— Николай Иванович, вам стоит на это посмотреть! — заявил учёный, протягивая майору без усилий сжимающуюся в кулак руку, пострадавшую от искрового разряда. Поверхность кожи была бледно-розовой, словно только что затянувшаяся ссадина, в остальном ничто не напоминало о существовании на этом месте ещё вчера толстого кроваво-красного рубца. — За ночь произошло почти полное восстановление кожи. Завтра не останется и следа!

— Это как так? — удивился Медведь. — Ты хочешь сказать, из-за той маслянистой капли, что ты случайно размазал по руке, когда бил посуду в лаборатории?

— Именно! — подтвердил Степанов. — В смысле, из-за полученной в результате реакции свечения субстанции. Посуда разбилась случайно! Я не планировал ничего подобного!

— Угу, — хмыкнул здоровяк, делая понимающее лицо. — Что говорит Айболит по этому поводу?

— Виталий Степанович пытается получить из соскобов образец вещества, чтобы обработать ожог Людмиле Петровне, — объяснил учёный. — Мы сейчас же приступаем к расчётам и аналитике прошедшей реакции. Необходимо понять условия её возникновения. Уже ясно, что субстанция — это результат расслоения нефти «Тип X» под воздействием этой реакции. На дне ёмкости я обнаружил твёрдый осадок, его тоже необходимо исследовать. Собственно, я пришёл извлечь из вакуумника осколок метеорита, на время. Нам не хватает вычислительных мощностей.

За последующие двое суток учёные вместе с Айболитом покидали лабораторию не более четырех-пяти раз, чтобы наскоро привести себя в порядок и перекусить чем-нибудь прямо на ходу. Испытывая серьёзные подозрения, что никто из них в течение всего этого времени так и не лёг спать, к обеду третьих суток Медведь решился наступить на горло научному прогрессу. Весь личный состав отряда заявился в лабораторию, вызвав неодобрительные взгляды воспалённых от усталости глаз её обитателей, и майор безапелляционно заявил:

— Уважаемые пациенты, ваша палата закрывается на санитарный день. Санитары, собственно, уже прибыли. Всем больным будет обеспечена горячая пища, водные процедуры и здоровый сон. Наша психиатрическая клиника заранее приносит вам свои извинения за причинённый комфорт!

— Сейчас не самое удачное время для шуток, Николай Иванович! — устало нахмурилась профессор Николаева. — Мы обязаны к началу следующего Выброса полностью сконфигурировать систему! Для этого необходимо досконально изучить…

— Людмила Петровна, я лично досконально выключу все ваши научные штуковины через пять минут, — сурово перебил её здоровяк. — Так что лучше сделайте это сами прямо сейчас, чтобы избежать какой-нибудь потери данных и прочих казусов. Мне ещё не хватало найти вашу весёлую троицу тут через пару-другую часов без сознания или чего похуже. Натворите спросонья дел, мало приключений в насосной? Сворачивайтесь! Есть, в душ и спать! С утра продолжите, до Выброса останется не меньше суток. Скорее всего, двое или трое, два раза подряд Выбросы с минимальными интервалами не проходят.

— Всякое может быть! — попытался возразить Степанов. — Когда мы впервые попали в РАО…

— Осталось четыре минуты! — с энтузиазмом поддержал его Медведь. — Я ведь действительно всё здесь поотключаю, без зазрения совести!

— Отдохнуть нам не помешает, — первым пошёл на уступки Айболит. — Давно пора, иначе работоспособность упадёт совсем. Я дважды путал реактивы для элементарной тестовой реакции. Продолжить работу с утра будет более разумно.

Пока исследовательское сообщество, едва шевелясь от усталости, сворачивало изыскания, майор с любопытством оглядывал лабораторию. Возле трёх потрепанных микроскопов всё было заставлено пробирками, колбами, лабораторными стёклами с какими-то образцами и добрым десятком полуразобранных физических приборов, из которых единственным знакомым Медведю предметом был осциллограф. Столы завалены листами бумаги, испещрёнными формулами, схемами кристаллических решёток и физическими выкладками. Пара ноутбуков, крайне нелепо выглядящих с вмонтированными внутрь осколками метеорита, окружёнными кустарно собранными внешними корпусами, светилась сложными расчётами и абсолютно непонятными непосвящённому человеку данными. Зато вполне понятно выглядела повреждённая рука Степанова — абсолютно здоровой, без малейшего намёка на ожог, шрам или келоидный рубец. Сплошное месиво из обожжённой кожи на левой половине лица профессора Николаевой на первый взгляд меньше не стало, но обугленных и омертвевших участков на ней уже не наблюдалось.

— Рука зажила полностью? — негромко спросил майор Айболита, кивком указывая на Степанова.

— Менее чем за сорок часов! С идеальным восстановлением подвижности пальцев! — подтвердил тот. — Совершенно невозможная скорость. Даже меты не в состоянии справиться с такими травмами. И, я уверен, это не предел. Эссенцию необходимо выделить вновь и тщательно изучить, это первое биологически активное вещество Ареала, не только не несущее угрозы, но, наоборот, обладающее ярко выраженным положительным эффектом. Вот почему мы делаем всё, чтобы повторить расслоение!

— Расслоение чего? — уточнил Медведь. — «Икса», в смысле? Нефть расслоилась в процессе реакции свечения… или сияния… как там Никита её окрестил?

— Вообще, расслоение нефти в процессе перегонки — это обычный процесс, как ты понимаешь, — принялся объяснять санинструктор. — Только в случае «Тип X» всё иначе, так как она сама по себе уже высокоэнергичное топливо и не даёт тяжёлых осадков. Точнее, не давала до крайнего Выброса! В результате взаимодействия с вакуумной двойкой и «Шестым чувством» возникла реакция свечения, о возможности существования которой никто, кроме нас, даже и не догадывается! Мы получили не только улучшенное даже по стандартам «Икса» высокотехнологичное топливо, но ещё твёрдый осадок и биологическую эссенцию. Твёрдый осадок остался на дне опрокинутой Никитой ёмкости, он легко отфильтровывается, и мы смогли поверхностно изучить его. Это углеродистый материал, возможности которого поражают, Коля! После несложной обработки из него можно получать уникальные материалы с наноструктурой, толщина плёнки, по предварительным анализам, может быть доведена до одного-двух атомов! Это почти графен, возможно, фуллерен, либо что-то подобное, но ещё не известное науке! Из этого можно производить массу всего для космоса, электроники, медицины! Вещество демонстрирует удивительную лёгкость, прочность, жаростойкость, серьёзные антифрикционные показатели и много чего ещё! Наших куцых возможностей попросту не хватает для полноценных и полномасштабных исследований! А эссенция! Ты видел руку Никиты! Я готов чем угодно поклясться: если во время следующего Выброса мы сможем выделить из «Икса» хотя бы один кубик этого биологического концентрата, тот же эффект будет и с ожогами на лице Людмилы Петровны! Это вообще удивительное вещество! Ведь в любой нефти содержатся вещества, идентичные некоторым веществам, содержащимся в крови теплокровных животных, например, железосодержащие элементы, или в клетках растений — тот же хлорофилл. Так вот, эта эссенция есть не что иное, как нефтяной слой «Икса», в котором концентрация этих, а также аналогичных им веществ существенно, многократно увеличилась! Перспективы для применения этой субстанции в медицине могут оказаться поистине безграничными! Восстановление организма, регенерация повреждённых тканей, подавление и сопротивление болезням, омолаживание, быть может, даже увеличение продолжительности жизни! При этом биологическая активность вещества столь высока, что для инициации необходимого эффекта достаточно нескольких грамм!