Почти так и получилось: во многих губерниях ситуация быстро стала критической. Однако правильная политика быстро разрядила ситуацию. Вклады выдавались всем желающим, в газетах и на самих сберкассах повесили объявления о неуклонном исполнении кредитными учреждениями своих обязательств. Конфликтов не было, и потому ситуацию до баррикад довести не удалось.

Красивая операция японской разведки — скажут историки, но что в ней необычного?

Безусловно, японские спецслужбы руку к ней приложили. Однако самостоятельно они просто не в состоянии были организовать панику такого масштаба, хотя бы потому, что не имели в России столь разветвленную сеть своей агентуры. Основное внимание японской разведки было направлено на внедрение и вербовку агентов в среде военных, особенно в частях, расквартированных на нашем Дальнем Востоке и в Манчжурии. Большинство японских шпионов было раскрыто именно там либо в российской столице, где располагались центральные военные учреждения. Понятно, что в Варшавской, Прибалтийской, Минской, Виленской и Гродненской губерниях у разведки Страны восходящего солнца резона активно работать было значительно меньше. А наибольшая паника среди вкладчиков, а следовательно, и наиболее массовое распространение подрывных листовок было именно там. Вот националистов и социалистов в вышеуказанных губерниях было достаточно. Но контакты японских спецслужб и русских революционеров начались уже после начала войны. Ведь мы помним, что с руководством партии эсеров японский атташе Мотодзиро Акаси знакомился лишь 18 августа 1904 г., с Кони Циллиакусом — в феврале того же года, а листовочки аккуратно легли в почтовые ящики русских обывателей уже в конце января…

Сами по себе наши «борцы за свободу» также этого сделать не могли. Социал-демократов и эсеров было довольно много, они имели своих людей по всей стране. Но тот, кто готовился подорвать финансовую стабильность России и раскачать ситуацию, должен был точно знать дату «внезапного» нападения! Потому что подрывные листовки появились в русских городах не просто после начала конфликта, а точно в первый день Русско-японской войны!

А ведь письма надо было еще отпечатать, разослать по стране, спланировать их распространение и раздать разносчикам! Одним словом, работа большая и серьезная. Откуда большевикам или эсерам знать дату японского удара? Сами они догадаться не могут, даже русская разведка и та точно не знала об этом. Доверять же русским революционерам нельзя: среди них полно провокаторов. И не все они «странные» перевертыши, как Азеф. Многие действительно честные служаки, вроде большевика Малиновского. Доверь им информацию — она завтра ляжет на стол русской контрразведки. Даже тираж листовки им доверить нельзя — попади одна такая листовка «куда следует», и весь ход русско-японской войны может пойти по-другому!

Выходит забавная ситуация. Японцы самостоятельно сделать такую акцию не могут, революционеры, тоже. Значит, японцам кто-то помогал. Кто-то филигранно и четко соединил возможности революционеров с потребностями японцев. Так кто же так четко и слаженно организовал попытку дестабилизации внутренней жизни нашей страны? Это мог сделать лишь тот, кто имеет, с одной стороны, тесные связи с революционерами, а с другой — является большим другом и авторитетом для японцев. Вычислить этого инкогнито несложно — надо всего лишь вспомнить всю предыдущую историю «русского освободительного движения» и посмотреть в справочниках, какая держава являлась союзником Японии в 1904 г…

Практически через гол была предпринята вторая попытка уничтожить финансовую систему Российской империи. На этот раз к вопросу подошли более основательно. Если ранее к тому призывали анонимные листовки, то теперь у разрушительного послания был вполне понятный автор. Только для начала пришлось его создать, потому что автор был коллективным. Это — Петербургский Совет. Мы, граждане бывшего Советского Союза, прожившие значительную часть «в стране Советов», воспринимаем эти самые «советы» как нечто само собой разумеющееся. Между тем, эта форма власти, зародившись во время уже упомянутой нами иваново-вознесенской стачки, реально проявила себя впервые в октябре 1905 г. И ее появление преследовало вполне конкретные цели. Весьма далекие от борьбы за благо трудящихся…

«Мысль об учреждении этого Совета зародилась в начале октября и путем прессы стала пропагандироваться среди рабочего населения. 13 октября состоялось первое заседание Совета в Технологическом институте, на котором было принято обращение к рабочим, призывавшее к забастовке и к выставлению крайних политических требований», — указывает в мемуарах граф Витте.

Но это были только цветочки. Просмотрев персональный состав руководства Петербургского Совета, мы найдем много знакомых имен. Это — Парвус, Троцкий, Красин. В первые дни своего существования, словно примеряясь, Совет призывал рабочих к забастовкам и заставлял добром или насильно предприятия останавливать свою работу. Руководителем собрания рабочих депутатов был Георгий Степанович Носарь, взявший себе псевдоним Хрусталев. Однако этот «истинный орган народовластия» проработал совсем недолго. Да и сама его деятельность была возможна только из-за попустительства властей. Через четыре дня после своего создания Совет начал выпускать чисто революционную газету с хорошо знакомым названием «Известия Совета рабочих депутатов». Откуда были взяты деньги на ее издание? Ответ известен — взносы, пожертвования…

26 ноября терпение власти лопнуло — председатель Петербургского Совета рабочих депутатов Хрусталев-Носарь был арестован. Как это ни странно, но создается впечатление, что его коллеги по Совету воспользовались его отсутствием, чтобы швырнуть в российскую экономику страшную бомбу. 1 декабря 1905 г. свет увидел «Финансовый манифест». Временное председательское бюро Петербургского Совета без обсуждения, очень поспешно на своем пленарном заседании приняло этот документ. На следующий день его напечатало множество газет. Что же сообщал этот документ?

Обратимся к Большой Советской Энциклопедии. Читаем:

«Финансовый манифест — обращение революционных политических партий и массовых организаций (РСДРП, Петербургский Совет рабочих депутатов, Крестьянский союз, партия эсеров, Польская социалистическая партия) к населению России с призывом ускорить финансовый крах царизма».

А потом идут подробности: «Он (Манифест. — Я. С.) призывал отказаться от уплаты податей и налогов, забирать свои вклады из Государственного банка и сберегательных касс…».

Да ведь это же один в один листовки, что были разложены по почтовым ящикам начиная с первого дня Русско-японской войны! Вот те раз! Но мы уже видели, что самим додуматься до этого нашим «борцам» было невозможно. Истинные авторы той первой провокации так и остались невыясненными. И вот — вторая попытка. Только на этот раз революционеры копнули глубже. Всем гражданам России предлагалось не просто забрать свои деньга из банков, но потребовать выдачи своих вкладов золотом! Аналогично надо было поступать при получении заработной платы и добиваться выдачи всей ее суммы звонким металлом!

Ни в одной стране того времени не ходили в обращении только золотые монеты. Собственно говоря, бумажные деньги и были придуманы для того, чтобы сократить оборот золота в экономике и уменьшить его потери. Золото оставалось главным эквивалентом, оно использовалось в межгосударственных расчетах. Мог его приобрести и любой желающий. Но зачем вам золотая монета, если вы оплатите все свои нужды ассигнациями? В Российской империи количество бумажных денег соответствовало золотому запасу страны. Если одновременно все держатели российских банкнот потребуют обменять их на золото — страна останется без него. А манифест именно этому и учит: «…Золотой запас Государственного банка ничтожен… Он разлетится в прах, если при всех сделках будут требовать размена на золотую монету».