Главная улица Субура, невзирая на изнуряющий зной, кипела жизнью. Мелкие торговцы, разложив нехитрый товар на земле, предлагали его прохожим, цирюльники зазывали клиентов, из открытых дверей многочисленных кабаков на улицу выползал густой смрад. Юния без конца подносила к носу флакон с благовониями. Миновав Туррис Мамилия, битком забитую разным сбродом бродяг, фокусников, грязных бородатых философов, они наконец вступили на викус Патрициев, где в конце располагался бывший сенаторский дворец, а ныне известный на весь Рим лупанар Лары Варус.

Знакомый египтянин-управляющий почтительно приветствовал частую гостью и проводил Юнию в богато украшенный атриум лупанара. Лара без промедления вышла встретить гостью. Клавдилла присела около фонтана в катедру, услужливо поставленную рабыней.

– Приветствую тебя, прекрасная Юния! – Пышная Лара почтительно приблизилась, распространяя едкий аромат цветочных духов.

– Здравствуй, Лара Варус, – ответила Клавдилла.

– Госпожа желает выпить вина и отведать легких закусок?

– От вина не откажусь, пусть только подадут несладкое и побольше разбавят водой.

Лара хлопнула в ладоши, раб поднес хрустальную чашу. Юния жадно сделала глоток.

– О боги! Как жарко на улице, – сказала она. – Но я приехала не отдыхать в твоем дворце наслаждений, Лара. Скажи, не рискуя навлечь ничей гнев, мой жених сегодня велел прислать тебе к вечеру в его дом лучших танцовщиц?

– Да, – ответила Лара, покусывая губы. Она уже испугалась, не понимая, к чему клонит эта знатная госпожа. – Его раб Ботер был сегодня у меня. Я передала Гаю Цезарю, что как раз вчера приобрела новых рабынь – гречанок, финикиянок и египтянок. Они прекрасно обучены искусству любви, я заплатила немалую цену торговцу.

– Отлично, Лара, – произнесла Юния после недолгого раздумья. – Но твои новые рабыни останутся при тебе, вместо них ты пошлешь других, когда Ботер явится за ними к ночи.

Лара удивленно посмотрела на нее. Что на уме у этой молодой красавицы?

– Я и мои подруги под видом танцовщиц отправимся во дворец к Калигуле, но ты должна соответственно одеть нас, приготовить парики и нанести грим так, чтобы нас не смогли узнать. Я думаю, что с этой ролью мы справимся лучше, чем твои самые опытные гетеры. Ручаюсь, никто не заскучает на прощальном обеде Гая Цезаря. Жди нас ко времени, когда зажигают огонь, но, помни, Лара, – голос Юнии зазвучал угрожающе, – никто не должен ничего знать. Тебе известно, на что я способна, а если нет, то лучше этого никогда не узнать.

Лара Варус поспешно кивнула:

– Все будет готово, госпожа, я распоряжусь.

Поблагодарив за вино и оставив Ларе мешочек с денариями, Юния гордо удалилась.

Пантеру она приказала доставить ее на форум к базилике Эмилия.

Форум в это время дня, несмотря на жару, кипел жизнью. Неторопливо прогуливались вечные праздношатающиеся в надежде обрести новые связи и останавливающие каждого знакомого поболтать о пустяках. Каждые полчаса объявляли новости из курии: очередные судебные дела, тяжбы меж родственниками, разводы. Квириты с любопытством толпились около ростр, слушая, нетерпеливо перебивая, требуя подробностей, громко обсуждали каждое событие, ни один пустяк не был обойден вниманием. Бродячий философ в грязной тоге, весь обросший бородой, громко кричал в толпу, взобравшись на самодельное возвышение, зеваки внимали, кто открыв рот, кто грубо возражая. Около пьедесталов прекрасных мраморных статуй ютились торговцы, зорко охраняя свой товар, фокусники заставляли обезьянок выпрашивать ассы, и нахальные животные лезли прямо за пояс к зазевавшимся прохожим. Бродячие мимы показывали свое искусство неподалеку от гробницы Ромула из черного мрамора с двумя львами на страже. Перегрины, обступив мраморный, отделанный золоченой бронзой Мильный столб Августа[13], громко подсчитывали расстояние от Рима до своей родины.

До Юнии, передвигавшейся в закрытых носилках по Священной дороге, доносились обрывки разговоров о завтрашней свадьбе. Римляне гудели, возбужденные предстоящим празднеством. Клавдилла и сама толком не знала порядка церемонии, Калигула искусно замалчивал основные моменты, желая сделать для нее сюрприз, отец тоже безмолвствовал. Но девушку временами охватывало сильное волнение, предчувствие чего-то великого и замечательного. Только бы утренние ауспиции дали благоприятный результат! Откладывать свадьбу уже не было возможности; если б не отъезд отца Юнии на Капри, она состоялась бы еще месяц назад.

В базилике Эмилия она была частой гостьей. Это роскошное мраморное здание с портиком и большим залом внутри, с прохладной тенью от толстых колонн в два этажа, служило любимым местом римлян для совершения торговых операций и прогулок. Многие патриции проводили здесь время, спасаясь от зноя. Юнию останавливали, поздравляя с завтрашним событием, она с ласковой улыбкой приветствовала всех, отвечая и знакомым и незнакомым, приглашая всех на церемонию. Но в ответ на остальные расспросы отмалчивалась, улыбаясь таинственной улыбкой.

Ювелир Аквиллий почтительно встретил ее, откинул синий занавес, приглашая в лавку. В маленьком помещении было тесно и темно, небольшой светильник скудно тлел в углу, золотые украшения, разложенные в беспорядке на столе, тускло мерцали в неровном свете. Аквиллий уже не стремился выставлять напоказ свои творения, покупателей у него было множество среди римской знати, ибо он считался лучшим искусником в своем деле. Даже украшения его учеников расходились по огромным ценам, и никто, кроме него, не смог бы лучше понять замысел требовательного заказчика. Аквиллий схватывал идеи на лету, улучшал, дорабатывал, не оставляя никого недовольным. Юния была его самой любимой заказчицей, чьей редкой красотой он любовался, украшая ее своими бесценными творениями. Любая, казалось бы, невозможная прихоть девушки исполнялась, даже если над заказом приходилось сидеть днями и ночами, но старик никому не доверял, не желая, чтобы руки учеников касались того, что будет носить божественная Юния.

– Приветствую, госпожа Юния Клавдилла! Твой заказ уже ожидает.

– Приветствую тебя, Аквиллий! У меня для тебя еще новый. Он сложен, но нужен к вечеру. Успеешь?

– Для меня нет ничего невозможного.

Ювелир усадил госпожу в мягкую катедру, раб подал чашу с прохладительным. Юния жадно отпила и отставила в сторону. Аквиллий разложил перед ней на выбор три прекрасных ожерелья из жемчужин с затейливыми золотыми застежками в форме раковин. Клавдилла залюбовалась:

– Отлично, Аквиллий! Ты превзошел самого себя.

Она выложила мешочек с золотыми.

– А теперь слушай внимательно! – Она склонилась к его уху. – К вечеру ты должен изготовить четыре одинаковых гарнитура и отправить в лупанар Лары Варус на Субуре. Передашь, что для меня, она все знает.