– Безопаснее, чем с Кандишей.

– Тогда я отправлю вас туда нашей дорогой. Есть одно место, где мои воды встречаются с морем, куда часто заглядывают твои соотечественники. – Себек поманил его за собой: – Идем.

Нашей дорогой? На душе у Али стало неспокойно, но Себек уже развернулся и направился к реке, как генерал, обходящий завоеванную территорию.

Уловка, что, если это уловка?

– Но зачем? – крикнул Али. – Зачем ты нам помогаешь?

Себек остановился у самой кромки воды, чернее черного на фоне залитого лунным светом песка и темных кустарников на противоположном берегу. Он был похож на пустоту, вырезанную в пространстве, которая всасывала и пожирала все, что приближалось слишком близко.

– Я не помогаю. – Марид, казалось, терял терпение, и по Нилу пробежала рябь его раздражения. – Я заключаю сделки, и условием одной из них было сохранить ей жизнь, – сказал он, указывая на Нари своим похожим на крокодилью морду подбородком.

Это был не самый утешающий ответ. Али снова посмотрел на пустыню, а затем перевел взгляд на женщину в своих руках. Однажды она тоже последовала за таинственным магическим существом, предложившим ей защиту, и в результате ее мир перевернулся вверх дном.

Но они не могли оставаться здесь, а перспектива перенестись в Та-Нтри, на богатое буйной растительностью побережье, о котором мать рассказывала ему сказки на ночь, в безопасную гавань, где он мог встретиться с семьей, была слишком соблазнительной.

Почти такой же соблазнительной, как мысль о встрече с убийцей брата.

Не безрассудствуй. Али поднялся на ноги. Нари в его руках казалась слишком легкой, ее кожу покрывал слой крови и грязи, платье порвалось. Его трясло от мысли, как близок он был к тому, чтобы потерять ее.

Он проглотил комок, подступивший к горлу.

– Могу я попросить о… сделке? – спросил он, и его пульс участился.

Марид оглянулся на него:

– Говори.

– У нее с собой была черная сумка с медицинскими инструментами. Металлическими инструментами. Я не видел ее в воде…

Прежде чем Али успел сформулировать просьбу, марид необъяснимым образом уже держал сумку Нари в своих перепончатых руках. Сумка промокла насквозь, но в остальном не пострадала.

– Эта?

Али кивнул, пытаясь скрыть свой страх.

– Твоя цена?

Себек склонил голову набок, размышляя.

– Информация. Поговоришь со мной, пока мы в пути. Я задам тебе вопросы. Ты честно на них ответишь.

Вопросы, на которые ты не смог найти ответов, копаясь в моей голове? Но вслух Али этого не сказал. Он лишь мрачно кивнул и забрал сумку. Он пойдет на это ради подруги, которая столько раз спасала его.

– Хорошо, – сказал он, продевая лямку под оружейный пояс, который, к счастью, все еще был надежно закреплен вокруг талии.

– Тогда в путь.

Себек снова отвернулся.

Али глубоко вздохнул и последовал за маридом в Нил.

Вода была ему по пояс, когда мир перевернулся. Звездный свет и черная вода сводом опрокинулись у него над головой, Али оступился, и ему показалось, что он катится со склона холма. Следующий шаг он сделал уже по упругой, влажной почве, и в воздухе разливался такой густой запах пышной растительности, запах жизни, что у него закружилась голова. Он поднял глаза и ахнул.

Темная, мутная река исчезла. Или не исчезла, но преобразилась. Вода изгибалась вокруг него, образуя туннель, заболоченные корневища и ветви утопленных деревьев придерживали сверкающий купол преломленного небесного света, мерцающих капель и пятнистых зеленых кувшинок. Мимо проплывали рыбы и черепахи, их серебристые брюшки мерцали, подобно свечам.

Али в изумлении уставился на невиданное зрелище. Слова были бессильны перед волшебной красотой окружившего его мира. Это могло бы называться храмом самому Нилу, освещенной мечетью из воды и звезд. Длинная узкая тропа тянулась вдаль, теплая, илистая почва была усыпана сверкающей речной галькой с проблесками золотых и ярко-белых камешков. И хотя он дышал воздухом, ласковые токи невидимого тумана щекотали кожу вокруг пояса и толкались под руки. Али казалось, можно закрыть глаза, упасть в них и мирно плыть по течению ленивого Нила, петляющего между пустынными деревнями и цветущими горами…

Тяжелая рука Себека сжала его плечо:

– Осторожнее. Если твой разум заблудится здесь, ты тоже заблудишься.

Али кивнул, все еще завороженный. Он снова взглянул на речную тропу, и золотое и серебристо-белое мерцание показалось ему знакомым.

– Река соли и золота, – вспомнил он. – Ты – тот самый марид из реки соли и золота. Это твое воспоминание я видел в своем сне, когда Анахид подняла остров и…

Себек отпустил его плечо так резко, что Али пошатнулся.

– Да, – отрезал он, пресекая дальнейшие расспросы. – Ты умеешь дышать и плавать по-нашему?

Смущенный переменой темы, Али ответил с заминкой:

– Ну, да… То есть утонуть я не могу, если ты об этом.

– Тогда проще всего, если мы поплывем. – Марид бросил взгляд на Нари. – Я могу превратить ее в рыбу, чтобы она сопровождала нас.

Али тотчас отступил назад, крепче прижимая к себе Нари.

– Я не хочу, чтобы ты превращал ее в рыбу.

Себек плавно покрутил головой. И снова Али мог поклясться, что увидел в его чертах намек на вытянутую морду и острые зубы, и по коже у него прошел мороз.

– Ты боишься, что я причиню ей вред, – произнес он утвердительно.

– Я видел твое воспоминание, – ответил Али, дрожа. – Ты поклялся отомстить Анахид.

– Она произошла не только от Анахид, – возразил Себек, длинным пальцем указывая на Нари. Его перепончатая ладонь напоминала латную перчатку. – Она также рождена от народа этой земли, моей земли, моих вод, и моя связь с ними намного древнее дэвской демоницы, покусившейся на наше озеро.

– Человеческая семья Нари была из Египта? – Али подумал, что это ее непременно утешит. Марид кивнул, и Али продолжил расспрос: – У нее остались здесь родственники?

– Они мертвы. – Марид дергано отвернулся. Али почти ожидал увидеть крокодилий хвост, волочащийся за ним по песку. – Пойдем, если ты настаиваешь на пешей прогулке. Эти тропы предназначены для путешествий вплавь, и их трудно поддерживать в таком виде.

Подхватив Нари поудобнее, Али последовал за маридом. Марид. После всего произошедшего казалось невозможным, что он идет плечо к плечу с одним из этих существ. На языке вертелась сотня вопросов, и все же Али, который так жадно искал объяснений своей одержимости и обычно никогда не упускал возможности узнать что-то новое, обнаружил, что боится спрашивать.