– Есть, господин полковник, разрешите выполнять?

– Выполняйте!

Не прощаясь, я рванул в сторону аэробусов. Корочки службы охраны президента вместе с зеленой картой совершили чудо – через четыре линии оцепления я прошел за десять минут.

И, уже стоя перед тушей челнока, вдруг ощутил знакомый укол. Что-то было не так, где-то крылся подвох. Я отодвинул сержанта внутренних войск, прошел под брюхо самолета и внимательно осмотрелся.

Ощупал глазами одно шасси, другое, заглянул вверх и, пристально изучив сочетание теней, обнаружил там забравшегося в техническую полость «зайца».

– Вылезай. – Девушка посмотрела на меня кроличьими глазами и помотала головой. – Вылезай, все равно замерзнешь и умрешь раньше, чем у тебя даже кислород кончится.

Со слезами девушка отстегнулась – на ней было что-то вроде альпинистского снаряжения – и вывалилась мне в руки.

– Эй, что это там? – заорал сбоку сержант. – Черт, откуда только взялась!

Уже поймав девчонку, я вдруг осознал, что она беременна – симпатичное плотное пузико, почти не видимое визуально, хорошо прощупывалось сквозь тинсулейтовую куртку.

– Тихо, сержант, не нервничай. – Я достал свой билет. – Вот ее пропуск, она полетит вместо меня.

– Но господин полковник… А, ладно, ваше дело. Но вас я без пропуска все равно не пущу.

– Спасибо, – шепнула девушка. Она еле шла – видимо, давно висела, и ноги успели затечь в неудобном положении.

– Сержант, помоги девушке.

И пошел назад, не оглядываясь. В обратную сторону никто не проверял, я спокойно добрался до стены, на глазах у десятка улыбающихся срочников натянул перчатки с обрезанными пальцами, подпрыгнул у забора, подтянулся и перемахнул на другую сторону.

Оставался еще шанс улететь через Касымово – оттуда вывозили ученых с семьями, а заведовал всем генерал Семак. С ним у меня возникали в свое время конфликты, зато среди его подчиненных на полковничьих должностях числились мои бывшие сослуживцы – Стас, Тенгиз, Марк, Сашка.

Ехать через весь Петербург на «УАЗе» было наверняка дольше, чем идти пешком.

– Велосипед, полкарты за велосипед! – пробормотал я и ленивой рысью побежал вдоль забора. Вокруг было много запаркованных машин – неделю назад их собирали эвакуаторы – все равно хозяева не вернутся, но сейчас и штрафстоянки забились, а оставшимся властям плевать.

За сорок минут поисков я обнаружил около тысячи явно брошенных машин, некоторые из них хозяева оставили прямо на проезде, и потом их просто сдвигали то ли трактором, то ли танком, расчищая подъезд к аэропорту.

Велосипедов не было. И когда я уже решил идти пешком – за последние сутки эвакуации точно прорвусь, не привыкать, – мне повезло. Я увидел прислоненный к стене, прикованный тросовым замком к решетке ливневки мопед.

Судя по запыленности, ничей, ну или просто им редко пользовались – с учетом того, что через два дня человеческую цивилизацию сотрут с лица земли, это было практически одно и то же.

Замок открылся с помощью сложенной полукругом полоски от пластиковой карты, вытащить пару проводов и завести мотор оказалось вопросом пары секунд. Взломав сидушку, я обнаружил там запасной комплект ключей.

Бензина в бензобаке осталось не больше пары литров, поэтому я слил топливо из ближайшего жигуленка – древней, как моя жизнь, «Приоры».

– Мужик, че делаешь? – поинтересовался из-за забора срочник, ненавязчиво ведя в мою сторону тупым рылом автомата.

– Я подполковник Воропаев, слышал про такого? Выполняю спецзадание.

– Слышал, конечно, – срочник пригляделся и узнал меня. – Без формы хуже выглядите. И это, если бензин нужен, могу авиационного плеснуть, зверская штука.

– Нет, спасибо, – все-таки расхлебались пацаны. Никакой дисциплины, но и их понять можно – я видел приказ, в нем четко говорилось: не предупреждать личный состав о том, что их не будут вывозить на «Ковчег». Кто-то еще верит, остальные на грани дезертирства и даже бунта.

«Хонда Такт» резво наматывала километры по обочинам – забитые военной и гражданской техникой дороги стояли повсеместно. Поехал через Шушары и тут же пожалел – слишком плотный ряд машин, по узкой обочине иногда приходилось вести мопед, а порой даже поднимать над головой, борясь с головокружением, – все же не пацан уже, тридцать восемь на днях исполнилось.

Машины вокруг были пусты, у многих выломаны стекла и открыты багажники. То тут, то там мелькали мародеры – кулаки у меня сжимались и тут же отпускало: пусть их, никому уже не нужно, ну жили как подонки и умрут как крысы, воруя. Что сделаешь?

Выбравшись на Витебский, я решил ехать через город. На кольцевой можно попасть в такой капкан, из которого дорога будет только назад, а по городу, хоть из него и вывели вчера войска, оставив на разграбление толпе, пробраться можно.

Едва отъехав, я обогнал стайку велосипедистов с пустыми рюкзаками – из области прут, за халявой. Ну-ну, ребятки, счастья вам, если думаете, что питерцы ждут самых умных провинциалов с распростертыми объятиями. Я еще помнил свое пацанство и лихие девяностые.

То здесь, то там из окон многоэтажек вываливались клубы пламени. Народ пьет, гуляет, дебоширит, выясняет отношения – власти нет, пожарные по домам сидят.

Сразу за Типанова на девятиэтажке виднелось свежее граффити: «Пришельцы – мудаги, Президент – казел». Внизу, по первому этажу, мужик интеллигентного вида, воровато оборачиваясь, заштриховывал уже набросанную непрофессионально надпись «+ СТО-пяццот».

Ближе к Обводному каналу пришлось сбросить скорость – здесь уже ходили толпы, кто-то переворачивал и поджигал машины, кто-то дрался, компания подвыпивших подростков горланила смутно знакомое «Дойчей зольдатен унд унтерофицирен».

– Мужик, куда прешь, выпей с нами, – крикнула мне девушка из раскрытого окна на перекрестке с Разъезжей. – У нас восемь ящиков мартини и только двое парней, причем оба в хлам!

– Спасибо, девочки, у меня дела.

– Какие могут быть дела за пару дней до конца света?

Доехав до Литейного моста, я обнаружил его разведенным. Троицкий и Дворцовый также торчали вверх.

– Мужик, литр вискаря – и ты на другом берегу, – вкрадчиво предложили мне снизу. Кинув туда взгляд, я увидел флотилию из полутора десятка лодок и катер.

– А вместе со скутером сколько?

– Не, тут я пас. У меня резиновая рыбацкая, не рискну.

Владелец катера, голубоглазый блондин с брезгливым лицом, запросил ящик крепкого спиртного или что-нибудь аналогичное по ценности. Ничего подобного у меня не было – отдавать личные вещи из рюкзака или табельный «Смирнов» я не собирался.

Потеряв ко мне интерес, владельцы плавсредств атаковали следующего прохожего, а я решил ехать к тоннелю на Васильевский остров.