Следующее, что я помню, я просыпаюсь от того, что рука Грифона мягко укладывает меня на кровать. Я пытаюсь пробормотать «спасибо», но это выходит как-то невнятно. Он фыркает на меня, притягивая меня в свои объятия, и его чертова волшебная рука скользит по моему животу.

Я могла бы пристраститься к этому так чертовски быстро.

На этот раз, когда я просыпаюсь, он все еще лежит на кровати рядом со мной, одетый только в пару черных боксеров. Кровать слишком мала, чтобы я могла перевернуться, поэтому я просто лежу там, слишком боясь дышать, чтобы не разбудить его, и я упущу этот момент.

Я бы получала это постоянно, если бы мне было позволено сблизиться с ним.

В тот момент, когда я думаю об этом, я ненавижу себя, потому что моя связь немедленно начинает тянуться к нему, отчаянно желая заполучить его. Я грубо дергаю ее обратно, мое разочарование вырывается наружу.

Раздается резкий стук в дверь, от которого Грифон просыпается. Он вскакивает с кровати, мгновенно насторожившись, и вытаскивает из ботинка пистолет, о котором я и понятия не имела, что он был в комнате, делая два шага к двери.

Мой мозг даже не осознал тот факт, что кто-то здесь есть, когда он хватается за ручку двери и распахивает ее, без рубашки, со смятой постелью и во всей своей утренней красе.

Сейдж и Сойер смотрят на него в двойном шоке.

Это было бы абсолютно забавно, если бы не было также совершенно чертовски постыдно. Я ни за что не выберусь из этого без того, чтобы они не сделали какой-нибудь комментарий, от которого мне захочется умереть, потому что один взгляд на него, и они должны предположить, что мы провели всю ночь, трахаясь, как похотливые кролики.

— Ну, извините нас, черт возьми! Сейдж, нам нужно сваливать. Сейчас. Шевелись.

Я стону, когда Грифон смотрит на него сверху вниз, наконец опускает пистолет и отступает, чтобы впустить их, за исключением того, что Сейдж в шоке прикована к полу. Я вылезаю из кровати и бросаюсь к ним, пытаясь объяснить, что это определенно не то, на что похоже.

Я слышу, как Грифон копошится у меня за спиной, поэтому я предполагаю, что он одевается, слава Богу, но в тот момент, когда я открываю рот, Сойер прерывает меня:

— Нам нужно обменяться историями о члене, потому что о нем ходит много слухов, и мне нужно знать, какие из них правдивы.

Сейдж так резко бьет его локтем в бок, что он на самом деле стонет, и я улыбаюсь ей.

— Извини, я забыла поставить будильник. Я задержусь на минутку, пока накину кое-что из одежды, и мы сможем перекусить по дороге, хорошо? Я объясню…

Грифон отталкивает меня с дороги, держа ключи в руках, и хмуро оглядывает весь коридор, полный глазеющих девушек.

— Что тут объяснять? Ты — моя Связанная.

Затем он уходит, как будто он не просто случайно подтвердил здешним девушкам, что прошлой ночью он выебал меня, и я хочу умереть. Не то чтобы в том, что мы переспали, было что-то плохое, но я была так непреклонна в своей ненависти к ним, что мне кажется, будто я вдруг просто дала ему, потому что он попросил.

Я вздыхаю и впускаю брата и сестру внутрь, со стоном закрывая за ними дверь.

Сейдж неловко стоит там, как будто пытается ни к чему не прикасаться, но Сойер плюхается на мою кровать.

— Черт возьми, я действительно думал, что ты наконец-то легла в постель с одним из них. Я странно разочарован.

Я быстро начинаю натягивать одежду, немного ликуя внутри, когда нахожу толстовку Грифона, которую он оставил.

— Извините, он был здесь только для облегчения боли. Я не думала, что ты мне поверишь. Я потрясена твоим доверием, Сойер.

Он закатывает на меня глаза и теребит простыни.

— Здесь нет запаха секса. Я узнаю хороший трах, когда чувствую его запах.

Это странно отвратительно, и когда я, наконец, закидываю сумку на спину, я обнаруживаю, что Сейдж смотрит на меня с беспокойством.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Стоит ли тебе ходить на занятия, если тебе так больно?

Сейчас я в порядке, и я ни за что не позвоню Норту, чтобы получить больничный лист.

— Давай просто забудем, что это произошло. Грифон все еще ненавидит меня, просто он тоже порядочный человек. Он не вернется в ближайшее время.

***

Неделю спустя я почти забыла, на что похожа моя кровать без Грифона. Он гораздо осторожнее относится к своему пребыванию в ней, всегда приходит после того, как я засыпаю, и уходит до того, как я просыпаюсь утром, но всегда есть небольшие признаки того, что он был здесь.

Я встаю и пытаюсь игнорировать тот факт, что моя кровать снова пуста. Я бы хотела, чтобы он остался, чтобы проснуться со мной, хотя бы раз, но я также знаю, насколько это опасно, потому что он подрывает мою решимость держать их всех на расстоянии вытянутой руки. Я не могу позволить этому случиться, как бы отчаянно я его ни хотела.

В общей ванной комнате полно девушек, и мне приходится стиснуть зубы, чтобы не обращать внимания на все взгляды и перешептывания. Можно подумать, что все они могли бы найти занятие поинтереснее, чем сплетничать обо мне и моих придурковатых Связанных, но нет, они ничего так не любят, как говорить о том, какие они все классные в постели, пока я скребу свое тело, как будто пытаюсь смыть дьявола со своей кожи. Хотя бы раз я хотела бы очиститься, не слушая о том, какой потрясающий у Нокса язык или какой большой член у Грифона. Всего один чертов раз!

Комментарии про Грифона обжигают немного больше в эти дни.

К тому времени, как я возвращаюсь в свою комнату, я так злюсь из-за того, насколько чертовски грубы все девушки в этом чертовом здании, что даже не утруждаю себя поиском в телефоне обычного сообщения с добрым утром от Атласа. Я просто засовываю ноги в штаны для йоги и накидываю на голову толстовку, под которой ничего, кроме лифчика. Толстовка принадлежит Грифону, та, что была на нем прошлой ночью, и я говорю себе, что ношу ее только потому, что на улице холодно, а не потому, что я пристрастилась к его запаху. Если Гейб прольет что-нибудь на меня за обедом и заставит меня это мыть, я, черт возьми… пырну его ножом