– Боевые молоты Варонкрайта, – ответил послушник.

– Ого! Так ты будущий заклинатель-силовик?

Натаниэль задумался и растерянно посмотрел на Энэя.

– Наверное, да, – пожал плечами мальчик.

– Круто. Вот это действительно круто! Тогда с тобой не страшно отправиться и до Темных Врат, – Энэй улыбнулся ему и легонько толкнул в бок.

Мальчик с удивлением воспринял подобное поведение, но тоже улыбнулся. Правда, так, будто делал это впервые.

– Тогда план такой. Мне нужен новый доспех, поэтому мы идем в тайник, а потом отправляемся в Орден. Но сперва… сперва мы зайдем в одно место.

– В какое? – заинтересовался мальчик.

– В магазин. Мне нужно что-нибудь, производящее музыку. И конфеты. Без конфет я через Пограничье не хожу.

При выходе из двора воитель обернулся и в последний раз с надеждой посмотрел в знакомое окно. Он увидел силуэт, ставший таким дорогим и близким. Его сердце забилось чаще. Энэй махнул Майе рукой, но она не заметила его и вскоре исчезла. Он постоял еще немного, развернулся и пошел, больше не сказав ни слова. Натаниэль шел рядом.

Утренний час пик в метро миновал, в вагоне было немноголюдно. Энэй держался за верхний поручень, слушал музыку и угрюмо смотрел в темный квадрат окна. Крол и князь-демон занимали мысли воителя. Появление у Границы сыновей Тьмы, в особенности из высших сословий, служители Ордена всегда ожидали там, где разворачивались кровопролитные конфликты людей. В иных случаях вторжения в мир происходили в местах поблизости от Границы, где свершались единичные акты сверхчеловеческой жестокости: зверские убийства, массовые казни, темные ритуалы жертвоприношений. Предугадать, где и когда это произойдет, было практически невозможно, лишь за некоторым исключением. Энэй понимал, что Крол не случайно оказался поблизости от проникновения червя Злаасши. Это не давало воителю покоя, и именно поэтому он хотел осмотреть из Тени место смерти воина Тьмы и увидеть фантом. Но выходило, заклинатель Крол – то существо, которым он стал, – лгал с самого начала. Его слова о воине, рожденном из червя, также могли оказаться ложью. Что-то произошло в ту ночь. Нечто столь значимое, ради чего Крол или его более могущественный покровитель призвал из небытия сына Тьмы из древнейшего рода демонуоргов для убийства воителя, ставшего случайным свидетелем.

«Заклинатель знал о предстоящей атаке демонуоргов, – думал Энэй. – Знал, что я буду искать его, и хотел скрыть правду о вторжении, поэтому завел в ловушку, где Тьма человеческих сердец, как запах крови, приманила оголодавших демонов».

Обитель Света находится чуть ли не через полмира от Петербурга. Если верить данной демоном клятве, выходило, именно освобождение Вельзаира с сыновьями из темницы и их переход из мира людей в Пограничье Энэй почувствовал вечером, когда находился в кафе с Майей. О могущественном заклинателе Иерионе и его неодолимом влечении к темным тайнам мироздания ходило много мрачных историй, но Энэй наотрез отказывался верить словам Вельзаира о владыке Света. Как бы то ни было, грязная клевета Крола и демонуорга больше не имела никакого значения. Воитель намеревался как можно быстрее оказаться в Ордене, доложить Совету Старших о факте ереси и убедиться в лживости клятвы подлого демона Вельзаира.

Несмотря на тяжелые ранения, после кровавой бойни в ночном клубе Энэй вновь отправился в Тень и добрался до места вторжения, но фантомов уничтоженных сыновей Тьмы не застал: ни воина, о котором говорил Крол, ни червя Злаасши, из которого воин родился. По правде говоря, Энэй и сам не понимал, что ожидает найти. Если воин Тьмы и вправду был, за минувшие две ночи его фантом в самом деле развеялся и исчез во мраке Вселенной. Если заклинатель солгал… Энэй не знал, как истолковать это. Он видел окровавленную дыру в утробе червя, значит, он кем-то разродился. Но ни малейшей угрозы вторжения, не говоря о присутствии сыновей Тьмы в мире, воитель не ощущал ни тогда, ни сейчас. Думая о встрече с Кролом, Энэй винил себя за то, что сразу не осмотрел из Тени место появления слуги Злаасши. Организм воителя в ту ночь боролся за жизнь после тяжелой битвы в Пограничье, а мысли затмил трепетный восторг от известий о воскрешении Хранителя. И все же Энэй понимал: если бы он сразу распознал в заклинателе Тьму, возможно, демоны никогда бы не вторглись в мир и сотни людей, растерзанных в кровавые ошметки, продолжили волочить никчемное существование. Но они остались в ночном клубе на залитом кровью мраморном полу. Выпотрошенные внутренности, отсеченные конечности и головы убитых и сейчас наполняли воздух города смрадом горящей плоти. В их жуткой смерти Энэй не мог винить никого, кроме себя.

Из кармана ветровки воитель достал новый, купленный у метро смартфон и сделал громче музыку. Хотелось ненадолго забыться от тяжелых мыслей. Натаниэль сидел неподалеку. Воителю показалось, пронзительный взгляд мальчика отпугивает окружающих. Послушник посмотрел на Энэя и улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего доброго. Болезненные процедуры ритуала Обращения лишили мальчика всего, что делало его человеком, ребенком.

И все же люди сейчас интересовали воителя меньше всего. Впереди Пограничье – беспощадный, разрушенный мир по ту сторону Границы, за которым простираются владения императора Изгдота. При одной мысли об этом по спине воителя пробежал холод. При последнем сражении в Пограничье с Энэем что-то произошло. Он рассчитывал на заклинателей Ордена, они помогут ему вспомнить. Возможно, удастся разобраться самому, вновь оказавшись там. С мыслями о Пограничье неразрывно приходило осознание близости смерти. Энэй не боялся ее. Ему даже казалось, что однажды давно он уже умирал. Но тогда ничто не держало Энэя в человеческом мире. Теперь, когда сердце обрело понимание того, как сильно может любить, воителю отчаянно хотелось жить.

– Остановка «Гостиный двор», – объявил искусственный голос.

Энэй позвал мальчика, они вышли из вагона. Эскалатор поднимал их вверх. Натаниэль с интересом наблюдал за проезжающими вниз людьми. Воитель заметил, что наибольшее внимание послушника привлекают дети или взрослые с детьми. Жадно и с какой-то печальной завистью он смотрел на них, как будто пытаясь впитать все эмоции, жесты и чувства, которыми они жили. Дети звонко смеялись, перешучивались между собой. Выражение лица Натаниэля, все его тело говорило о том, что он хочет смеяться так же, он жаждет быть таким же, как они. Энэй не мог представить, что происходит внутри мальчишки, но его состояние ярко отражалось в темно-зеленых глазах. Казалось, Натаниэль вот-вот закричит и бросится к ним, чтобы прожить хотя бы день той жизни, которой живут они; чтобы ощутить хоть каплю тепла и любви, которую дают детям их родители. Но они уезжали вниз, к другим