– Всё в пустоту лезут! Будто денег девать некуда. Будто тут, в Союзе, всё уже на мази! Тьфу! Видеть не могу! – ворчит сосед по палате.

– А что в этом плохого? – спрашиваю. Я не вижу его лица. Только силуэт с негнущейся ногой. Сосед – болтун. Рот не закрывается. Трещит и трещит. Всю свою нехитрую душу вытряхнул. По пьяни выпал из окна собственной кухни. И так сложно сломал ногу, что врачи земской договорились с начальством госпиталя, чтобы приняли. Опыт лечения травм у военных медиков несравним с тем, что у городских эскулапов.

Человек он очень простой и недалёкий, но спешит судить и размышлять о том, чего не знает. Сосед читает, как лектор:

– А на хрена это надо? В стране нищета, люди живут в Устиновках, дороги – никакие, террористы уже задолбали – а они все деньги в этот долбаный космос втюхивают! Да ладно бы правда в космос! Так разворовывают же! Там узаконенный откат – двадцать процентов. И весь откат стекается к этому деляге, старикашке Кузьмину! Там целая система воровства! Ещё его отец, Бешеный Медведь, наладил! А как Сталин про то узнал – так он его и завалил, сука! А теперь вообще ничего не стесняются! Вообще в открытую грабят Союз! Чё, президент – друг, министр обороны – друг! А командующий Военно-космическими силами – сын родной! Не страна, а клановая мафия! Кровопийцы! С таких простых трудяг, как я, налоги собирают и – тырят! И всё у них на мази – всё схвачено, за всё заплачено! А такие простые пацаны, как ты, в этих, на хрен никому не нужных, арабских чуркистанах – кровь льют! Картинками этими пустотными нам мозги парят! О! Привет, малая! Как говорится, физкульт-привет!

– Здравствуйте! Как ты, Витя? – голос любимой. Её лицо я хорошо вижу, как бы это ни было парадоксально. Одно лицо из всех. Лица остальных – мутные пятна.

– Нормально, малыш. Опять не спала?

– Не могу уснуть. Даже таблетки, что ты дал, не берут, – виновато говорит.

Чувствует себя виноватой! Ух, ты, жалейка! Это не ты, это я кругом виноват! Тебе нельзя такие таблетки принимать – допинг-контроль не пройдёшь!

В палату врывается старшая сестра, судя по издаваемому шуму и голосу:

– Так! Больные! Всё лишнее – убрали! Вырубайте эту говорилку! Порядок! Порядок! Что ж у вас бедлам такой!

В её голосе – отчаяние.

– Что случилось? – спрашиваю. Должен был быть у меня командный голос, что хорошо приводит в чувство людей, но не вышло. Блеяние овцы получилось.

– Этот Кузьмин прилетел!

– Кузьмин прилетел? – удивились все. – В наш город?

– К нам! Прямо к нам едет! Как мы не догадались, что он к Данилову сам приедет!

– Ко мне? – удивился я.

– А как, ты думаешь, ты тут оказался? Не в медцентре Южного военного округа, а тут?

И правда! Ранен же я был вон где! А очнулся – в родном Мухосранске. Не в крупном специализированном военно-медицинском центре, а в захолустном гарнизонном госпитале. Почему? Дома – стены помогают? Да ну, нах! Думай, Витя! Ты же артиллерист, у тебя же математический, аналитический склад ума!

Но вывод был только один – она!

– Милая. Из-за тебя. Только ты могла достать меня с того света.

Вижу, как на людей нападает столбняк. Причина оцепенения – стремительно зашедшие в палату люди.

– Все лишние – вон! – властный голос не оставляет никому выбора. Голосу этому нельзя не подчиниться. Такой голос вырабатывается десятилетиями командования и беспрекословного подчинения.

Меня пробивает как током. Я узнаю голос. На меня воспоминания обрушились, как груз самосвала.

Моя любимая тоже дёргается, едва успеваю поймать её, улыбаюсь.

– Да, вы – подождите, – это властный голос говорит моей суженой. – Дайте вас рассмотреть. Ага! Точная копия Медведицы.

– А то ты не видел раньше, Игорёк, – говорю я. – И ты перепутал последовательность. Медведица – копия.

– Видел, – отвечает властный голос, после паузы. Ждал, пока лишние уши уйдут. Продолжил: – По ней на тебя и вышли. И это твоё хрестоматийное: «Хорони нас, крыса тыловая!» Кое-что в этом мире не меняется.

– К сожалению, не всё, – говорю ему.

Я уже все понял. Зачем он здесь. Зачем я ему. И цель его визита не награждение. Награждение, скорее всего орденом Достоинства, лишь предлог. Слой обмана. Я оказался в той же последовательности, в той же реальности, в которой сумасбродствовал полвека назад. А судя по виду любимой, по её юности, это – ещё не закончившийся XX век. Последние годы XX века. Но не моей реальности, а параллельной.

Игорь, теперь Игорь Викторович, говорит:

– Но многое можно исправить. К большому сожалению, Прохор уже покинул этот мир. Но вырастил себе смену. Я на всякий случай привез – лучших. Так что потанцуем, Виктор Иванович!

Я не отвечаю ему. Говорю моей девочке, моей любимой, моей суженой:

– Малыш, я обещал, что всё будет хорошо? Ну, видишь? «Газпром» – мечты сбываются.

– «Империум», Виктор Иванович. «Империум» – мечты сбываются, – поправляет меня Игорь Викторович.

– Или так, – соглашаюсь я.

– Приступим? – спрашивает Игорь.

Мне – опять повезло. Починят, поставят на ноги. Но…

– Нет. Сначала – её. Она из-за меня сильно пострадала. А завтра – чемпионат. И её – золотая медаль. Верни ей форму, или проваливай! – требую я.

– О чём речь? Не надо ставить условий. Пройдёмте, уважаемая. Вами займутся. Не только форму вернём, но прямо в Братиславу доставим, моим бортом.

– Я никуда не поеду! Витя, что происходит? – Голос любимой дрожит. Глаза – злые. Она у меня тигрица. Органически не умеет бояться. Если ей страшно, злится и бросается в атаку. И не признаёт авторитетов.

– Малыш, всё в порядке, – успокаиваю её. – Это Гудвин – волшебник изумрудного города. Он починит Железного дровосека – меня то есть, и доставит девочку Элли до Канзаса, то есть тебя. Верь мне, милая! Это друзья.

– И когда ты успел завести таких друзей? – спрашивает.

Смотрю на неё – обожаю! Только что злилась, теперь глаза лисьи: она что-то про меня не знает – не порядок!

– В прошлый раз. В прошлой жизни, малыш. Не беспокойся, теперь всё будет хорошо. Лети, порви там всех – вдребезги и пополам, и возвращайся, с золотом. Прямо под венец. Да, Игорь, ты, надеюсь, не лоханулся?

– Нет, – рассмеялся Игорь Викторович Кузьмин.

– Милая, он кольца привёз? Я не вижу. Вот! Это моё официальное предложение – руки и сердца. Извини, что так неромантично, знаю, что никогда не простишь и всю жизнь будешь мне припоминать, но терпеть и ждать больше я не намерен! Я искал тебя всю жизнь. Ты согласна? Ну, вот! Теперь ты – моя невеста. Привези, приданым к свадьбе, золотую чемпионскую медаль. Я не шучу.

– Что ты докопался до этой медали! Плевать на неё! – она растеряна. Оттого – краснеет.