Княжеский ушкуй, флагман флотилии, единственный корабль не имевший товаров на борту. Весь груз ушкуя составляли продовольственные припасы и запасы стрел для луков. Чтобы оградить стрелы от сырости их упаковали в мешки из холстины и уложили в дубовые бочки. После того, как на одной из стоянок, часть продуктов была выгружена на берег и прикопана в тайном месте, на кораблике появилось свободное пространство и часть ближников Андрея перебралась на корабль князя.

— Так который день идем, и хоть бы кто-то появился! — продолжал спорить князь.

— Боятся, — сухо сказал Вострый кнут.

— Чего боятся? — переспросил Андрей. — Торговали бы съестными припасами, — слова князя были встречены гомерическим хохотом присутствующих. Смеялись все.

— Да ну вас, — обиделся Андрей, и отвернулся.

— Торговали… Ух, насмешил, государь, так насмешил, — воевода примирительно положил руку на плечо князя. Мозолистая рука Луки пахла рыбой.

— Что смешного я сказал? — Андрей резко повернулся к воеводе, повышая голос.

— Это он что ли платить будет за припас? — Лука махнул рукой в сторону московского гостя. — Он заплатит известно как… железом. Да еще девок уведет в полон и продаст фрягам.

— А чего? — купец улыбнулся. — Кто за них спросит? Казаки…

Андрей молча уставился на сурожанина.

— Там, ниже, пойдут кочевья татарские. Вот там и поменяем хлеб на девок, — сообщил купец.

— Так ты хлеб весь мне продал, — только и мог вымолвить князь.

— Весь — да не весь, — улыбнулся москвич. — Оставил чуток для такого случая.

— И не стыдно тебе людей продавать? — укорил Андрей купца.

— А чаво? — купец нисколько не комплексовал. — Все едино сдохнут. Да и не сородичи они мне, — развел руками москвич.

— Сдохнут? — переспросил Андрей.

— Вестимо, — ответил сурожанин. — Зима ноне лютая была. Да поди падеж продолжился.

— Какой падеж?

— Так в прошлом годе у татар мор случился. А скотина завсегда гибнет, когда мор.

— Какой мор? — внутренне холодея, спросил Андрей.

— Известно какой… черная смерть, — крестясь, сказал купец.

Андрея кинуло в жар, потом в холод. Чума!

Первой реакцией князя было — бежать, бежать, бежать. Вот только куда ты с ушкуя денешься? Срочно разворачиваться! К чертям Крым, к чертям фрягов, к чертям золото, к чертям серебро!

— Ты никак испугался? — сурожанин, внимательно следил за меняющимися выражениями на лице князя.

— Да есть немного, — признался Андрей, пытаясь совладать с паническим страхом перед эпидемией.

С другой стороны, а собственно чего боятся? Чума, насколько помнил Андрей — легочная пневмония. Болезнь протекает скоротечно и без медикаментозного лечения всегда заканчивается летальным исходом.

— Я думал, ты ведал про мор у татар, — продолжил москвич. — Хлеб-то я продал тебе по цене Таны…

— И что? — Андрей уже совладал со своими эмоциями и уже мог вполне здраво мыслить.

— Как что? — удивился москвич.

— Причем тут цена Таны?

— Ну, ты, княже совсем ничего не понял? — усмехнулся предприимчивый купец, — Я тебе хлеб втридорога отдал!

— Ну, отдал, — безразлично пожал плечами Андрей. — Какая связь между мором и ценой на хлеб и продажей в рабство?

— Позволь, княже, я скажу, — поспешил вмешаться Лука Фомич. — Татары не только скот разводят. Хлеб растят еще. По весне посеют и уходят кочевать, а по осени возвращаются и собирают урожай. Знатный урожай у них, земля сама родит, сам-пятьдесят бывало, собирают бусормане.

— Сколько? Сколько? — не поверил Андрей.

— Сам-пятьдесят, — повторил воевода. А когда мор приходит, то убирать хлеб некому, оттого голод наступает, скотина падает. Вот и продают татары своих детей в рабство, больше девочек продают, они им не к чему.

— Вот на хлеб и покупаю холопок, — подтвердил москвич. — За татарок хорошую цену дают. Наши девки намного дешевле стоят.

С паузка москвича, идущего следом за княжеским ушкуем, проводник татарин стал подавать знаки, размахивая руками и громко крича, что бы ушкуй причаливал к берегу. Остальные корабли, следом за флагманским корабликом поворачивали к берегу. Паруса на корабликах спустили, гребцы сели на весла. Из всех кораблей, лишь один ушкуй смог достаточно близко подойти к берегу, остальные кораблики встали на якорь. Лодки шныряли от кораблей к берегу, перевозя людей и припасы. В суматохе обустройства лагеря, никто не заметил отсутствия проводника-татарина. Впрочем, проводник отсутствовал не долго, вскоре он уже принимал деятельное участие в приготовлении горячей пищи. Часть людей ночевала на кораблях, остальные устроились на берегу у костров. Покой отряда обеспечивали сторожи, менявшиеся каждые два часа. Самая первая вахта досталась Андрею. Увы, княжеское достоинство не освобождало Андрея от несения службы. На всякий случай, Лука Фомич, приказал всем спать в бронях и держать под рукой взведенные самострелы. Пушку зарядили картечью, на всякий случай.

Прежде чем уснуть, народ долго сидел у костра, слушая рассказы Ерофея о житье-бытье Царьграда. Никто из присутствующих никогда не был в Константинополе, даже Михайло Романович дальше Крыма не выбирался. Но русских, по словам Ерохи, в главном городе православия проживало не мало, там им отдан был целый квартал. Особенно много русских купцов переехало в Царьград вместе с московской княжной, вышедшей замуж за императора Римской империи. Этот брачный союз был выгоден обеим сторонам. Московский князь — тесть императора Римской империи. Звучит гордо. И поднимает статус правителя далекой Московии. Для Византии дочь государя московского — обыкновенная провинциальная княжна. Если бы не одно но…

В империи дефицит бюджета. Флота у империи давно уже нет, армия — обыкновенные наемники, которые пожирают финансы со скоростью саранчи. Мелкие княжества и родственники в Трапезунде готовы отдать своих дочерей в жены императору. Вот только приданое московской княжны столь велико, что можно поправить свои дела. Никакая другая принцесса не могла принести столько политических и финансовых выгод империи. Это обстоятельство решило дело.

Увы, после смерти принцессы, император горевал не долго. Было дело, заслал послов в Москву за новой невестой, но Москве уже было не до империи. Вернулись посланники императора, не солоно хлебавши.

Служилые татары, растворились в ночи. Утром они заявились обратно, уже конные и в сопровождении нескольких молодых татар. Андрей принял гостей с почетом, одарил подарками, накормил, напоил. Все как полагается. К вечеру на берег вышла целая орда. Скрипели повозки, мычала голодная отощавшая скотина, на поле у реки стало не протолкнуться от множества людей.

Потом был торг. Что могут продать кочевники? Много чего. Торговали кожами, Михайло Романович нисколько не смущался, что кожи ободраны с павшей от мора скотины. Товар он и есть товар. Был бы товар, а покупатель всегда найдется. Расплачивался купец ножами, отрезами ткани, котелками, гребнями и всякой мелочевкой.