Церемонно поздоровавшись, Кривьен де Косье поинтересовался:

— Чем обязан?

Сознавая наивность такой надежды, Сударый все же втайне ждал, что на лице де Косье отразится хотя бы тень раскаяния или волнения. Увы! Пришлось со значением произносить еще по дороге заготовленную фразу:

— У меня к вам серьезный профессиональный вопрос касательно экспериментов в области ночной съемки. Мы могли бы поговорить наедине?

— Сожалею, очень занят. Может, в другой раз… Скажем, на будущей неделе…

Опять же совершенно невозможно было угадать, понял ли он намек на свою ночную эскападу.

— А мне кажется, вы должны быть очень заинтересованы в том, какие соображения у меня возникли по поводу… ночных съемок.

— Боюсь, вам только кажется…

На мгновение у Сударого мелькнула мысль, что, может, он ошибается, что история с ночным полетом не более чем фантазия словоохотливого Варгана, а собственные догадки — следствие неприязни к конкуренту. Однако он тут же напомнил себе, что Согрич бранил напарника отнюдь не за вымысел. Да и связь между де Косье и Свинтудоевым несомненна, а значит, владельцу «Наилучшей оптографии» есть что скрывать. И Сударый продолжил наступление:

— Все-таки прошу снизойти к моей неопытности. Идеи-то есть, да вот с кем их обсудить? Разве что с господином Немудрящевым…

— Ну что вы, молодой человек, он слишком далек от проблем современной оптографии! Впустую потратите время. Пожалуй, так и быть, уделю вам несколько минут, а вы уж постарайтесь меня заинтересовать. Надеюсь, ваши соображения достаточно для этого весомы?

— Судить вам.

— И то правда. Что ж, пройдемте в мой кабинет.

Кабинет не уступал в роскоши приемной, но роскошь эта была совсем иного сорта. Она свидетельствовала не о богатстве хозяина кабинета, а о его высоком профессионализме. Заходя, вы в первую очередь замечали дипломы и благодарности в рамочках, россыпью украшавшие стену над столом. Садясь в кресло для посетителей, вы, чуть повернув голову вправо, могли полюбоваться спектр-ауральными таблицами и таблицами расчета заклинаний, а чуть повернув голову налево — красиво выписанными рядами базовых алхимических формул и мудреными схемами преломления лучей в разных планах реальности — в общем, всеми теми подсобными материалами, которым самое место в лаборатории. Каждая вещь кричала: «Обратите внимание, я принадлежу высокому специалисту! Смотрите, как хорошо он разбирается в предмете!»

Сударый у себя ничего подобного не делал (у него, собственно, и кабинета как такового не было) и потому окружающую обстановку невзлюбил с первого взгляда. Конечно, по здравом размышлении он не мог не признать, что на посетителя, далекого от оптографической науки, все это должно производить сильное впечатление. Но ничто не заставило бы его повторить в своем ателье трюки конкурента.

Единственное, что он взял себе на заметку, еще ожидая де Косье в приемной, — это цветы с прекрасной комбинацией ароматов. Сам он слишком привык к запахам реактивов, иногда расходившимся из лаборатории, и чаще всего не замечал их, но клиенты порой морщили носы. Надо посоветоваться с Вередой…

— Внимательно слушаю… — сказал де Косье, сцепив руки и положив локти на стол.

Лицо его было бесстрастно, голос прохладно-вежлив. Он излучал прямо-таки пуленепробиваемое спокойствие.

— Полагаю, вы догадываетесь, зачем я пришел, — как можно тверже сказал Сударый.

Де Косье изобразил вежливую улыбку и пожал плечами:

— Сожалею, никогда не был силен по части гаданий. Стыдно признаться, даже хиромантия в школе давалась мне с трудом.

— Я здесь, чтобы поговорить об Ухокусае.

— Об Ухокусае? Что такое эта Ухокусая?

— Таинственный призрак, кусающий горожан за уши. Я называю его Ухокусаем.

— Интересное имя. Вам не откажешь в литературном вкусе. Однако напоминаю, что дал согласие поговорить с вами на профессиональные темы. Для всего остального у меня нет времени.

— Это как раз профессиональный интерес. Как вы сумели его обнаружить?

— Не понимаю вас.

— А мне кажется, понимаете.

— Уверяю, только кажется.

— Как он выглядел у вас в руках? Уж конечно, не бритвой…

— Вы хорошо себя чувствуете? — с озабоченным видом спросил де Косье.

Нет, Сударый не очень хорошо себя чувствовал. Сказать правду, он чувствовал себя круглым дураком.

— Оставьте этот тон! — нервно потребовал он.

— Как будет угодно…

— Послушайте, мсье де Косье, мы с вами оба знаем правду… — «Боже, что я несу? — мелькнуло у Сударого в голове. — К чему опять околичности, ведь я уже видел, как легко он их отметает! Надо действовать прямо». — Не возражайте! — остановил он собеседника, едва тот открыл рот. — Не нужно лишних слов. Вы не желаете сознаваться — пускай. Я в состоянии разгадать загадку самостоятельно. Конечно, если вы все расскажете, это упростит задачу. Но если нет — что ж…

— Непеняй Зазеркальевич, — воспользовался де Косье короткой паузой, пока Сударый перебирал имеющиеся у него сведения, решая, с чего именно начать. — Я допускаю, что у вас действительно могли возникнуть кое-какие интересные мысли, но, кажется, они лишены какой бы то ни было доказательности, так сказать, фактического фундамента…

— Уверяю, вам это только кажется. Доказательств хватает, начиная от свидетельства ковролетчика Варгана и заканчивая рассказом Свинтудоева, с которым — вернее, с призраком которого — я имел удовольствие пообщаться не далее чем вчера. В конце концов это же очевидно. Когда несчастный сумасшедший разыграл у вас на глазах отвратительную кровавую сцену, у вас были считаные минуты, чтобы разгадать смысл происходящего и предпринять какие-то меры. О том, что вы следили за историей брадобрея, свидетельствует запись в библиотечной карточке — я видел ваше имя, когда просматривал подшивки газет, вы тоже интересовались ими. Точно так же я могу установить, какими книгами вы пользовались незадолго до того времени, — ведь скорее всего нужные сведения вы почерпнули именно в библиотеке. Я уже сделал кое-какие изыскания и могу предположить, что вы читали Кайданова. — Сударый надеялся, что хотя бы упоминание этого имени вызовет какую-то реакцию, но де Косье оставался невозмутим. — В реальности не так уж много планов и уровней, отвечающих необходимым требованиям, стало быть, вычислить параметры Ухокусая — дело техники. Но если мне придется ловить предметного призрака без вашей помощи, у меня не будет оснований забыть про ваш «сеанс ночной съемки».

Де Косье сидел с тем же равнодушным видом, ожидая то ли продолжения, то ли того, что Сударый, смутившись, извинится и уйдет. Почти минуту длилось молчание, а потом де Косье вдруг сказал:

— Недурно. Вам не откажешь в проницательности. Вот только у меня впечатление, что вы приписываете мне какой-то злой умысел… Не могу, правда, вообразить, какой именно… Но, боюсь, именно это мешает вам сосредоточиться на решении загадки. Но, так и быть, я помогу вам.