— А где гравюры?

Стены библиотеки были обшиты темным деревом, кожаные корешки книг тоже были темными, в камине ярко пылал огонь. На двух столах стояли подсвечники с зажженными свечами, их пламя дрожало на ветерке, прилетавшем из полуоткрытых дверей террасы. Снова осмотрев стены, Флик повернулась к Ремингтону:

— Это все живопись.

Ремингтон сверкнул зубами и запер дверь.

— Моя наивная девочка! — с насмешкой произнес он. — Неужели ты действительно решила, что тут есть гравюры?

— Конечно. Иначе не пришла бы. Я люблю гравюры… — Она замолчала и всмотрелась в его лицо. — Думаю, нам лучше вернуться в зал.

Ремингтон обаятельно улыбнулся:

— О нет! Зачем? Давай ненадолго задержимся здесь.

— Нет. — Флик посмотрела на него в упор, не мигая. — Отведите меня к леди Горации.

— Нет, милочка, я не стану, — резко произнес Ремингтон.

— Не трудитесь, Ремингтон, я провожу мисс Партеджер к моей матери.

В дверях, ведущих с террасы, стоял Демон. Флик стремительно обернулась, испытав огромное облегчение. Ремингтон разинул рот, потом закрыл его и воинственно уставился на Демона.

— Кинстер!

— Он самый. — Демон насмешливо поклонился Ремингтону, но взгляд его был жестким, а в голосе звучал металл. — Поскольку вы не можете показать мисс Партеджер обещанные гравюры, советую вам удалиться. Не только из этой комнаты, но и из дома.

Ремингтон фыркнул, но артачиться, к счастью, не стал. Иначе Демон разорвал бы его на куски.

— Согласитесь, так будет лучше. — Пройдя в комнату, Демон остановился рядом с Флик. — Если о случившемся пойдут разговоры, я вынужден буду объяснить, как вы ввели мисс Партеджер в заблуждение относительно гравюр. — Он выразительно поднял брови. — Трудно найти богатую невесту, если перестают приглашать на балы.

Ремингтон был в ярости, но ему ничего не оставалось, как поклониться Флик и зашагать к двери.

Флик хмуро посмотрела ему вслед.

— Он охотится за богатой невестой?

— Да! — Демон чертыхнулся и стал ходить взад-вперед по библиотеке. — Он и половина тех, кто за тобой увивается. А чего ты ждала, сообщив, какое у тебя приданое?

Флик недоуменно заморгала:

— Приданое?

— Не прикидывайся наивной! Узнав, что у тебя десять тысяч годовых, они не оставят тебя в покое.

Понимание пришло одновременно с возмущением. Флик повернулась к нему:

— Как ты смеешь?! — У нее дрогнул голос, и она замолчала, чтобы набрать воздуха. — Я даже словом не обмолвилась о моем состоянии.

Демон остановился, посмотрел на нее и нахмурился:

— А я тем более ни при чем. У меня и без того хватает проблем. — Он снова начал расхаживать перед камином. — Тогда кто распустил эту сплетню? Скажи, чтобы я знал, кому свернуть шею!

— Скорее всего моя тетка. Хочет найти мне жениха.

— Это она тебя расстроила на том балу?

Флик с досадой пожала плечами:

— Отчасти.

Демон гневно посмотрел на Флик. Сначала его мать, теперь — ее тетка. Пожилые дамы изо всех сил стараются осложнить ему жизнь. Однако не из-за них он пришел в неописуемую ярость при мысли о том, что могло произойти, не следи он за каждым шагом Флик.

— Не важно, кто это сделал, — отрывисто бросил он. — Плохо то, что тебя окружает толпа авантюристов, но еще хуже твой сегодняшний поступок. Ты прекрасно знаешь, что нельзя уединяться с мужчиной. О чем ты, к черту, думала?

Она вскинула голову.

— Ты сам слышал. Я действительно люблю гравюры.

— Гравюры! — Он стиснул зубы, едва не сорвавшись на крик. — А ты знаешь, что это означает?

— Гравюры — это оттиски, полученные с металлических пластин, на которые иглой нанесли рисунок.

В завершение этой фразы она гордо задрала свой носик. Демон наклонился к ней и размеренно проговорил:

— Прими к сведению: когда джентльмен предлагает даме посмотреть гравюры, это равнозначно предложению полюбоваться его фамильными драгоценностями.

Флик озадаченно заморгала:

— И что?

Зарычав от возмущения, он отвернулся.

— Это — приглашение к интимной близости!

— Правда? — Она презрительно усмехнулась: — Как это в духе света — извратить совершенно безобидное слово!

— А Ремингтон намеревался лишить тебя невинности!

Она смотрела на него с каменным лицом.

— Но я действительно люблю гравюры. А у тебя их нет?

— Есть, — ответил он не подумав и, когда она вскинула бровь, неохотно пояснил: — У меня два вида Венеции.

Они висели у изголовья его кровати. И он приглашал дам посмотреть его гравюры и в прямом, и в переносном смысле этого слова.

— Полагаю, ты не захочешь мне их показать?

— Не захочу.

Пока она не согласится выйти за него замуж.

— Так я и думала.

Он изумленно посмотрел на нее и нахмурился:

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что я нужна тебе как красивая безделушка. Подходящая жена, которую можно демонстрировать на семейных встречах. Тебя вовсе ко мне не влечет! И это меня не устраивает. И еще меньше устраивает то, что происходит в последнее время.

— О!

Этот негромкий возглас предвещал опасность, но Флик не дрогнула.

— Тебя никогда нет рядом со мной! Ты не снисходишь даже до того, чтобы со мной вальсировать. Ты катал меня по парку всего раз. — Глядя прямо ему в лицо, сжимая кулаки, она дала выход накопившимся в ней обидам. — Ты привез меня в Лондон, чтобы заставить выйти за тебя замуж, но просчитался! — Она сузила глаза. — Приезд в Лондон открыл мне глаза!

— Ты увидела, сколько щенков и авантюристов вокруг тебя увиваются.

Она улыбнулась:

— Мне не нужны ни щенки, ни авантюристы. Не это я имела в виду. Но здесь я поняла, что собой представляешь ты!

— Вот как? — ошеломленно произнес он.

— Да! — Флик взмахнула рукой. — Я увидела твоих женщин. Леди, конечно. В частности Селесту.

Он застыл.

— Селесту?

Его тон требовал пояснений и предостерегал. Флик не испугалась и пояснила:

— Не думаю, что ты ее забыл. Темноволосая, темноглазая, с огромными…

— Я знаю, кто такая Селеста. Интересно, что о ней известно тебе.

— О, ничего особенного, то же, что всем. Селеста — это так, к слову пришлось. Но если бы мы поженились, она играла бы в нашей жизни не последнюю роль. Только запомни, я тебе не кузина, чтобы следить за мной.