— А она хотела встречаться с Делом?

— Если тебя интересует мое мнение, то она хотела иметь все, что было у тебя. — Джулия по-прежнему накручивала на палец свой хвост. — Честно сказать, это было до невозможности странно наблюдать, как она старалась походить на тебя. Я всегда думала, что ей остается всего ничего, чтобы стать твоим двойником, как в фильме «Одинокая белая женщина».[33]И Скотт думал так же.

— Значит, ты считаешь, что я была с Делом только потому, что все думали, что мы будем вместе?

Вот закрутила! Подобная мысль вообще не укладывалась у меня в голове. Все перечисленные Джулией причины оказались такими чертовски мелкими, что даже вызывали во мне жалость.

— Я так думаю. — Она подвинулась ближе ко мне и наклонила голову набок. — Когда мы были младше, еще в средней школе, ты была по уши влюблена в Карсона.

При упоминании этого имени мой желудок словно сжался в комок.

— Вы были почти неразлучны, но потом на сцене появилась Касси, — произнесла Джулия почти с сожалением. — А затем и Дел.

Чувство стыда и вины буквально перекручивало мой желудок: я опустила голову, уткнувшись подбородком в грудь.

— Не понимаю, когда я сошла с круга. Как я могла не обращать внимания на хороших людей и мириться с мерзостями, которые вытворял Дел?

— Не думаю, что ты когда-нибудь мирилась с этим. Ты ничего не делала против своей натуры, — она вздохнула. — И я знаю это. Ты, конечно, была в шоке, когда эти фотки начали циркулировать среди ребят. А меня буквально бесило то, что довольно быстро ты стала вести себя так, будто ничего не произошло. Мне просто хотелось тебя избить. Я не шучу.

— Тебе наверняка стоило это сделать.

Джулия рассмеялась.

— Учту на будущее.

Я грустно улыбнулась:

— Должно быть, меня изменили Касси и Дел.

— Не уверена… — она отодвинулась от стола. — Думаю, без твоей матери здесь не обошлось. Ей ненавистна наша со Скоттом дружба, потому что я не состою ни в загородном клубе, ни в других аристократических обществах. — Джулия закатила глаза. — И бог тому свидетель, она и Скотта ненавидит за то, что он любит меня. Вашего отца это, похоже, не волнует, или он просто делает вид. Но если говорить честно, ты превратилась в копию своей матери. Я совершенно не понимаю, как Скотт оказался совершенно другим и не похожим на вас. — Она отбросила хвост на спину и потянулась за сумкой. — Ты, Сэм, вела себя так, как вели себя твои родители, способные на все, лишь бы выглядеть респектабельно. Они и соврут, если надо сохранить лицо, а ведь именно так ты и делала, когда эти фотки ходили по рукам. Ты вела себя так же, как они, и я уверена, если бы твоя мама решила, что, убив меня и спрятав мое тело, она выйдет сухой из воды — и все ради того, чтобы ее сын больше не общался с девушкой незнатного происхождения, — она сделала бы это.

Я едва не рассмеялась. Остановило меня то, что я не поняла, шутит Джулия или нет.

Мама ждала моего возвращения из школы; в руке она держала неизменный бокал с вином. По недовольному выражению ее лица и поджатым губам я поняла, что ничего хорошего меня не ожидает. Войдя в малую гостиную, я бросила на диван сумку и плюхнулась рядом. Мама последовала за мной.

— Сегодня днем мне звонила мать Дела.

Взяв в руки первый попавшийся журнал, я сделала вид, что не имею ни малейшего представления, о чем она говорит.

— Вы с ней нормально пообщались?

— Не совсем, — ответила мама, усаживаясь в кожаное кресло. — Она сказала мне, что Скотт избил его. И что ты порвала с ним. Я заверила ее, что это недоразумение.

Я поморщилась.

— А ты не полюбопытствовала, почему Скотт избил его? — Я, глядя, как она потягивает вино из бокала, чувствовала закипающую внутри злость. — Он не хотел уходить, мама. А все произошло после того, как я объявила, что решила с ним порвать, потому что вспомнила о происхождении тех самых фотографий.

Она трясущейся рукой поставила бокал на небольшой столик возле кресла.

— Саманта…

Я подвинулась ближе к ней в надежде, что она поймет — я возвращаюсь. И очень рассчитываю на ее поддержку.

— Мама, я ведь не знала, что он делал эти снимки. И это взбесило меня.

Она заморгала, разглаживая ладонью свои льняные брюки.

— Хорошо, что мы теперь знаем… Меня буквально бросало в дрожь от одной мысли, что ты занимаешься подобной… дрянью.

Дрянь было отнюдь не единственным словом, которым можно было описать то, что я делала. Мерзость. Пакость.

— Теперь ты должна понять, почему я не могу быть с ним.

— Дорогая, то, что он сделал, — это плохо, но это была всего лишь ошибка. Все ошибаются.

Потрясенная ответом матери, я молча смотрела на нее.

С высоко поднятой головой она сидела в кресле, выпрямив спину и перебирая золотые браслеты на запястьях.

— Твой отец… он тоже допускал ошибки. И мы не прожили бы столько лет в браке, если бы не научились прощать друг друга.

Постепенно я вышла из ступора.

— Дел фотографировал меня, когда мы занимались оральным сексом…

— Я понимаю, Саманта. — Она сморщила нос. — Но ведь это было так давно. И я уверена, что Дел ужасно переживает. Он должен чувствовать себя ужасно при одной мысли об этом.

— Мне, честно говоря, наплевать на то, насколько он ужасно себя чувствует, — безразличным тоном произнесла я, думая лишь о том, насколько скверно я сама должна чувствовать себя в этой ситуации. — Не могу представить, что у нас с ним после этого будет все нормально.

Мама тяжело вздохнула.

— Я не одобряю того, что он сделал, Саманта, но он молодой и он мужчина. Наверняка это будет не последней глупостью, которую он совершит в своей жизни.

— Но это будет последней глупостью, которую он совершит с моим участием!

Мама пропустила это мимо ушей.

— У тебя есть все основания обижаться на него. Я не виню тебя за это, но думаю, что тебе надо с ним поговорить. Мы с его матерью уверены, что после… ну, после всего этого вам обоим может потребоваться некоторое время, чтобы вновь узнать друг друга, оставив в прошлом все эти инциденты.

Ну и денек: после школы меня занесло прямиком в сумасшедший дом. Слушая абсурдные аргументы, которые мама приводила в защиту Дела, я едва удерживалась от смеха, но в то же время окончательно укрепилась в своем желании расстаться с ним. И от этого мне стало легче.