воздух здесь казался густым и живительным. Болотистые берега радовали глаз остролистыми бромелиевыми и крупными орхидеями. Жабы и лягушки заладили хором, да и птицы щебетали вовсю, словно норовили перекричать своих соседей-амфибий. У кромки воды рыбачили голенастые серые и белые цапли. Заслышав приближение чужаков, поднялась на крыло стайка уток.

В пятидесяти футах от границы с водой капитан Ваксман дал приказ остановиться.

– Мы прочешем берег на предмет очередной метки, но сперва нужно убедиться, что у воды безопасно. Сюрпризов мне больше не надо.

Нат выступил вперед.

– Да все будет нормально. Если верить Манни, те хищные твари – наполовину пираньи, а значит, не любят стоячей воды – предпочитают протоки.

Ваксман взглянул на него.

– Насколько мне помнится, пираньи не преследуют добычу по суше.

Фрэнк заметил, как Нат слегка вспыхнул и склонил голову.

Ваксман отправил капрала Ямира к самой кромке болота.

– Посмотрим-ка, что тут у нас.

Пакистанец поднял винтовку и пальнул из подствольного гранатомета в направлении отмели, чуть наискось. От взрыва поднялся гигантский водяной столб, всполошив птиц и обезьян на насестах. На прибрежные деревья обрушился дождь из ошметков водяных лилий пополам с болотной водой. Отряд выждал десять минут, но ничего не появилось – ни одной подозрительной твари, пытающейся напасть или скрыться.

Ваксман взмахом руки послал солдат вперед, на поиски нового дерева с посланием.

– Осторожнее. Держитесь подальше от воды и глядите в оба!

Долго ждать не пришлось. Следопыт Воржек уже в который раз крикнул во всеуслышание:

– Нашел!

Стоял он всего в десяти ярдах по правую сторону, неподалеку от края.

На пальмовом стволе, склонившемся над водой, виднелся знакомый лоскут синтетической ткани, пригвожденный колючкой к коре. Метка почти полностью совпадала с предыдущей – снова инициалы и стрелка на запад, аккурат в направлении болота. Отличалась она только датой.

– Пятое мая, – прочел Олин. – Двумя днями раньше.

– Похоже, Кларк шел отсюда. – Воржек стоял в нескольких шагах от ствола.

– Да, но стрелка указывает на воду, – возразил Фрэнк.

Он надвинул поплотнее козырек, чтобы в глаза не светило, и вгляделся поверх болота. Далеко вдали различались плоскогорья, однажды виденные им на топографической карте у капитана Ваксмана, – красноватая гряда скал в виде плато с зелеными шапками, разделенных поросшими лесом ущельями.

Капрал Окамото протянул Фрэнку бинокль.

– Попробуйте так.

– Спасибо.

Фрэнк поднес окуляры к глазам. Нат последовал его примеру. В поле зрения бинокля плато с их отвесными стенами виднелись отчетливее. С нависающих круч к лежащим у основания топям сбегали узкие водопады. У подножия скал клубилась водяная пыль, скрывая расщелину с заросшими склонами, уходящую прочь от болота к высокогорью.