машины, несколько человек стояли на балконах своих гостиничных номеров и смотрели на них.

Они уехали со Скиппером, все еще бившимся в истерике. Он раскачивался, плакал и пинал сиденье перед собой, все это напрягало и без того расшатанные нервы.

Час спустя Скиппер, наконец, вымотался и рухнул на Мэтти, погрузившись в тревожный сон, а Грейс посмотрела на Хэдли и сказала:

– Ему нужно перестать носить эту форму. Он нас погубит.

Хэдли не возражала. Скиппер выделялся, как ходячий рекламный щит, указывающий всем, кто тут участвовал в перестрелке прошлой ночью возле ресторана Pat’s Barbeque. Она не знала, что ей с этим делать.

Когда они сделали остановку, чтобы сходить в туалет и купить продукты, Мэтти держала Скиппера подальше от окон минимаркета, защищая его своим телом, как могла. Они залезли внутрь, и Хэдли повернулась к ним.

– Эй, Чемпион, ты как?

Он поднял на нее лицо, его голубые глаза были широко раскрыты.

– Я хочу домой.

– Я знаю, приятель. Я знаю. – Ее сердце сжалось, она вернулась обратно на свое место.

Грейс вышла из магазина, ее лицо побледнело. В руках она держала пару сумок, наполненных напитками и едой. Что-то было не так, и Хэдли уже ждала, что она прыгнет за руль и сорвется с места, но вместо этого Грейс поставила сумки на заднее сиденье рядом с Мэтти и продолжила заправлять машину.

Когда она закончила, то села в машину и выехала на дорогу. Ее глаза были прикованы к ленте дороги, бесконечно тянувшейся перед ними.

– Что случилось?

– Мы были в четырехчасовых новостях по Fox.

48

ГРЕЙС

Ренегаты, мятежницы, современные Робин Гуды – вот слова, которые использовала репортерша. Она была молодой и красивой испанкой. Женщина стояла перед Pat’s Barbeque, позади нее мигала неоновая вывеска. Заголовок под ней гласил: Беглянки все еще на свободе. Телевизор висел над головой кассира, Грейс смотрела на экран. В выпуске были фотографии и даже короткое видео. Оно было темным, и трудно было разобрать хоть что-то, кроме силуэта Хэдли, вспышек выстрелов и расплывчатых теней вдали, но и этого было достаточно для того, чтобы сделать захватывающий пятисекундный клип для программы новостей.

Репортер дал удивительно точный отчет о том, что произошло за последние четыре дня, начиная с преследования ФБР в больнице, их злоключений в Барстоу и похищения агента ФБР в Бейкере, и заканчивая событиями прошлой ночи в Солт-Лейк-Сити. У них даже была карта, и они составили маршрут перемещений.

– Пожалуйста, – сказал кассир, заставив Грейс отвести взгляд, когда репортер представлял Берта, мужчину, с которым она танцевала прошлой ночью.

– Грейс чертовски хорошо танцевала… – говорил Берт, пока она выходила из магазина.

Ренегат, мятежница, современный Робин Гуд – Грейс не могла отнести к себе ни одно из этих слов. Она чувствовала себя маленьким ребенком, который случайно разбил окно, потому что играл не там, где должен был, и который теперь отчаянно пытался не попасться.

– Ты в порядке? – спросила Хэдли.

Грейс перевела взгляд на нее, а потом снова уставилась на дорогу.

– Ты не говоришь ни слова уже несколько часов.

– А что ты хочешь, чтобы я сказала?

– Не знаю. Что-нибудь.

– Агент сбежал.

– Марк? Он выбрался? – затараторила Хэдли, явно взволнованная. Затем, поняв, что волноваться ей было не положено, она с трудом сдержала улыбку.

– Он в порядке, – сообщила Грейс. – И я рада, что он в порядке.

Правда была в том, что Грейс чувствовала себя ужасно, оставляя его там. Это был кошмар. Она оставила оружие в багажнике его арендованной машины, чтобы он мог найти свой пистолет, и попыталась сделать его пребывание максимально комфортным, но это не мешало ей чувствовать себя плохо. Он просто был парнем, который пытался делать свою работу.

– Это плохая идея, – сказала она мгновение спустя, въезжая в ряд машин, тянущийся по съезду к «Курс-Филд»[13].

– Нам придется это сделать, – сказала Хэдли, с беспокойством оглядываясь на Скиппера, который сидел прямо и смотрел в окно на вереницу фанатов.

Сердце Грейс колотилось.

– Только подумай, – воскликнула Хэдли, – это ведь последнее место, где нас будут искать. А еще это единственное место, где мы сливаемся с толпой.

Она конечно же имела в виду Скиппера и его настойчивое желание носить только бейсбольную форму. Они остановились в магазине спортивных товаров недалеко от Денвера и сменили его футболку «Доджерс» на майку «Рокиз», и Грейс признала, что он стал очень похож всех остальных детей.

– Мне не нравится, что придется оставлять деньги, – проворчала она, следуя жестам парковщика, занимая место в дальнем конце участка размером с десять футбольных полей.

Скиппер подпрыгивал на своем месте, PlayStation с его фэнтези-командой болтались в его руке.

– Пошли, Первая База, – скомандовал он Мэтти, как только машина остановилась. – Выходи! Скорее!

Мэтти вылезла, и Скиппер выскочил вслед за ней.

– Ну, мы не можем пойти на стадион с двумя миллионами долларов, – заметила Хэдли. – Это может удивить парочку людей. – Она ободряюще улыбнулась. – Пойдем, Грейс. Все будет хорошо. Мы посмотрим игру, съедим пару хот-догов, несколько часов насладимся нормальной жизнью, а затем вернёмся к нашей нелегальной рутине.

Грейс, не в силах сдержаться, улыбнулась.

– Умница, – поддержала ее Хэдли. Она вылезла из машины, при этом вид у нее был почти такой же взволнованной, как и у Скиппера.

Грейс запихнула Майлза в новый слинг, который она купила, – тот, в котором он мог висеть лицом к миру, чтобы видеть все происходящее. Его ноги тряслись от волнения, и она должна была признать, что он выглядел очень мило в своем комбинезоне «Рокиз» с фирменной кепкой и носками.

Бросив последний взгляд на багажник «жука» Блэр Батц, в котором были спрятаны сумка для подгузников с деньгами и пистолетом Фрэнка, она сделала глубокий вдох и пошла к шаттлу, следуя за Скиппером, который тащил вперед Хэдли, изо всех сил старавшуюся идти без костылей.

Когда они прибыли на стадион, Грейс оставила Хэдли, Скиппера и Мэтти у главных ворот, чтобы пройти к кассе. В воздухе пахло попкорном и пивом, и Грейс глубоко вдохнула, раздумывая о том, что она будет есть, когда попадет внутрь, ее рот наполнился слюной при мысли о ледяном лимонаде и арахисе.

Как бы плохо ни обстояли дела, ощущение безнадежности было менее острым, нежели сегодня утром. Несмотря на катастрофические события прошлой ночи, свобода была не за горами. Мэтти согласилась поехать с ней в Лондон, а Скиппер спросил только, есть ли у них бейсбол. И теперь, когда у нее было время все обдумать, идея обрела удивительную теплоту и яркость,