Дальше все просто. Я сказала свекру, что камней у меня нет и что они спрятаны в новом тайнике. Я говорила об этом специально при его шестерках, чтобы все слышали наш разговор. Мне тут же купили билет до Москвы и приставили тех же двоих телохранителей. Конечно, я наврала свекру, но он, как мне показалось, поверил: я была убедительна.

Сидя в купе, я подумала, что тесть отпустил меня слишком легко. И тут до меня дошло: сейчас он сядет на самолет и полетит в Москву, чтобы опередить меня. И, естественно, ничего не обнаружив в тайнике, будет встречать меня на вокзале. Я попала в ловушку. Этот вариант меня не устраивал.

Теперь вам должно быть понятным, почему я с радостью поменялась платьями с убегающей от погони Таисией. Я стала Таисией Белецкой, а она Оксаной Кустиновой.

– Вы действительно ходили в вагон-ресторан с моим отцом?

– Конечно. Миша Слепцов занимает в моей жизни особое место. Он спас мне жизнь. Так что за творчеством его сына я постоянно следила. И это я подсунула Маше ваши книги, чтобы она сделала правильный выбор. Маше принадлежит только одна идея: воплотить роман о маньяке в жизнь и параллельно издавать главы из него. Сама рукопись уже устарела и требовала переработки, свежего взгляда, подхода и новых событий. Тут нужен был хороший беллетрист. И он нашелся.

– Наша история остановилась на вагоне-ресторане…

– Да. Вашего отца я просила о помощи. Я ему все о себе рассказала. Тут в ресторан ввалился какой-то тип с пистолетом в руке. Он подошел к нам и направил ствол мне в лицо. Я тут же поняла, что ему нужна не я.

– Это не мое платье. – Не знаю, откуда у меня взялась смелость, но я стала жесткой. – Я знаю, где находится хозяйка красного платья, но тебя убьют раньше, чем ты дойдешь до своей цели.

– Не дури, девка!

– Мы не пройдем через тамбур. Там стоят два лба и следят за моим драгоценным здоровьем, идти мимо головорезов я не согласна. Можешь меня убить. Их я боюсь больше, чем тебя. Как только ты успокоишься и уберешь пистолет, я тебя провожу. Мне ту дуру не жалко: платье мне достанется. Но пока я посижу здесь.

– Ладно. Но не вздумай бежать – найду и башку оторву. К тому же все двери закрыты.

Он достал из кармана железнодорожный ключ и повертел им перед моим носом.

Как только этот псих ушел, а твой отец и единственный официант, обслуживающий нас, замерли и онемели, я тут же бросилась на кухню и схватила широкий острый нож, который тут же засунула под подол.

Не прошло и двух минут, как тот тип вернулся. Он поманил нас пальцем.

– Иди первым, – сказала я ему, – я боюсь.

– Уже некого, – ответил он, но пошел вперед.

Мы с Мишей – следом.

Когда мы вышли в тамбур, я увидела два трупа с простреленными головами. Не знаю, что я чувствовала в тот момент, но нож мгновенно оказался в моей руке, и я со всей силы вонзила его в спину бандита.

Ваш отец словно ждал этого момента. Никакой паники. Он достал из кармана того психа ключ и открыл дверь. Сначала мы выбросили с поезда троих покойников, а потом сами спрыгнули на полном ходу. Но я приземлилась неудачно, сильно ударилась головой.

Я потеряла много крови. Миша кое-как перевязал мне голову.

Мы еще долго сидели около путей и думали, что делать.

– Напиши письмо в Москву, – предложил Миша. – Мужу. Надо, чтобы все, в том числе и свекор, думали, что ты осталась в Новосибирске. Тогда тебя не будут искать по больницам и моргам. Письмо я отдам любому проводнику, и тот его опустит в почтовый ящик в Новосибирске. Все сойдется. Свекор поймет, что ты его обыграла.

Я подумала о той девушке, чье платье я надела. Теперь она, заполучив мои документы, будет меня искать. Она же настоящая бандитка, если за ней гнался такой тип. И я для нее опасна, пока еще жива. Значит, меня надо найти и убрать. Она же ничего обо мне не знала. И тут у меня родилась гениальная идея. Я написала письмо на имя мужа, где рассказала ему о том, что перепрятала бриллианты, и он их не получит. Это должно было меня спасти, ведь настоящая Таисия наверняка захочет найти эти бриллианты, а значит, я буду нужна ей живой. Второе письмо-анонимку я написала для КГБ. Это был донос на свекра, в котором я рассказала о его причастности к иностранной разведке.

Ваш отец выполнил обещание. Письма были отправлены.

Тогда же Мише пришла в голову еще одна идея. Мне нужно симулировать потерю памяти. Ваш отец отвез меня в воинскую часть и рассказал, будто меня сбила машина. Я находилась без сознания, а когда очнулась, то якобы ничего не помнила.

Таисия вынула из кармана листок, вырванный из дневника, и протянула Слепцову.

– Вот почему я осталась жива и почему меня искала и нашла Оксана. Но я не хотела, чтобы об этом знал кто-либо еще.

Слепцов взял листок и начал читать вслух:

«Без даты

Я возвращалась в дом с бутылкой морковного сока для Зинаиды Евграфовны. Уже знакомая мне лифтерша остановила меня.

– Тая, сделай милость, разнеси почту по верхним этажам, у меня нога разболелась. Жильцам даже за письмами и газетами лень спуститься на первый этаж. А почтальонам за доставку больше не платят. Видишь, все ящики внизу повесили. Так что эту обязанность временно вменили нам. Тут немного. Доедешь до последнего этажа, а вниз – пешочком, вот и раскидаешь письма и газеты по ящикам.

Я отказываться не стала: меня здесь должны любить.

Когда я остановилась у квартиры, где жила моя ненаглядная дура с мужем, то насторожилась. Письмо было адресовано Олегу Кустинову, штамп Новосибирска, адрес напечатан на машинке. Я вскрыла конверт. Письмо было написано женским почерком, тем же, что и рукопись романа об убийце.

“Милый мой муженек Олежик! Ни дна тебе, ни покрышки! Зря ты меня считал дурой. Все драгоценности, на которые будут жить и мои правнуки, я надежно перепрятала. Вовек вам их не найти. Бриллианты хлеба не просят, а я подожду, когда вас всех поставят к стенке, тогда и начну жить по-человечески, а вы будете гнить в земле. Никогда не любящая тебя женушка Оксана. Чтоб ты сдох!”

Письмо меня ошарашило. Правнукам хватит? Ишь ты, гнида! Ну ничего, я тебя из-под земли достану!»

Павел закончил читать и посмотрел на Таисию.

– И достала, как видите, – усмехнулась та. – Но я до сих пор жива и надеюсь еще долго прожить. В таком-то раю. А вот ей, бедняжке, ну никак не везло.

Белецкая протянула еще один листок Слепцову.

– Это написано годом позже. Меня уже выписали из психушки, где она меня навещала, внушая мне, что она моя судьба.

Павел взял листок в руки и вновь начал читать вслух:

«Наступил самый поганый день в моей жизни. Я слишком долго выжидала и прозевала момент. Когда я вернулась в Омск, на месте моего дома стояла школа. Отец убит, меня тоже сочли погибшей в железнодорожной катастрофе. Я не знала о том, что и брата отца бандиты тоже убили. Без наследников дом стоял бесхозным полгода. Потом его конфисковали в пользу государства. Когда сдох наш волкодав, собаку решили закопать на месте ее будки. Под ней и нашли сундук с сокровищами. Деньги достались государству, а на часть из них построили школу.