Квинн держал папку с таким видом, будто она вот-вот взорвется, только смотрел на письмо, которое он мог видеть через прозрачный материал, потом он протянул руку и положил папку на знаменитый, преследуемый приведениями стол, где она и была обнаружена.

Мягко он сказал:

— Это ее почерк.

Все закивали, бормоча и приходя к общему мнению. Рабочие пробубнили, что Патси любила оставлять записочки с указаниями вроде: "заправь мой фургон и немедленно" или "помой мою машину и хорошенько". Таким образом, они тоже смогли опознать ее почерк.

Потом здоровяк шериф, искренне невежественный человек, прочистил горло и провозгласил:

— Ну и в итоге мы, естественно, нашли убедительную улику в пироге.

— И что это было? — спросил Квинн, слегка хмурясь.

— Ее волосы, — сказал шериф. — Точь-в-точь такие же, как и те, которые остались на ее расческах наверху, и все, кто знал Патси, уверяют, что она никогда не пошла бы туда по какой-то иной причине, поэтому выходит, что она там себя и застрелила, а то зачем бы она забралась в пирогу?

— Вы так быстро сделали анализ ДНК? — холодно спросил Квинн.

— В этом не было необходимости. Любой мог бы опознать ее волосы хотя бы по лаку, которым она пользовалась, даже запах остался, — сказал шериф, — но если ты планируешь похоронить ее на своем маленьком кладбище, где ты любишь закапывать всякие вещи и устраивать представления с огнем и тому подобным!..

— Шериф, пожалуйста, будь помягче с мальчиком, — сладким голосом сказала Сынди, медсестра, — ведь речь идет об его матери.

— Да, пожалуйста, если мы можем сосредоточиться на имеющихся в нашем распоряжении фактах, — сказал Нэш Пенфилд своим глубоким авторитетным голосом.

Он дал волю снедавшему его беспокойству, чувствуя себя защитником всех присутствовавших, но в первую очередь Томми.

— Итак, коронер удовлетворен? — спросил Квинн. — И квалифицирует это, как самоубийство?

— Да, разумеется, — заявил шериф, — если ты перестанешь слоняться повсюду, утверждая, что убил свою мать и скормил ее аллигаторам, Квинн Блэквуд! А вот Жасмин прекратит рассказывать всем, что к ней пришла Патси и скреблась в окно, вся в болотной тине, умоляющая о помощи… ради всего святого!

— Она приходила, приходила, — выдохнула Жасмин вполголоса. — Лестат не отпускай меня!

— Не буду, — сказал я. — Ни один дух не тронет тебя, Жасмин.

— Но Жасмин, — сказал Квинн, — когда ты видела дух? Это было после того, как нашли записки?

— Нет, бабушка же только что говорила, — я увидела ее еще до того, как вообще узнала о существовании писем, она подошла к окну, плакала и царапалась. А потом она пришла снова, и я настолько испугалась, что не сплю там больше. Я не знаю, чего она хочет, маленький господин, что я могу для нее сделать?

— Маленький Джером сейчас наверху, в комнате Томми, играет в видеоигру, я же настолько обеспокоена, что даже не разрешаю ему оставаться в дальних комнатах дома. Что я могу сделать? Квинн, ты должен организовать еще один сеанс для Патси.

Неожиданно заговорила Мона, и это было похоже на то, как если бы в этой части комнаты зажегся свет.

— Возможно, несчастная, просто не знает, что мертва, — проникновенно сказала Мона. — Кто-то должен ей сказать. Нужно, чтобы ее вывели к свету. Так часто случается с людьми, особенно если они умирают внезапно. Я бы могла с ней поговорить.

— О, пожалуйста, ты можешь это сделать? — спросила Жасмин. — В том-то и дело. Ты все поняла, она не знает, вот и бродит тут, покинутая, потерянная. Выбралась из болота и забрела ко мне, не понимая, что с ней произошло.

Шериф усмехался, поднимал брови и вращал глазами. Нэш наблюдал за ним с величайшим смущением.

— Что-то похожее случилось с Гоблином, ведь так? — спросила Большая Рамона. — Все вы сказали ему, что он мертв, и он ушел. Итак, вам нужно сделать это снова, вы просто обязаны.

— Да, так и было, — сказал Квинн. — Я сказал ей, чтобы она уходила. Я не хотел этого. И не думал даже, что потребуется устраивать настоящий сеанс.

— Хорошо, вы проделаете все это снова, — сказал шериф, уже поднявшийся на ноги и готовый отправляться, пальцами он зацепился за толстый ремень. — Но должен вам сказать — нехорошо это, что как только у вас кто-то умирает, так обязательно в этом деле оказывается замешан какой-нибудь призрак. Довольно! Видели вы дух мисс МакКуин, слоняющийся по округе? Нет! Не видели. Она не скребется под окнами. Вот истинная леди!

— О чем ты говоришь? — понизив голос, потребовал Квинн. Он сердито взглянул на шерифа. Никогда еще я не замечал у Квинна такого выражения. И никогда не слышал у него такого голоса. — Ты хочешь прочитать нам лекцию о воспитанных и невоспитанных мертвецах? Может, тебе подождать у окна комнаты Жасмин и рассказать все это Патси? Или почему бы тебе не вернуться в офис и не продиктовать книгу о хороших манерах для покойников?

Рамона негромко хмыкнула. Я сдержал свой смех. Нэш был очень встревожен. Томми выглядел испуганным.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном, — сказал шериф, нависнув над Квинном. — Кто ты, если не ненормальный ребенок, Тарквин Блэквуд? Это просто катастрофа для прихода, что именно ты наследовал ферму Блэквуд! Пропал приход и все, кто здесь проживает. И есть еще скандальные для этого места вещи, а именно то, что ты ходишь повсюду и треплешься, как убил собственную мать. Я просто обязан тебя арестовать!

Квинна охватила холодная ярость. Я мог отследить, как это случилось.

— Я действительно убил ее, шериф, — сказал он ледяным тоном. — Я стащил ее с дивана наверху, свернул ей шею, бросил ее в пирогу и направился в самую-самую глубь болот, пока не увидел спины аллигаторов в свете луны и тогда я утопил ее тело в грязи. И сказал: "Сожрите мою мать". Вот что я сделал.

Все присутствующие оцепенели от ужаса, а Большая Рамона и Жасмин запричитали: "Нет, нет, нет…", а Нэш отчаянно зашептал Томми что-то успокаивающее, а Томми, глазел на Квинна, а один из рабочих расхохотался, а медсестра Сынди принялась уверять всех, что Квинн не способен ни на что подобное.

Гради Брин лишился дара речи, тряс головой и бестолково перебирал бумаги в своем чемодане, и даже Мона была шокирована и растерянно смотрела на Квинна своими блестящими, как стекла, зелеными глазами.

— Ты собираешься арестовать меня, шериф? — спросил Квинн, холодно глядя на мужчину.

В комнате повисла тишина.

Шериф щурил глаза и хранил безмолвие.

Нэш выглядел испуганным, но готовым к действию.

Квинн освободил стул, встал во весь свой рост и посмотрел на шерифа сверху. Сочетание юного лица Квинна с его внушительным ростом само по себе было пугающим, исходившая же от него угроза ощущалась физически.

— Ну давай же, Крутой парень, — стянутым шепотом произнес Квинн, — надевай на меня свои наручники.