Бахман обошел стол и навис над ней.

— Чушь собачья! — рявкнул он ей в ухо. — Пока вы играете в эту игру, ваш мальчик сохраняет шанс на главный приз. И еще, к вашему сведению: не в моих планах, чтобы с драгоценной головы этого гребаного Абдуллы упал хоть один волос. В глазах слишком многих людей он воплощение терпимости и широты взглядов, а я не из тех, кто провоцирует массовые беспорядки!

В результате было принято решение в пользу ланча. Аннабель заскочит на минутку, оставит книги Абдуллы и убежит, а уже вечером узнает о его реакции. Она с этим планом согласилась.

— Эрна, только не пытайся играть на моих нежных струнах, — сказал Бахман, после того как они проводили Аннабель с ее велосипедом в желтый минивэн. — В этой операции нам не до соплей.

— А когда нам было до них? — риторически спросила Эрна Фрай.

#

Аннабель и Исса, как всегда, сидели в противоположных концах комнаты. Наступил вечер. Днем она забежала на минутку, чтобы оставить три тоненькие книжки Абдуллы на русском языке. И вот вернулась. Она вытащила из анорака листок бумаги. До сих пор они перемолвились разве что парой слов.

— Я это скачала из интернета. Хочешь послушать? Текст на немецком, но я могу для тебя перевести.

Так и не дождавшись ответа, она начала громко читать вслух:

— Доктор Абдулла, родился в Египте, пятьдесят пять лет. Всемирно известный ученый, сын и внук имамов и муфтиев… В годы бурной молодости, будучи студентом Каирского университета, увлекся доктриной «Мусульманского братства». Был арестован, брошен в тюрьму и подвергнут пыткам за свои радикальные убеждения… После тюрьмы он мог снова погибнуть, на этот раз от рук своих же бывших товарищей, так как стал проповедовать братскую любовь, искренность в отношениях, терпимость и уважение ко всем творениям Божьим. Доктор Абдулла, ортодоксальный ученый-реформист, делает упор на пример, который нам подают пророк и его окружение.

Она снова подождала.

— Ты меня слушаешь?

— Я предпочитаю читать Тургенева.

— Потому что не желаешь ничего решать? Или не хочешь, чтобы глупая женщина и к тому же атеистка приносила тебе книжки, в которых говорится, как добрый мусульманин поступает со своими деньгами? Сколько раз я должна тебе напоминать, что я твой адвокат?

В сгущающейся полутьме она зажмурилась и снова открыла глаза. Похоже, он напрочь утратил ощущение чрезвычайности происходящего. Зачем задумываться о важных делах, когда от всех мелких забот тебя давно избавили?

— Исса, проснись, пожалуйста. Тысячи набожных мусульман обращаются к доктору Абдулле за советом. Так почему тебе этого не сделать? Он член многих мусульманских благотворительных организаций. Если такой авторитет, как доктор Абдулла, может подсказать тебе, как лучше распорядиться твоими деньгами, так почему, черт возьми, не выслушать его?

— Это не мои деньги, Аннабель. Они украдены у моего народа.

— Так найди способ вернуть их ему! А заодно стань врачом, чтобы вернуться домой и помогать своему народу! Разве не этого ты хочешь?

— А мистер Брю к этому Абдулле хорошо относится?

— Я полагаю, он знает о нем. Может быть, видел по телевизору.

— Это несущественно. Мнение неверующего о докторе Абдулле не имеет никакого значения. Я прочитаю эти книги и, с Божьей помощью, составлю собственное мнение.

Неужели готов пасть последний бастион? Надеюсь, нет, молча помолилась она, испытав необъяснимый страх.

Прошла целая вечность, прежде чем он заговорил снова:

— А с другой стороны, мистер Томми Брю может проконсультироваться с этим доктором Абдуллой с мирских позиций как банкир. Прежде всего, он выяснит через других олигархов, какова репутация этого человека в мирских делах. Порабощенный народ Чечни кто только не обманывал, не один Карпов. Если он честный, то мистер Брю изложит ему от моего имени некоторые условия, и пусть тогда Господь вразумит доктора Абдуллу, как поступить.

— А дальше?

— Ты мой адвокат, Аннабель. Ты мне посоветуешь, как быть дальше.

#

Ресторанчик «Луиза» находился в доме номер три на Мария-Луизаштрассе, главной улице симпатичного городка, встречавшего тебя антикварными лавками, оздоровительными центрами и салонами для стрижки богатых собак, которым посчастливилось жить в этом раю. Еще в те дни, когда Аннабель считала себя свободной пташкой, она любила провести в «Луизе» воскресное утро за чашкой латте и чтением газет, а вокруг текла своя жизнь. Она выбрала это место для свидания с Томми Брю, главой банка «Фрэры», будучи уверенной, что в атмосфере подобной респектабельности и защищенности он почувствует себя в своей тарелке.

По совету Эрны Фрай она предложила середину утра — в это время в ресторане совсем немного посетителей, да и Брю скорее всего сумеет выкроить часок, даже если пригласить его в последний момент. Потому что, как справедливо заметила Эрна Фрай, если твой Томми Брю настоящий банкир, у него наверняка уже назначен деловой ланч. Аннабель промолчала, хотя могла бы ей возразить, что, насколько она в состоянии судить, ради встречи с ней мистер Брю откажется от ланча даже с президентом Всемирного банка.

Как бы там ни было, воспользовавшись собственным советом, который она себе дала перед зеркалом, по наитию, после долгого и неодобрительного разглядывания своей персоны, она решила одеться по такому случаю. Томми Брю это оценит. Ничего сверхъестественного. Но человек он хороший да еще влюблен в нее, так что заслуживает небольшого знака внимания. Для разнообразия она явится перед ним западной женщиной! К черту все, что она на себя надела в угоду Иссе и его мусульманскому воспитанию, — хожу как осужденная, подумала она, — как насчет классных джинсов и белой, крест-накрест завязывающейся блузки, подаренной Карстеном и ни разу не надеванной? И новых, не таких цокающих туфель, в которых тоже удобно крутить педали? А заодно уж подрумянить болезненно бледные щеки и подчеркнуть с помощью косметики кое-какие выигрышные детали? Реакция Брю, откликнувшегося на ранний звонок, сразу после ее визита к Иссе, с нескрываемым энтузиазмом, ее искренне тронула.

— Отлично! Превосходно! Вы молодчина, сумели-таки его переубедить. Мне уже казалось, что из этого ничего не выйдет, но вы своего добились! Говорите место и время, — заторопил он ее. Когда же она намекнула на Абдуллу, не называя его по имени, так как Эрна считала это преждевременным, реакция оказалась столь же бурной. — Этические и религиозные соображения? Моя дорогая, мы, банкиры, сталкиваемся с этим каждый день! Главное, чтобы ваш клиент заявил о своих правах. После этого «Брю Фрэры» для него горы свернет.

В другом мужчине его возраста подобный энтузиазм ее, пожалуй, насторожил бы, но, вспоминая свое не самое лучшее поведение во время их последнего телефонного разговора, она испытала огромное облегчение, чтобы не сказать восторг. Разве мир не зависел сейчас от ее поведения? Разве каждое ее слово, улыбка, недовольная гримаса или жест не принадлежат тем, в чьей власти она оказалась, — Иссе, Бахману, Эрне Фрай, в приюте — Урсуле, а также ее семье, всем, кто избегает встречаться с ней взглядом, зато внимательно наблюдает за ней исподтишка?