С чувством превосходства. Да, на твой стороне выучка и опыт. Первые три дуэли ты выиграл без шансов для противника. Из следующих трех было две ничьих. Это тебя задело, и ты ускорился, а также стал больше работать на ногах. Вновь победил. Дальше дважды выиграл твой противник. Потом начался маятник. Одну победу берешь ты, одну соперник.

– У него неплохие руки, – вставил Обрайт.

– Без тебя знаю, – отрезал Кантор, впрочем, без злобы в голосе. – Дело в другом. Ты не видишь закономерностей в ходе вашей дуэли?

– Ну, с каждой схваткой он работал все лучше и лучше, – неуверенно ответил Обрайт.

– Конечно же! – Воскликнул Кантор. – А почему? Явно не за счет превосходства в выносливости, потому что он устал больше тебя.

– Ну, он типа подстроился.

– Подстроился, – процедил Кантор сквозь зубы. – Разумеется. Он анализировал твою технику и постоянно искал контрприемы. Это называется боевым мышлением. А ты, едва схлопочешь очередную оплеуху в виде поражения, менял тактику. А должен был реагировать раньше. Видишь, что противник тебя изучает, отбрасываешь шаблоны и начинаешь фехтовать так, чтобы его запутать. Результат – противник не может подобрать к тебе ключик и оказывается морально надломлен. Но ничего подобного я не заметил.

– Виноват, Мастер войны, – потупив взгляд прошептал Обрайт.

– Пусть это станет для тебя уроком. Чтобы я больше не видел от тебя подобного пижонства. В нашем ремесле это означает смерть. Теперь ты, – Кантор перевел взгляд на Риордана.

Тот уплетал кашу, с любопытством слушая разговор поединщика и наставника Академии Фоллса, но едва не поперхнулся от обращения Кантора. Машинально облизал ложку и отставил в сторону тарелку. Кантор наблюдал за ним с легкой улыбкой.

– Сколько раз ты фехтовал против легкой сабли?

– Только один, – смущенно ответил Риордан, но осекся, увидев, как мгновенно покраснели щеки Обрайта.

– Запомни навсегда! Если шпага встречается с саблей, то шпага должна оказаться выше. Это условие выживания. Начинаются отбивки и работа рук. Сумеешь загнать саблю на замах, ищи острием предплечье. Или готовься к проникающему выпаду в область живота. Понял?

Риордан замер с открытым ртом. Так все просто? Но потом понял, что именно так он и пытался работать в поздних схватках с Обрайтом, но делал это неосознанно.

– Спасибо, Мастер.

– Ты, кажется, хочешь о чем-то спросить?

Риордан замялся.

– Право мне даже неудобно об этом говорить. Но все же! Я не пойму, почему вы мне помогаете?

Кантор поднялся с места.

– Это незначительная услуга. Любой инструктор рассказал бы тебе тоже самое. Считай это дружеским жестом.

– Я не собираюсь вступать в ряды Голубой стали, – вырвалось у Риордана.

Кантор пожал плечами.

– Это твой выбор. Но не буду скрывать, нам хотелось бы дать тебе понять, что в наших рядах ты можешь обрести новых друзей, а в Фоллсе – найти новый дом.

Все время пребывания в Охарде Риордан ловил себя на мысли, что будто бы дышит полной грудью. В Овергоре было не так. Там его дыхание было сдавленным, словно он все время находился в помещении со спертым воздухом. Среди людей Фоллса он вдруг почувствовал себя среди своих. Это новое ощущение скорее огорчало, чем радовало.

– Даже если представить на секунду, что это случилось. Неужели вы думаете, что я когда-нибудь выйду на Парапет против овергорцев? Против своих товарищей?

Кантор лишь отмахнулся.

– Это не проблема. В договоре найма сразу можно было бы прописать это условие. Тем более, что мы воюем именно сейчас. Следующая кампания случится не раньше, чем через три года.

Риордан понял намек. Это означало, мол, через три года, парень, ты будешь либо мертв, либо в отставке.

– В любом случае я не рассчитывал на твое немедленное решение. Но тебе явно есть о чем подумать в этой связи.

Мастер войны направился к выходу, но Риордан остановил его вопросом.

– Простите, Мастер Кантор, а вам не знаком человек по имени Войтан?

– Впервые слышу.

– Последний вопрос. За последний год из Академии Фоллса или из Голубой стали не отчисляли никого с боевой специальностью "сабля"?

Кантор круто повернулся на каблуках и встретился с Риорданом взглядом.

– Верно, у тебя есть веская причина для такого интереса?

– И еще какая!

Мастер войны с печатью раздумий на лице вернулся обратно за стол. Он вновь посмотрел на Риордана, было видно, что он хочет выведать, зачем тому понадобились такие сведения, но затем Кантор решил ничего не спрашивать и начал свой рассказ.

– Не понимаю, откуда тебе это известно, но около года назад у нас действительно случилось нечто подобное. Предполагаю, что ты с ним столкнулся, иначе зачем спрашивать? Надеюсь то, о чем ты сейчас узнаешь, поможет тебе. И вот еще что: мы рассчитываем на твою благодарность. Ты сведущ в географии?

– В общих чертах.

– Тогда ты должен знать, что южнее Фоллса начинаются земли герцогства Ильсингар. Они поставляют всем мясо своих овец и отличное вино. По-моему, даже в Овергор. Раньше Ильсингар сражался в войнах, но потом, не без вашего участия, обе их десятки поединщиков оказались выбиты. Достойной замены не нашлось, а воевать без надежды на победу – это значит просто класть на Парапет головы своих сынов. Ильсингар официально разослал всем державам послание, что отныне они – мирная держава и не вступают в войны. Так было несколько лет. Потом у них появился боец. Жесткий, быстрый. Вокруг него можно было выстроить десятку. Но своей Школы или Академии войны у Ильсингара уже не было, поэтому они договорились с нами. У парня состоятельные родители, они имели влияние при тамошнем дворе. В ход пошла бартерная сделка. С их стороны продукция, с нашей – обучение боевым искусствам. Юношу звали Вейт. Так его представили. И я понятия не имею, имя это или псевдоним.

Вейт-Войтан. Как же извилиста оказалась твоя судьба! Сын Ильсингара, кадет в Академии Фоллса, убийца в Овергоре. Риордан был уверен, что речь идет об одном лице.

– Поскольку мы сразу поняли, что парень не без таланта, то приняли его. Признаюсь, с потаенной целью. Он подходил нам.

Риордан вспомнил холодный взгляд серых глаз Войтана и понимающе кивнул.

– Вейт был с нами четыре года. Боевая специальность – сабля. Обрайт, помнишь Вейта?

– Конечно, – подал голос новый