– Прекрасна? Я? Ты шутишь, – фыркнула Салли. Джеймс был очарован. – Я худая, как палка, но все равно с твоей стороны очень мило так сказать.

– Но это правда! Я глядел на тебя и думал: она совершенна. Мне ужасно понравилась маленькая черная родинка у тебя на животе.

– Ого, ты так хорошо меня рассмотрел?

– Мужчина может разглядеть женщину очень быстро, когда есть стимул. Почему бы тебе не бросить Скотта Брэйнерда? Ведь тогда ты сможешь выйти за меня?

– Не думаю, что он будет возражать, – ответила Салли после недолгого раздумья. – Сказать по правде, он сам уже меня бросил, несмотря на все эти лицемерные мольбы по телевизору. – Она легонько потерла ладонями его плечи. Кожа Джеймса оказалась теплой и гладкой. – Уже вскоре после того как мы поженились, я поняла, что наш брак – ошибка. Я была так же занята работой, как и он, постоянно в движении, каждый день у меня были какие-то встречи, по вечерам я должна была выполнять какие-то обязанности на вечеринках, я то и дело вела переговоры по телефону, всегда была окружена людьми. Такая жизнь мне нравилась и ему, казалось, тоже – поначалу.

Потом он заявил, что ожидал, что, когда мы поженимся, я откажусь от всего этого. Судя по всему, он рассчитывал, что я буду сидеть дома, встречать его с работы, кормить-поить, возможно, делать массаж. А потом, ловя каждое слово, выслушивать его рассказ, как прошел день, и, возможно, раздевать его, если он пожелает секса. Во всяком случае, он этого ждал. Понятия не имею, как эти идеи пришли ему в голову.

Я несколько раз пыталась поговорить с ним, но он всякий раз только качал головой, повторяя снова и снова, что я веду себя неразумно, что я просто никудышная жена. Он даже сказал, что я ему лгала. Но это не правда. Когда после нашей свадьбы он вдруг начал выступать по поводу моего расписания, это оказалось для меня полнейшим потрясением. Пока мы только встречались, я работала точно так же, и он ни словом не возразил. Однажды даже признался, что гордится мной.

В конце концов я сказала ему, что знаю о его романе на стороне и хочу развестись. Тогда он завопил, что я придумываю то, чего нет на самом деле. Скотт сказал, что я просто глупенькая, – по крайней мере так он говорил первое время. Потом, спустя лишь несколько дней, вдруг стал говорить, что мне мерещится всякая ерунда. И я сама во всем виновата. Но он со мной не разведется, потому что я начинаю сходить с ума, и это было бы непорядочно – дескать, он так со мной не поступит. Я не могла понять, о чем он толкует, пока не прошло еще дня четыре.

Он спал с другой женщиной, Джеймс, готова поспорить на собственную жизнь. Не знаю, что он делал после того, как меня заперли в этой лечебнице. Я почти надеялась, что мне больше не придется с ним встречаться. Я его и не видела, приходил только отец. Но Скотт наверняка замешан в этом деле так же, как и он. В конце концов он же был и остается моим мужем, и это Скотт первый сказал мне, что я чокнутая.

«Интересно», – подумал Джеймс, а вслух произнес:

– Да. Он увяз в этом деле по самые уши. С кем у него был роман?

– Не знаю. Может быть, с кем-нибудь с работы, из компании «Транскон». У Скотта большие возможности.

– Мне очень жаль, – прошептал Джеймс, наклоняясь к Салли и целуя ее в ухо, – но тебе все-таки придется с ним встретиться, по крайней мере один раз. Преимущество в том, что я твой герой и заступник, и к тому же я представитель закона, так что тебе не о чем беспокоиться. Знаешь, Салли, может быть, твоего отца убил Скотт. Возможно, Ноэль защищает именно его.

– Нет, Скотт – слизняк, маленький, жалкий слизняк. У него бы не хватило духа застрелить моего отца.

– Ладно, оставим это.

«Как много боли, – подумал Джеймс, – слишком много. Все это выяснится, обязательно должно выясниться».

Он снова склонился, чтобы поцеловать Салли, на этот раз – в губы. Ее губы раскрылись, и больше всего на свете Джеймсу захотелось проникнуть в глубину ее рта, так же, как ему хотелось глубоко войти в ее тело, но разумом он понимал, что прямо сейчас это невозможно. В ее мире все сместилось, смешалось и вышло из-под контроля. Он не хотел добавлять еще что-то свое к путанице, царящей сейчас в ее жизни. Слава Богу, что он попросил ее выйти за него замуж.

– Может быть, это не такая уж плохая мысль, – проговорила Салли, притягивая его к себе, чтобы поцеловать.

– Какая именно? – выдохнул Джеймс.

– Выйти замуж. За тебя. Ты такой нормальный – большой и нормальный. У тебя же не было трудного детства, правда?

– Нет. У меня две старшие сестры и старший брат. Я считался в семье «младшеньким», и все меня баловали почем зря. Не могу сказать, чтобы наша семья была особенно неблагополучной. Никто никого не бил. Дети, правда, между собой дрались, но это, по-моему, вполне нормально. Я был силен в спорте, во всех видах, но главной моей страстью был и до сих пор остается футбол. Футболу принадлежали все воскресные дни. А ты любишь футбол?

– Да. У нас в школе была учительница физкультуры из Сан-Франциско, так она была просто помешана на футболе и научила нас играть. У нас отлично получалось, единственной проблемой оказалось, что во всей округе не было ни одной женской команды, так что нам не с кем было играть. Бейсбол и баскетбол мне не нравятся.

– С этим я могу смириться. Мы даже будем играть с тобой в контактный футбол.

Салли поцеловала его в шею. Почувствовав, как она раскрывается под ним еще больше, Джеймс вздрогнул. Он поспешно произнес:

– Самой большой моей ошибкой была женитьба на Терезе Раглан. Мне было тогда двадцать шесть. Она была из Огайо и казалась просто созданной для меня. Тереза, как и твой муж и любимый папочка, адвокат. Так уж вышло, что она влюбилась в одного парня из военно-морского флота, который продавал секреты направо и налево – любому, кто хотел их купить. Его поймал именно я. Моя жена его защищала. Она отмазала его от наказания, потом ушла от меня и вышла за него замуж. – Просто поразительно, Джеймс. И что же с вей стало?

– Они живут в Аннадэйле, штат Вирджиния. У нее уже двое детей, а тот парень – что-то вроде лоббиста, и ему платят хорошие деньги. Похоже, дела у них идут просто отлично. Я их время от времени встречаю. Только не надо драматизировать эту историю и думать, что я страдал от разбитого сердца. Ничего подобного. Некоторое время я был потрясен и бесился, пока Диллон не объяснил мне полную абсурдность всей этой ситуации: хороший парень ловит плохого парня; жена хорошего парня защищает плохого парня, выпускает его на свободу, а потом выходит за него замуж. Если в этом копаться, то увязнешь. И он был прав. Все это весьма напоминает плохую мелодраму или мыльную оперу.

– Джеймс, ты просто чудо! Даже во всей этой неразберихе ты сохранил способность смеяться и даже смешить меня. Ты даже не рассердился, что я приставила к твоему животу пистолет и украла твою машину, которую мне пришлось бросить. Потом я купила мотоцикл. Мне было необходимо уехать. Я думаю, если бы ты мог забыть, кто ты и кто я, и уехать вместе со мной в Бар-Харбор, все обернулось бы гораздо лучше, чем оно скоро будет на самом деле. Когда-то я любила жизнь, Джеймс, до того как... ладно, сейчас это не имеет значения.