— Вы это выяснили, совершив принципиальную ошибку? — осторожно спросила Гарриет.

— Да. Я однажды была помолвлена, — ответила мисс де Вайн. — Но обнаружила, что вечно попадаю впросак — задеваю его чувства, делаю глупости, в общем, совершаю элементарные ошибки. В конце концов я поняла, что просто не прикладываю таких же усилий, как если бы это была какая-нибудь спорная гипотеза. Тогда я решила, что взялась не за свою работу. — Она улыбнулась. — И при этом я была привязана к нему больше, чем он ко мне. Он женился на превосходной женщине, которая абсолютно ему предана и сделала его своей главной работой. И работа эта не из легких. Он художник и обычно находится на грани банкротства, но картины у него прекрасные.

— Видимо, нельзя выходить замуж, если не готова сделать человека своей работой.

— Возможно, хотя бывают редкие случаи, когда люди становятся друг для друга не работой, а соратниками.

— Как Фиби Такер и ее муж, — сказала Гарриет. — Вы видели ее на встрече выпускников. Их союз, кажется, устроен именно так. Но со всей этой ревностью жен к работе мужей и ревностью мужей к интересам жен большинство из нас, кажется, сами себя считают чьей-то работой.

— И что хуже всего, — сказала мисс де Вайн, — такое положение вещей оказывает разрушительное действие на характер. Мне очень жаль тех, кто считает себя чьей-то работой, он — или она, разумеется — заканчивает тем, что пожирает жизнь другого человека или сам оказывается пожран, и то и другое крайне неприятно. Мой художник пожирает жену, хотя ни один из них об этом не подозревает, а бедная мисс Каттермол серьезно рискует стать работой своих родителей и тоже быть пожранной.

— И поэтому вы за то, чтобы дело жизни было более отвлеченным?

— Да.

— Но вы говорите, что не презираете тех, кто сделал своей работой другого человека?

— Какое уж тут презрение, — сказала мисс де Вайн. — По-моему, они опасны.

Крайст-Черч,

Пятница.

Дорогая мисс Вэйн,

Если Вы можете простить мое давешнее идиотское поведение, то позвольте пригласить Вас на ланч в понедельник в час дня. Я все еще близок к самоубийству, так что с Вашей стороны это будет еще и благодеянием. Надеюсь, безе благополучно добрались домой.

Очень искренне Ваш,

Сент-Джордж

Милый мой юноша, думала Гарриет, выводя строки письма, в котором принимала это трогательное приглашение, если ты надеешься, что я не вижу тебя насквозь, ты глубоко заблуждаешься. Не я тебя интересую, а les beaux yeux de la cassette de l’oncle Pierre.[145]Но я пойду, ланч из кухни Крайст-Черч — не шутка. Кстати, интересно, сколько он промотал. Наследник Денвера должен быть достаточно обеспечен и без того, чтобы обращаться за помощью к дяде. Господи, как подумаешь, что мне в его возрасте давали только деньги на оплату колледжа, на одежду, да еще пять фунтов в триместр — гуляй не хочу… Нет, милорд, от меня вы сочувствия не дождетесь.

В понедельник она все еще пребывала в этом суровом настроении, спускаясь по Сент-Олдейт. В привратницкой под башней Том-тауэр она спросила лорда Сент-Джорджа, но ей сообщили, что его нет в колледже.

— Вот как, — растерянно сказала Гарриет. — Он пригласил меня на ланч.

— Как жаль, что вас не предупредили, мисс. Лорд Сент-Джордж в пятницу попал в автомобильную аварию. Он в лазарете. Это было в газетах.

— Я не видела! Он серьезно пострадал?

— Повредил плечо и довольно сильно раскроил голову, как мы слышали, — ответил привратник, и в голосе его вместе с сожалением звучало удовольствие, какое испытывают люди, сообщая дурные новости. — Был без сознания целые сутки, но теперь, говорят, его самочувствие улучшилось. Герцог и герцогиня уже вернулись в поместье.

— Боже мой! — сказала Гарриет. — Какой ужас! Надо пойти его проведать. Вы не знаете, к нему пускают?

Привратник оглядел ее отеческим взглядом, и что-то подсказало ей, что, будь она студенткой, ответ был бы отрицательным.

— Я слышал, мисс, — сказал он, — мистер Данверс и лорд Уорбойз навещали его сегодня утром. Больше ничего сказать не могу. Простите… а вон и мистер Данверс, идет по двору.

Покинув свою стеклянную будку, привратник пустился вслед за Данверсом, который тут же направился к привратницкой.

— Вы мисс Вэйн? — спросил он. — Бедняга Сент-Джордж только сейчас о вас вспомнил. Он ужасно извиняется, просил меня поймать вас и накормить. Нет, нет, никакого беспокойства, мне очень приятно. Конечно, надо было вас предупредить, но бедолага был не в себе. Да еще семейство вокруг суетилось — вы знаете герцогиню? Нет? Ну, она сегодня уехала, и я смог к нему пойти и получить инструкции. Страшно извиняется и так далее.

— Как это случилось?

— Мчался на гоночной машине с риском для себя и публики, — сказал мистер Данверс, скривившись. — Пытался успеть к закрытию ворот. На месте происшествия не оказалось полиции, так что мы не знаем толком, что случилось. К счастью, никого не убило. По всей видимости, Сент-Джордж снес телеграфный столб, а сам вылетел из машины головой вперед и приземлился на плечо. Хорошо, что ветровое стекло не было поднято, а не то на нем бы лица не было, вполне буквально. От машины ничего не осталось, странно, что и с ним не произошло то же самое. Но у этих Уимзи жизней как у кошек. Заходите. Это мои комнаты. Надеюсь, вы едите обычные бараньи отбивные на косточке — не было времени заказать что-нибудь особенное. Зато мне были даны инструкции найти у Сент-Джорджа бутылку ниренштейнского двадцать третьего года и упомянуть в этой связи дядю Питера. Это вам о чем-нибудь говорит? Я не знаю, купил ли дядя Питер это вино, или рекомендовал, или просто хвалил, или что еще он мог с ним делать, но мне велено было так сказать.

Гарриет рассмеялась:

— Если он делал хоть что-то из перечисленного, вино должно быть превосходным.

Ниренштейнское и вправду оказалось отменным, и Гарриет бессердечно наслаждалась ланчем, найдя в мистере Данверсе любезного хозяина.

— Обязательно навестите больного, — попросил мистер Данверс, провожая ее до ворот. — Он вполне способен принимать гостей, а ваш визит наверняка страшно его порадует. Он в отдельной палате, так что к нему можно пройти в любое время.

— Пойду прямо сейчас, — сказала Гарриет.

— Правильно! — одобрил мистер Данверс. — А это что? — добавил он, оборачиваясь к привратнику, который спешил к ним с письмом в руках. — О, это Сент-Джорджу. Так. Хорошо. Я думаю, леди может доставить письмо, если идет к нему прямо сейчас. Если нет, отправим с курьером.