— Вот и чудненько. Я сейчас к своей, а утром заскочу к Настене — завезу пару песен моей новоявленной звезды, чтоб крутили уже.

Кирш передразнила интонацию Ли Лит и, после того как дверь захлопнулась, снова попробовала набрать но­мер Стеллы, потом выключила свет и прошлась по комна­те взад-вперед, сунув руки в задние карманы джинсов. Придумать хоть один мотив, побудивший Стеллу убить Лизу, не удавалось. Как бы глупо Лиза ни обошлась с Долинской, накликав на себя ее гнев, Стелла слишком любила себя, чтобы стать орудием Галины, и была доста­точно брезгливой для такой миссии… То, что сейчас ее нет дома, неудивительно: ночная богемная жизнь. Но под утро она должна вернуться. Кирш просидела в ванной около часа и, завернувшись в полотенце, вышла в сумрак пустой квартиры. В дверь позвонили.

— Кто там?

За дверью никого не было. Кирш закрыла уши рука­ми, чтобы не услышать звон снова. Скинув полотенце и натянув футболку, она нырнула под шерстяной плед и зак­рыла глаза, чувствуя щекой шершавую ткань дивана. Мытарства последнего времени приучили ее засыпать в разных местах, и постороннему взгляду уже трудно было бы поверить, что она больше всею на свете любит спать в собственной постели, набросив на голову мягкого бесфор­менного плюшевого медведя, заглушающего громкую застенную жизнь семейства Толяна.

Кирш беспокойно ворочалась и, проспав от силы пару часов, как по команде встала, оделась и вышла на мороз­ный воздух.

Стелла не вернулась и к полудню и по-прежнему не от­вечала на звонки.

Присев на скамейку у подъезда, Кирш курила пятую сигарету подряд.

— Не замерзнете, юноша? — Пожилая женщина, воз­вращающаяся с сумками, неодобрительно покачала голо­вой.

— Нет, спасибо… — Кирш вздохнула и рывком попра­вила бейсболку.

Она смотрела поверх подъезжающих машин на раска­чивающийся на ветру фонарь. Ау, девушка!

Остановив машину перед Кирш и открывая ей дверь, Ли Лит зашипела:

— Сумасшедшая! Я думала, ты уже сто раз вернулась! Голодная, холодная, и, не дай бог, могли менты увидеть!

— Харэ причитать, Ли, поехали к Галине: она тоже не отвечает.

— Ну уж нет! — взмолилась Ли Лит. — Едем ко мне и звоним Денису.

Кирш собиралась возразить, но осеклась, заметив, что у Ли был заговорщический вид и она явно что-то недого­варивала. Как все стервы, обычно так она подготавлива­лась к не самому приятному для собеседника сообщению.

— Ну?! Не томи! — то ли с нетерпением, то ли с угро­зой прорычала Кирш.

— Заезжала в «Перчатку». — Ли умолкла, желая по­смаковать свою новость.

— И? Не тяни!

— Ты в курсе, что там сегодня была твоя расчудесная Алиса?

— Вранье! — Кирш выплюнула жвачку в открытое окно и, поймав недовольный взгляд проезжающей в со­седней машине дамы, показала ей средний палец правой руки.

Ли Лит не без удовольствия заметила обескураженный оскал Кирш и, незаметно улыбнувшись, продолжила:

— А на вокзал ее ходила провожать наша милая душ­ка Рэй. — Ли Лит с упоением всматривалась, как начина­ли подрагивать мышцы на лице Кирш. — И Рэй, похоже, влюбилась в эту петербурженку не меньше твоего!

Ли Лит терпеливо ждала реакции своей спутницы.

— Чему быть — того не миновать! — сказала наконец Кирш ледяным голосом и всю дальнейшую дорогу ехала молча.

На последнем перекрестке дорогу им подрезал черный «жук».

— Недоумок! — возмутилась Ли Лит. — Куда встал? Теперь придется ждать, пока повернет. И ведь задел, ты смотри!

Кирш резко повернулась к Ли Лит, потом бросила та­кой же невидящий взгляд куда-то через стекло и вышла из машины, хлопнув дверью.

— Ты куда посреди дороги?! Сейчас же зеленый будет…

Ли Лит включила «дворники» и прильнула к лобово­му стеклу; кажется, Кирш просила водителя «жука» вый­ти, тот, судя по ее прищуру, отказался. Тогда Кирш сдела­ла шаг назад и с размаха ударила ногой по бамперу чер­ной машины. Ли Лит отпрянула от стекла. Кирш била машину исступленно, не обращая внимания на выскочив­шего из нее водителя, на возмущенные оклики из других автомобилей и мигающий светофор.

Алиса то и дело извинялась перед присутствующими, доставала из сумки телефон и высматривала на нем хоть какие-нибудь знаки, говорящие о пропущенном или при­ближающемся звонке — почти нереальном, но ожидаемом. К тому же со вчерашнего дня тоненькая, но все-таки тяну­лась ниточка из Москвы: Рэй прислала две эсэмэски: «Privet, как doehala?» м «Bez tebya v Moskve poholodalo!»

Они снова сидели в японском ресторанчике: Алиса, Ан­дрей и Капралов с английской женой. Иногда голоса с не­значительным повышением и понижением интонации сли­вались для Алисы в убаюкивающий гул, так что в обсуж­дении далекого от нее джаза, прошедшей выставки и гря­дущих перспектив Калиной деятельности она то и дело пропускала реплики, адресованные ей.

— Это эйфория после увольнения с работы, — конста­тировал Капралов и засмеялся. — Попятное дело, переходный период! К тому же Алиса рассеянна, как все неве­сты! Смотри, после свадьбы начинаем работать — вступаешь в ответственную должность!

Алиса поежилась, ощутив неприятную волну, вскипа­ющую внутри; Андрей поспешил оправдать ее отсутству­ющий взгляд:

— Две подряд поездки в Москву, слишком много впе­чатлений — сразу не отойти!

Алиса расправила плечи, отчего вязаный ворот, до того открывавший яремную выемку и ускользающую куда-то ниже цепочку, врезался ей в горло. Она решительно одер­нула его, и в голове молниеносно возникла конструкция того рассказа, в котором Алиса сможет хотя бы в общих чертах, завуалированно преподнести компании то, что сей­час ее на самом деле волнует. Когда хочется говорить о чем-то, можно говорить об этом в любой компании, глав­ное — выбрать верный угол. В ее сегодняшней компании «верный угол» предполагал мировоззренческий диспут.

Алисе хотелось говорить о новом мире, в котором жили интересующие ее теперь женщины, вернее, одна женщина. Она сказала, что неожиданно для себя преодолела барь­ер восприятия, мешавший ей доселе поверить, что если не всее люди, то по крайней мере женщины по природе бисек­суальны…

Андрей вздохнул, Капа приподнял брови, и только Мэри пропустила Алисину фразу мимо ушей, сосредото­чившись на неожиданном телефонном разговоре с Босто­ном.

— Алиса посетила лесбийский клуб… — обреченно кон­статировал Андрей.

Мэри, уже закончившая телефонный разговор, всплес­нула руками и брезгливо поморщилась.

— Крайне неприятные люди! Озлобленные, закомплек­сованные, вряд ли здоровые! — произнесла она, чеканя слова чужого ей языка.

Капа рассмеялся, покосился на Андрея и переглянулся сАлисой.

— Не утрируй, Марусь, ну что ты! Главное — не отно­ситься к этому слишком серьезно.

— Как это?— В голосе Алисы прозвучала обида.