нельзя никуда встроить. Систему нужно перестраивать под такого как ты. Овергор на это не пойдет никогда. А значит, ты пройдешь мимо своей судьбы. Понимаешь? У каждого есть судьба. У тебя тоже.Уверен, что ты ее осознаешь. В Овергоре ты растратишь свою жизнь без всякого смысла. У нас обретешь славу и бессмертие. Пока ты не готов к решению, и я прошу сейчас ничего мне не отвечать. Закончи свои дела. Я буду взывать к Энергии и Солнцу, чтобы тебе сопутствовала удача. Дальше, если останешься жив, хорошенько пораскинь мозгами. Они у тебя неплохо действуют. Подумай, где ты сможешь с гарантией обрести величие. Фоллс будет ждать тебя, Риордан. И я верю, что ты придешь. А теперь прощай. Увидимся около Парапета, ведь ты там наверняка будешь.

– Прощайте, ваше святейшество.

Риордан не стал разубеждать владыку, что его надежды беспочвенны. Но слова Алгерда оставили в его груди щемящую тяжесть. Первосвященник был абсолютно прав в главном – он, Риордан, без всякого толку растрачивает свою жизнь. Ему не стать новым Накнийром или даже Магатом, у него просто нет к этому способностей. А значит, он находится не в том месте. И с этим предстояло что-то сделать.

Волоча свой новый чемодан, он спустился во двор замка. Повсюду сновали слуги, Охард оживал после ночи и готовился ко дню, полному забот. Сегодня был день первой десятки Голубой стали. Воины наверняка станут тренироваться перед битвой, а остальные – глазеть на бойцов и заключать ставки.

Около ворот он наткнулся на Эверта, который досматривал новые грузы, что привезли в Охард возчики. Судя по взмыленным быкам-антурам, эту поклажу доставили из далекого Фоллса. Двор наверняка перегнал в пути часть обоза и теперь получал недостающие продукты и прочее нужное для двух недель праздников барахло. Местные продукты не использовались, кроме родниковой воды. Снова соображения безопасности. Вряд ли Овергор в лице его монарха попробует отравить дружину Фоллса, поскольку это несмываемое бесчестье, но всегда могут найтись горячие головы, готовые осуществить нечто подобное самостоятельно.

Лицо у Эверта было почти малиновым, а через белки глаз пролегли красные нити воспаленных сосудов. Похоже, распорядитель замка спал всего пару часов после бала в Глейпине.

– А, Риордан, привет, – рассеянно бросил Эверт и рыкнул на очередного возчика. – Куда прешь, скотина? Фураж разгружается у вторых ворот! Слезай и разворачивай антуров. Дорога ко вторым воротам слева вдоль ограды. Куда собрался? – Это уже относилось к Риордану.

– Домой. Моя миссия здесь завершена.

– Вот как? Удивлен. Впрочем, рад был знакомству.

– Подстава нашей канцелярии находится на лесной развилке в трехстах шагах от Охарда. Через курьера вы всегда сможете с нами связаться.

– Хорошо. Думаю, этого даже не потребуется, – марких отер багровый лоб. – Но что за ночка! А ваши фрейлины! Откуда вы их берете?

– Из разных мест, – улыбнулся Риордан.

– Какие девушки! Меня всегда тянуло к северянкам. По-моему, в течение ночи я трижды сделал предложение руки и сердца. Теперь остается вспомнить, кому именно. Они, насколько я помню, благородного происхождения?

– Верно. Но будьте осторожней. маркиз. Эти хрупкие создания – те еще хищницы, только на свой манер. Они оберут вас до нитки.

– Благодарю за совет, – Эверт даже приобнял Риордана в порыве благодарности, отчего на того плеснуло волной перегара. – Но перспектива стать маркизой приручит любую хищницу.

– Вы серьезно?!

– Да. Пока не протрезвел, точно серьезно. А может быть и еще серьезней. Впрочем, тебе нужно ехать, а я задерживаю тебя досужими разговорами.

Рядом с ними толпилось уже с десяток человек, которым требовались указания Эверта. Риордан оценил такт маркиза и сердечно с ним простился.

Карета стремительно ехала по ровно укатанной лесной дороге. Ее тень скакала по ветвистым папоротникам и мху, росшему по обочинам. Риордан смотрел в открытое окно, и ветел играл его волосами. Его взгляд был неподвижен, губы сжаты, а в серо-голубых глазах застыло предчувствие выбора.

Они выехали из леса и им открылось бескрайнее Ярмарочное поле с тысячей шатров, где бурлила жизнь. Если и существовала Энергия, превозносимая Фоллсом, то здесь находился ее эпицентр. Звучала музыка, слышались песни и крики, плотные массы людей перемещались от одного театрального помоста к другому. Где-то выступали акробаты, где-то давали представления небольшие оркестры.

Возница перестал подгонять лошадей, потому что по дороге тоже ходили люди. В большей массе в радостном возбуждении, которое усиливалось хмельными напитками. Они пробирались мимо Ярмарочного поля не менее получаса, а перед Серебряными воротами и вовсе угодили в густую толчею телег и экипажей, стремившихся въехать в столицу. Стражники сорванными голосами пытались навести тут порядок, но ничего не выходило, поэтому приезжих запускали в Овергор практически без досмотра. Рядом с воротами Риордан заметил несколько знакомых лиц из тайной полиции. Эти тоже занимались своим делом – отслеживали наиболее подозрительных гостей. Впрочем, в таком массовом нашествии практически невозможно было соблюсти обычные процедуры. Следующие пару недель превратятся для управления в настоящий ад. Им постоянно будет не хватать людей даже не для наведения порядка, а просто, чтобы зафиксировать все правонарушения.

Наконец, они въехали в город и покатили в направлении Глейпина. Риордан сразу хотел доложиться Накнийру о своем возвращении, запросить инструкции, а заодно рассказать о том, что удалось узнать. Но в канцелярии он никого не застал. Накнийр оказался на выезде. Вместе с Посланником визир уехал наблюдать, как возводят трибуны на внешней стороне замка.

Устройство Парапета Доблести должно было отвечать главной задаче: все, что на нем будет происходить должно быть легко обозреваемым с любой точки окрест. Поскольку в момент начала боев с обеих сторон от Парапета будут находиться десятки тысяч зрителей, которые приехали в Овергор только ради этого. Поэтому Парапет хоть и возвышался над рельефом, все же был достаточно низким. Со стороны Ярмарочного поля разбивался временный лагерь "захватчиков". "Хозяева" города оставались внутри. То была дань историческим традициям. Если у "захватчиков" заканчивались бойцы, их атака считалась отбитой, а если они брали верх над "хозяевами", то итогом войны было символическое взятие города. Со стороны лагеря "хозяев" возводился шатер временного госпиталя, где лучшие хирурги обеих сторон оказывали поединщикам медицинскую помощь. Тем, кого реально было спасти.

Чтобы не мешать знать с толпой по внешней стороне крепостной стены выстраивались временные зрительские трибуны. Там оборудовались ложи для коронованных особ и их свит. Оставшиеся вакантными места стоили каких-то нереальных денег. Безусловно, возведение таких сооружений было крайне ответственной задачей, так как на них будут