— Если это то поведение, которое ты собираешься демонстрировать, имея чертову подружку, то у тебя, блядь, ее не будет.

Я корчу гримасу. Он что, серьезно пытается сказать мне бросить Чарли? Когда она стоит рядом со мной? Мой отец официально сошел с ума.

— Ты, черт возьми, сошел с ума, если думаешь, что я расстанусь со своей девушкой, потому что ты мне это говоришь.

— Ты не только сделаешь это, но сделаешь это сегодня же, прежде чем я покину этот дом.

Я запрокидываю голову и смеюсь.

— Этому не бывать.

Ноздри Джексона Дженнингса-старшего раздуваются, в его голубых глазах светится чистое презрение. Он похож на меня — вернее, я похож на него — и чертовски странно наблюдать, как у него закипает кровь. В детстве это пугало меня до чертиков, но теперь, когда я стал выше и массивнее, это не так уж страшно.

— Пап, тебе, наверное, лучше уйти.

— Что ты только что сказал?

Я сглатываю, подавляя страх, подступающий к горлу. Я никогда даже не пререкался с отцом, не говоря уже о том, чтобы выгнать его из своего дома. При мысли об этом меня тошнит.

— Я сказал: «тебе, наверное, лучше уйти».

Он смеется, откидывая голову назад, как только что сделал я.

— Если продолжишь говорить со мной в таком тоне, то я вобью тебе зубы так глубоко в глотку, что ты будешь выплевывать их по одному.

Господи Иисусе — неужели ему обязательно так говорить в присутствии моих друзей? Сестра Родриго стоит в углу гостиной, широко раскрыв глаза, и сует в рот картофельный чипс, с интересом наблюдая за происходящим. Испугано.

Я имею в виду, Родриго несколько раз громко ссорился со своей семьей в стенах нашего дома, но его родители никогда не угрожали выбить ему зубы на глазах у его друзей.

Я так чертовски смущен, что румянец на моей груди поднимается к щекам, обжигая кожу по пути.

Дерьмо.

Руки Чарли гладят меня по спине, но мне просто нужно, чтобы она ушла.

Хочу, чтобы мой отец ушел.

Хочу, блядь, погрузиться в себя, эта драма слишком сильна, чтобы справиться с ней.

Это не то, на что я подписывался, когда начал с ней встречаться. Не то, чего я хотел, когда Чарли впервые встретилась с моей семьей. Не то, что бы я ожидал, что все пройдет хорошо, но я думал, что будет немного лучше, чем это дерьмовое шоу.

— Отец. — Я ни разу в жизни не обращался к нему с этим словом, и теперь оно полностью завладело его вниманием. — Ты не мог бы успокоиться?

— Нет, Джексон, я не успокоюсь. Я проехал полстраны, чтобы посмотреть, как ты провалил половину своих отборов, и теперь стою здесь и смотрю на причину этого. — Его взгляд критически скользит вверх и вниз, начиная с ног девушки. — Она даже не выглядит достойной этого.

Это неправда. У меня была отличная игра, а он просто ведет себя как ублюдок. И Шарлотта того стоит, и не могу поверить, что он сказал что-то подобное в ее присутствии.

Я никогда в жизни не был так унижен.

— Пап, сбавь тон. Люди могут тебя услышать.

Он смеется.

— Ты имеешь в виду идиотов, которые проиграли игру? Ты забыл, что ты единственный в этой команде, кто участвует в драфте в этом году?

Не в этом году, а в следующем. Я хочу сначала получить диплом. Но я не сказал ему этого и не собираюсь делать этого сейчас.

Я никогда не видел, чтобы глаза Чарли были так широко раскрыты. Она отчасти напугана, отчасти испытывает отвращение и полностью готова бежать.

— Господи, пап, потише, — шиплю я, отчаянно пытаясь развеять нарастающий спор.

— Не смей, блядь, указывать мне, что делать.

— Я лучше пойду, — выдыхает Чарли рядом со мной, говоря едва достаточно громко, чтобы я мог услышать, когда она ускользает.

Я не могу перевести дыхание или повернуть голову, чтобы посмотреть, как она уходит, потому что мой отец смотрит мне в лицо, дыша огнем.

Вытягиваю руку, чтобы остановить ее, но вместо этого меня останавливает отец.

— Позволь ей уйти, Джексон. Ты отпустишь ее, если знаешь, что хорошо для твоей карьеры.

Вот именно — это моя карьера. Моя жизнь.

Не твоя, старина.

Я не знаю, куда убежала Чарли, вышла ли она через парадную дверь или через заднюю, вернулась ли в мою комнату и будет ли там, когда я наконец вернусь — если я вернусь. Мне нужно проветрить голову. Может быть, мне просто стоит убраться отсюда к чертовой матери…

Такое поведение моего отца нездорово, я это знаю. Но пока этот ублюдок не уйдет, я справляюсь с этим как могу, чтобы он не уложил меня в моем собственном доме.

Моя карьера, моя жизнь. Моя карьера, моя жизнь…

С тех пор как начался этот спор, прибыло еще больше моих друзей, но благослови их господь, они освободили комнату, предоставив нам уединение. Кроме того, им также неловко слышать дерьмо, извергаемое изо рта папы, как и мне. Никто не хочет стоять в стороне и смотреть, как их друга обижают родитель, но иногда лучше отойти в сторону.

Я точно знаю, что в любой другой день Родриго, или Тайсон, или Грег — или кто-нибудь еще в команде — заступились бы за меня. Они делают мне одолжение, уходя, и я поблагодарю их за это позже.

У меня больше нет времени гадать, где Чарли, потому что мой отец становится агрессивным.

— Когда ты в последний раз разговаривал с Броком? — Он спрашивает о моем агенте, которому я звонил на прошлой неделе, чтобы обсудить удаление моего имени из драфта.

— Созвонюсь с ним на этой неделе. — Это ложь, которая не доставит мне больше неприятностей, чем уже есть, и то, чего папа еще не знает, не приведет нас к еще одной ссоре.

— Хорошо. Я собираюсь позвонить ему. Хочу поговорить о цифрах. Насколько я понимаю, он получает слишком много, и я хочу пересмотреть его зарплату.

Что? Нет.

Черт возьми, нет.

Никто не будет пересматривать зарплату моего агента, тем более мой отец. Брок — единственный взрослый мужчина, который сейчас присматривает за мной, кроме моих товарищей по команде и тренеров. Мало того, он имел дело с дерьмом моего отца с тех пор, как я учился в средней школе — чувак заслуживает своей справедливой доли. Я больше не ребенок, и папа не может трогать мои контракты теперь, когда я юридически взрослый.

Слава Богу.

— Хочешь,