И мне стало стыдно за Палмера, а в его лице и за всех американских разведчиков. Во-первых, оказалось, что ни в детстве, ни в более зрелом возрасте он не читал Фенимора Купера, хотя это был не русский, а американский писатель. Во-вторых, он плохо знал историю собственной страны, потому что во время гражданской войны в США между Севером и Югом президентом был не Джордж Вашингтон, а Авраам Линкольн, и Палмер просто обязан был это помнить. Но у Палмера сейчас не было времени задумываться над пробелами в своем образовании. Его заботило совсем другое.

— Но это невыполнимое условие, мистер Вдовин! — возбужденно заговорил он. — Насколько мне известно, мы еще никогда не обращались к президенту с подобной просьбой!

Еще бы! Мне тоже было доподлинно известно, что мой приоритет в этом деле неоспорим. А как ЦРУ будет выполнять мое условие, мне было глубоко безразлично. Я так и сказал:

— Это ваши проблемы!

Теперь задумался Палмер. Он, правда, не держал паузу, как я, ему это было ни к чему, но тем не менее умолк надолго. Сначала, как я думаю, он вспомнил, что директор ЦРУ является личным другом президента, и прикинул, как тому удастся уговорить его последовать благородному примеру Джорджа Вашингтона (то есть, конечно, Авраама Линкольна). Затем он, видимо, соображал, как убедить самого директора ЦРУ, который, вне всякого сомнения, держал это дело под личным контролем. Ведь директор ЦРУ обязательно спросит: «А не водит ли нас за нос этот Вдовин? Может быть, все это подстроено КГБ?» А раз так, значит Палмер тоже заведет разговор о гарантиях. Не может же он докладывать директору ЦРУ, не имея на руках надежных гарантий!

Я не ошибся: тепрь уже Палмер посмотрел мне в глаза и сказал:

— Но в этом случае от вас тоже потребуются гарантии!

Конечно, он потребовал бы от меня гарантий не только «в этом случае», но и при любом ином развитии разговора. Просто «этот случай» был удобным поводом взять меня за горло.

Это был третий ключевой момент нашей беседы. Все, о чем мы говорили до сих пор, если судить об этом по большому счету, было чем-то вроде интеллектуальной разминки, всего лишь светской болтовней двух скучающих профессионалов. Я в любой момент мог сказать, что мне надоела эта беседа, и он ничего бы со мной не сделал, если не считать мелких пакостей. Но теперь, с того момента, когда я начну давать гарантии, начнется настоящее предательство. После этого назад дороги у меня уже не будет. Ну что ж, раз нет дороги назад, надо идти вперед!

— Какие гарантии? — спросил я внезапно охрипшим голосом, как будто не догадывался, о чем дальше пойдет речь.

— Вам придется ответить на несколько вопросов, — внимательно глядя мне прямо в глаза, пояснил Палмер.

Я обреченно пожал плечами и опустил глаза:

— Ну хорошо, спрашивайте…

Мне было ужасно интересно, какой вопрос он задаст первым. От этого будет зависеть продолжительность нашей дальнейшей беседы и ее окончательный итог. Может быть, Палмер спросит о тех иностранцах, с которыми я работал? Или поинтересуется теми делами по его соотечественникам, которыми я занимался в прошлом? Тогда мне придется туго!

Но Палмер, видимо, решил не спешить и начать с начала, то есть с меня.

— Ваша должность в резидентуре?

Я искренне пожалел, что мое руководство не видит, как я исполняю эту миниатюру. Я сыграл такую «достоевщину», что Вадим Александрович, хоть и выдержанный он человек, и то, наверное, прослезился бы от сопереживания моим мукам. Во всяком случае, Боден достал из нагрудного кармана белоснежный платочек и провел по глазам. Неужели он сочувствует моему незавидному положению? Или это дым от трубки, которую он не вынимал изо рта, разъел ему глаза?

К этому моменту, как мне кажется, я уже совсем освоился с азами актерской премудрости, и третью паузу выдержал столь же успешно, как и две предыдущие. Когда оптимальное время на муки совести истекло, я, не поднимая глаз, еле слышно произнес:

— Заместитель резидента по контрразведке.

Мой ответ вдохновил Палмера на новые вопросы. Он стал задавать их в хорошем темпе, но я не спешил с ответами, каждый раз заново обдумывая все возможные последствия.

— Место вашей работы в Москве?

— Управление «К» ПГУ.

— Ваша должность в Москве?..

— Старший помощник начальника отдела.

— Ваше звание?..

— Подполковник.

— Кто резидент?

— Скворцов.

— Кто офицер безопасности посольства?..

— Федорин.

Пока вопросы касались меня, резидента и офицера безопасности, я хоть и с некоторыми колебаниями, но все же отвечал на них. Я сделал это со спокойной душой, потому что имел разрешение моего руководства. Ответы на эти вопросы не раскрывали никаких секретов. И я, и Скворцов, и Федорин — все мы и без моих ответов были известны тем, кого это интересовало, как сотрудники КГБ. Что касалось моей должности и звания, то это тоже не представляло большой тайны, тем более что после возвращения в Москву моя должность все равно будет звучать по-другому, да и звание в конце года должно измениться, потому как у меня истекал срок выслуги.

А Палмер тем временем задал очередной вопрос. Вернее, это был уже не вопрос, а приказ:

— Назовите полный состав вашей резидентуры!

Как быстро все-таки Палмер освоился с ролью допрашивающего! Но, к моему счастью, он начал допрос не с выяснения личности моих боевых товарищей, а с меня. К счастью, потому, что выдавать своих коллег я бы не стал ни при каких обстоятельствах, и мое запирательство осложнило бы нашу дальнейшую беседу, а сейчас я уже успел ответить на шесть вопросов, а для такой беседы это очень много, и имел все основания требовать прекращения допроса.

— Для первого знакомства достаточно! — решительно сказал я. — На остальные вопросы я отвечу, когда буду в Штатах!

Я уже успел приучить Палмера к некоторым особенностям моего характера, и он, похоже, сразу понял, что давить на меня бесполезно.

— Хорошо, я не настаиваю, — неожиданно легко уступил Палмер. Видимо, он и сам не рассчитывал на то, что я вообще буду отвечать на его вопросы. — Давайте встретимся через неделю и продолжим нашу беседу.

— Встречаться с вами я не буду, — твердо сказал я, почувствовав, что инициатива постепенно переходит ко мне, хотя Палмер все еще наивно считал себя хозяином положения. — Когда у вас будет готово все, о чем мы договорились, сообщите мне через Хансена. С ним я буду продолжать встречаться, как обычно.

Это была маленькая хитрость, и она мне удалась.

— Пусть будет по-вашему, — согласился Палмер, — это