катала на языке это слово – такое романтичное, мечтательное. Он ошибался, но ей так нравилась эта идея, что она часто произносила это слово вслух, когда смотрела на себя в зеркало.

– Ну ладно, тогда я сделаю все первой, – сказала Хэдли и, не останавливаясь ни перед чем, поставила коробки с краской для волос на полочку, взяла ножницы, лежащие рядом с ними, и отрезала себе прядь волос.

Грейс и Мэтти одновременно вздрогнули. Они словно наблюдали за преступлением. Волосы Хэдли были замечательные – гладкая черная волна, ее можно было снимать в рекламе парикмахерских «Sassoon». Она отрезала еще одну, волосы упали на пол. Раз за разом она продолжала отрезать большие пряди, пока не осталось только неровное черное каре. Потом протянула ножницы Мэтти.

– Закончи все остальное.

Мэтти глянула на ножницы, вздохнула и неохотно поднялась на ноги. Со знанием дела она обошла вокруг Хэдли, будто профессиональный парикмахер, и снова Грейс удивилась множеству талантов, которыми обладала Мэтти и которые, кажется, скрывала. Когда она закончила, волосы Хэдли были короткими, как у Эллен Дедженерес, и такими же шикарными.

Грейс изумленно наблюдала. Это казалось практически невозможным, но стрижка и правда сделала Хэдли еще красивее. Ее шея вытянулась, а скулы приподнялись. Она была похожа на греческую богиню – сильную, смелую и бесстрашную – как будто ее профиль был высечен из мрамора и стоял в храме.

– Ну что? – спросила Хэдли, вызывающе приподняв бровь.

Грейс снова покачала головой и отступила.

– Серьезно, Грейс, что скажешь?

– Ты похожа на Мелиссу.

Грейс спас неожиданный, но очень характерный звук, доносящийся с пола. Майз закряхтел, лицо его сморщилось, когда он сделал свое темное дело, запах заполнил тесное помещение ванной.

Грейс наклонилась, чтобы поднять его, но Хэдли опередила ее.

– Я разберусь с этим, но, когда я вернусь, я хочу, чтобы ты надела халат и была готова красить волосы.

Грейс тяжело опустилась на унитаз, подняла коробку с «Полночным искушением» и съежилась, изучая фотографии «до» и «после». Она покачала головой, поставила ее на место, протянула руку и заперла дверь в ванную.

Мэтти смотрела на нее, сидя на краю ванны, ее губы почти дернулись в улыбке. Грейс села рядом с ней, их плечи соприкоснулись. Медленно вздохнув, она спросила:

– Не хочешь поговорить?

Мэтти уставилась в пол.

– Это была не твоя вина, – сказала Грейс. Мэтти ничего не ответила.

– Но я полагаю, что это самая отстойная часть, – продолжила Грейс. – По крайней мере, если бы это была твоя вина, я бы тебе сказала.

Мэтти искоса посмотрела на нее, цвет ее глаз был так похож на цвет глаз Фрэнка, что Грейс пришлось приложить усилия, чтобы не отреагировать на это.

– По-моему, это происходит постоянно, – пробормотала Мэтти, разглядывая свои колени. – Похоже у всех паршивых людей в мире есть власть, потому что… ну, потому что они дерьмо.

Грейс кивнула. Это была суровая правда, и она хотела бы, чтобы Мэтти ее никогда не узнала. Дверь задребезжала. Грейс проигнорировала звук. Мэтти обхватила себя руками и наклонилась так, что ее грудь легла на колени.

Хэдли постучала.

– Нет серьезно? Ты шутишь, что ли? Тебе сколько лет, двенадцать?

– Хотела бы я быть лучше, – произнесла Мэтти так тихо, что Грейс почти не расслышала.

Грейс погладила ее по спине.

– Как ты, – закончила Мэтти.

Грейс покачала головой. Она не хотела, чтобы Мэтти была похожа на нее.

– Прошлой ночью ты даже не испугалась, – продолжила Мэтти. Грейс отстранилась от нее.

– Шутишь? Конечно, я испугалась.

– Правда? – удивилась Мэтти, ее взгляд скользнул в сторону.

– Конечно, – призналась Грейс. – Единственная разница между мной и тобой в том, что я старше, поэтому знаю, что иногда у меня нет выбора. Это не значит, что я не боюсь. Если бы я была в твоем возрасте, сделала бы то же самое, что и ты: попыталась выбраться из ситуации, заболтав их.

Мэтти отвела взгляд, и Грейс почувствовала, как ей стыдно. Она не сказала Грейс, что именно она говорила им, но Грейс все понимала. Она бы поступила так же, если бы какой-то парень держал ее за шею.

– Знаешь, в какой-то момент тебе придется выйти, – сообщила Хэдли через дверь. – У меня все-таки твой сын.

Они проигнорировали ее.

– Грейс? – произнесла Мэтти.

– Хм?

Она засомневалась, и Грейс дала ей время, наблюдая, как Мэтти закусывает нижнюю губу, а затем снова отпускает ее. Она выставила ноги перед собой и водила ими взад-вперед, как автомобильными дворниками. Ногти на ногах были выкрашены в темно-синий цвет, большая часть лака была содрана. Наконец, Мэтти снова подобрала под себя ноги, обхватила руками колени и спросила:

– Тебе когда-нибудь казалось, что есть другая ты?

Грейс подняла бровь.

– Знаешь, которая прячется внутри тебя?

– Ты имеешь в виду, за почкой или желчным пузырем?

Мэтти не улыбнулась. Ее глаза изучали колени, а голова раскачивалась взад-вперед.

– Нет. Как будто глубоко внутри тебя спрятался действительно великий человек, и он очень хочет выбраться, но не может, потому что ты уже другая, и… Я не знаю, как будто ты мешаешь этому человеку выбраться наружу…

Грейс не ответила. Слова Мэтти были так созвучны ее собственным мыслям, что это поразило ее, хотя она всегда ставила вопрос немного по-другому, часто думая о себе как о «девочке, которая могла бы сделать что-то значительное», задаваясь вопросом, кем бы она могла стать, если бы ее бабушка не умерла, если бы она не совершала ошибок, могло ли все сложиться иначе и могла ли она стать лучше, чем она есть.

– Ты могла бы стать не кем-то другим, – продолжила Мэтти, изо всех сил пытаясь выразить свои мысли словами, – а лучшей версии себя, той, кто сильнее, и той, кто все будет делать правильно?

– Моя бабушка всегда говорила: «У нас у всех есть позвоночник. И тебе решать, как научиться его выпрямлять».

Мэтти подарила ей легкую улыбку.

– Думаю, мне бы понравилась твоя бабушка.

– А ты определенно понравилась бы ей, – ответила Грейс, толкнув Мэтти в плечо. Затем она наклонилась вперед, упираясь локтями в колени, и сказала:

– Я скажу тебе то, чего я никому не говорила.

Мэтти взглянула на нее, и Грейс какое-то время задержала на ней взгляд, прежде чем снова взглянуть на руки. Глубоко вздохнув, она сказала:

– На самом деле меня зовут не Грейс.

Мэтти повернула голову, чтобы посмотреть на нее.

– Меня зовут Саванна, – продолжила Грейс. – Саванна Грейс Свифт. – Она почувствовала укол в сердце, имя было похоже на призрак, дух ее матери витал так близко, что у нее перехватило дыхание. В детстве это имя